Первые же слова принцессы Елизаветы убедили доктора в том, что он не ошибся в своих предположениях.

– Господин Жильбер! – молвила она. – Я не знаю, позабыли ли другие о знаках внимания, которое вы проявили по отношению к моему брату во время нашего возвращения из Версаля, а также по отношению к моей сестре во время нашего прибытия из Варенна; однако я о нем помню.

Жильбер отвесил поклон.

– Ваше высочество! – отвечал он. – Бог в своей мудрости щедро оделил вас всеми добродетелями, даже хорошей памятью; это редкое в наши дни достоинство, в особенности у принцев.

– Это не относится к моему брату, не правда ли, господин Жильбер? Мой брат часто говорит мне о вас и высоко вас ценит.

– Как врача? – улыбнулся Жильбер.

– Да, сударь, как врача; правда, он полагает, что ваш опыт может помочь вам вылечить не только короля, но и королевство.

– Король очень добр ко мне, ваше высочество! – отозвался Жильбер. – Ради какой именно из этих двух целей он вызвал меня сегодня?

– Вас вызвал не король, – едва заметно покраснев, проговорила принцесса Елизавета, не умевшая лгать. – Вас пригласила я.

– Вы, ваше высочество? – изумился Жильбер. – Надеюсь, вы не жалуетесь на здоровье: ваша бледность – результат утомления и беспокойства, а не недомогания.

– Вы правы, сударь, я боюсь не за себя, а за брата; он очень меня беспокоит!

– Меня тоже, ваше высочество, – кивнул Жильбер.

– О, мы с вами, по-видимому, беспокоимся о разных вещах, – заметила принцесса Елизавета, – я хочу сказать, что меня волнует его здоровье.

– Король нездоров?

– Не совсем так, – отвечала принцесса Елизавета. – Однако король подавлен, обескуражен… Сегодня уже десятый день, – я, видите ли, считаю дни, – как он ни с кем не сказал ни слова, если не считать меня, когда мы, как обычно, играем в трик-трак, – тут он вынужден произносить требуемые игрой слова-Сегодня одиннадцатый день с тех пор, как он был в Собрании и подписал свое вето… Почему же он не замолчал утром того дня, вместо того чтобы лишиться дара речи на следующий день!

– По-вашему, мой брат должен был санкционировать этот кощунственный декрет? – взволнованно воскликнула принцесса Елизавета.

– По моему мнению, ваше высочество, заслонять королем священников от поднимающейся бури, от надвигающегося урагана – это значит желать, чтобы и король и священники погибли от одного удара!

– А что бы вы, сударь, сделали на месте моего бедного брата?

– Ваше высочество! В настоящее время существует партия, растущая, как джинны в «Тысяче и одной ночи», которые внезапно вырываются из бутылки и за один час достигают высоты в сто локтей.

– Вы говорите о якобинцах, сударь?

Жильбер покачал головой.

– Нет, я имею в виду Жиронду. Якобинцы не хотят войны, ее жаждут жирондисты: война приобретает национальный характер.

– Но война.., с кем война, сударь? С нашим братом императором? С нашим племянником королем Испанским? Наши враги – во Франции, господин Жильбер, а не за ее пределами; а доказательство тому…

Принцесса Елизавета умолкла.

– Продолжайте, ваше высочество, – попросил Жильбер.

– По правде говоря, я не знаю, могу ли я вам об этом сказать, хотя именно за этим я вас и позвала…

– Вы можете сказать мне все, ваше высочество, как человеку преданному, готовому отдать за короля жизнь.

– Сударь, вы верите в противоядие? – спросила принцесса Елизавета.

Жильбер улыбнулся.

:

– От всех на свете ядов? Нет, ваше высочество; однако всякое ядовитое вещество имеет свое противоядие; впрочем, справедливости ради следует заметить, что в большинстве случаев эти противоядия оказываются бессильны.

– О Боже!

– – Прежде всего необходимо знать, с каким ядом имеешь дело: с минеральным или с растительным? Обыкновенно минеральные яды действуют на желудок и кишки; растительные же яды – на нервную систему, причем одни ее расстраивают, другие парализуют. О каком из ядов вам угодно поговорить, ваше высочество?

– Послушайте, сударь, я хочу открыть вам один секрет.

– Слушаю вас, ваше высочество.

– Я боюсь, что короля могут отравить.

– Неужели вы полагаете, что кто-нибудь может пойти на подобное преступление?

– Вот что недавно произошло: господин Лапорт.., наш эконом, вы его знаете?..

, – Да, ваше высочество.

– Так вот, господин Лапорт предупредил нас о том, что один человек из королевской буфетной, поступивший было кондитером в Пале-Рояль, собирается возвратиться на прежнее место после смерти его предшественника… И этот человек, ярый якобинец, во всеуслышание объявил, что ради блага Франции следовало бы отравить короля!

– Смею вас уверить, ваше высочество, что тот, кто хочет совершить подобное преступление, не станет хвастать им заранее.

– Ах, сударь, отравить короля было бы совсем нетрудно! К счастью, тот, кого мы опасаемся, имеет доступ лишь к пирожкам и булочкам.

– Вы приняли необходимые меры предосторожности, ваше высочество?

– Да. Было решено, что король не будет больше есть этих пирожков, а хлеб станет приносить господин Тьерри де Виль-д'Аврей, эконом малых апартаментов, отвечающий в то же время за поставку вина. Что до сладостей, то, поскольку король их очень любит, госпожа Кампан получила приказание покупать их будто бы для себя то у одного кондитера, то у другого. Нам посоветовали в особенности избегать сахарной пудры.

– Это потому, что в нее можно незаметно подмешать мышьяку?

– Совершенно верно… Королева, как правило, подмешивала пудру в воду: нам пришлось полностью от нее отказаться. Король, королева и я едим вместе; мы обходимся без лакеев: если кому-нибудь что-нибудь нужно, он звонит. Как только король садится за стол, госпожа Кампан через потайную дверь приносит сладости, хлеб и вино; мы все это прячем под столом и делаем вид, что пьем вино, принесенное из погреба, и едим хлеб и пирожные из буфетной. Вот как мы живем, сударь! И все равно мы с королевой трепещем всякий раз, когда король вдруг бледнеет и говорит два страшных слова: «Мне плохо!»

– Позвольте мне вам прежде всего заметить, ваше высочество, – молвил в ответ доктор, – что я не верю в эти угрозы отравления; однако я по-прежнему к услугам их величеств. Чего хочет король? Угодно ли ему, чтобы я переехал во дворец? Тогда я буду под рукой в любую минуту до тех пор, пока его страхи…