– Нет, иначе, чем жестокостью, это не назовешь! – изрек один из конюхов.

– Точно, – подтвердил другой, в нарядной ливрее и красивой шляпе с кокардой, стряхивая пыль с рукавов носовым платком.

– Не будь они благородными лошадьми, они еще десять миль назад стали бы мертвыми лошадьми!

– Точно! – опять подтвердил конюх-грум, нагибаясь, чтобы смахнуть пыль со своих щегольских сапог. – Но, когда ее светлость велит ехать быстро, это значит чертовски быстро, словом, гнать во всю мочь.

Дэвид медленно прошел мимо, свернул за угол и очутился в маленьком огороженном загоне, где, крякая, вперевалку ходили утки, щипала траву старая лошадь и кудахтали куры. В центре загона стоял большой стог, наполнявший воздух ароматом свежего сена, а к стогу была приставлена длинная лестница. Все здесь дышало покоем и уединением, и Дэвиду пришло в голову, что лучшего места для размышлений не найти. Он взобрался по лестнице, растянулся на сене и, уверенный, что никто его тут не обнаружит и ему не помешает, снова принялся думать, где и как ему избавиться от кинжала.

До слуха доносились мирные, домашние звуки полусонной деревни: дружелюбный говор, лошадиное фырканье, слабое мычание коровы на дальнем выгоне, грохот цепи и лязганье колодезного ведра…

Вдруг Дэвида подбросило, словно пружиной, и он сидя тряхнул головой. Как же он забыл о кучере и боцмане? Они, наверное, давно его ждут… Дэвид вздохнул и, подобравшись к краю стога, посмотрел, не видно ли где его попутчиков.

Так и есть, вон она, боцманская шляпа, блестит на солнце. Тут его слуха достиг и боцманский хриплый рык, но Дэвид неожиданно передумал продолжать путь и остался наверху. Вскоре он услышал удаляющийся скрип тяжелых колес и мерный стук копыт. По неторопливости последнего Дэвид решил, что производить эти звуки не может никто, кроме Полифема, с достоинством шагающего в направлении Льюиса. Тогда он снова лег и закрыл глаза.

Скоро придется все-таки отправляться в путь, но сейчас не стоит торопиться. Кажется, он понял, где спрячет кинжал. Пожалуй, это единственное место, где можно похоронить его и навсегда избавиться от страшной улики.

Глава XXIV,

в которой читатель найдет упоминание о двух старых знакомых

– Стойте, Джон Чомли! Вернитесь! Как вам не стыдно, Джек!

Дэвид вздрогнул, подобрался к краю и глянул вниз. Прямо под ним на стог по приставной лестнице пытался забраться некий высокий джентльмен. Один рукав великолепно сидящего на нем синего сюртука самого превосходного покроя был пуст и заправлен в карман.

Пока Дэвид все это разглядывал, джентльмен успел уже спуститься на землю и, сняв шляпу с загнутыми полями, отвесил церемонный поклон стоящей перед ним маленькой разгневанной особе. Лицо особы скрывал огромный капор, завязанный под подбородком, а миниатюрные ручки в тонких перчатках, сжатые в кулачки, неистово молотили по воздуху. Она на мгновение перестала потрясать кулачками, но не по причине охлаждения своего гнева, а лишь для того, чтобы посильнее топнуть обутой в сандалию маленькой ножкой.

– Вот, значит, как, капитан Чомли! – закричала она, сверкнув из глубины капора горящими глазами. – Вы удрали, сэр! Ни слова возражений! Вы посмели сбежать от меня! Придержите язык, сэр! А теперь карабкаетесь на этот стог, чтобы спрятаться – и это в ваши-то годы! Это недостойно, это трусость! Стыдитесь, Джон! Почему вы так поступили?

– Ваша светлость, – кротко начал капитан, – я только…

– Молчите, несчастный! Я мчусь сюда, рискуя сломать себе шею, трясусь на ухабах – я теперь вся в синяках и кровоподтеках! – из меня чуть не вытрясло душу в этой карете! Я едва не загнала ради вас своих лучших лошадей, а вы – что делаете вы? Трусливо прячетесь, завидев меня, недостойный вы человек!

– Но, дорогая герцогиня, если вы позволите мне сказать вам несколько слов, возможно, я сумею объяснить вам то обсто…

– В первую очередь объясните, что вы здесь делаете?!

– Моя дорогая, если ваш вопрос касается моей маленькой экскурсии, то объяснение…

– Ах, всего лишь экскурсия? И кого вы, Джон Чомли, собираетесь потчевать этой несусветной чушью?

– Вы же сами спросили меня, мэм, и я спешу заверить вас…

– Вздор, сэр! Не хочу слушать! Я и сама знаю, зачем вы здесь: чтобы драться! Молчите, сэр! Вы приехали сюда из-за меня. Ах я дура, вот грех-то какой. Ну, кто меня тянул за язык? И вы теперь намерены драться с этим жалким, ничтожным сатиром, который наверняка убьет вас, Джон, убьет без сожаления… Он сделает это с наслаждением! Вы хоть понимаете, что он убьет вас, сэр Джон Чомли?

– Ну, это не обязательно, мэм, – ответил капитан примирительно. – Прошу вас, дорогая герцогиня, не принимайте все так близко к сердцу.

– Но у вас всего одна рука, Джон! – вздохнула она, касаясь его пустого рукава.

– Ничего, пистолет не тяжелее шпаги, – усмехнулся капитан и, взяв ее руку, галантно склонил над нею седую голову. – Прошу вас, пойдемте в гостиницу и там…

– Он убьет вас, Джон! – упрямо повторила она. – Я приехала, чтобы забрать вас домой.

– Это невозможно, мэм. Абсолютно исключено. Я бы сказал, об этом не может быть и речи… Дело зашло слишком далеко.

– Поэтому я не допущу, чтобы оно зашло еще дальше, сэр!

– Встреча назначена и должна во что бы то ни стало состояться. Это неизбежно, герцогиня. Можно сказать, нет никакой возможности уклониться от нее, ибо, видите ли, мэм…

– А я вам говорю, вы уклонитесь от нее, Джон Чомли, и немедленно!

– Сэр Невил получил мою записку два часа назад. Следовательно, мэм, это теперь дело моей чести… Я жду с минуты на минуту либо его ответа, либо самого Лоринга. Видите ли, сударыня…

– Дело чести! Скажите на милость! Не чести, а глупости, и к тому же смертельной! О, Джон, Джон, забудьте всю эту чепуху… Я настаиваю! Господи, что я натворила?.. Хотя, если уж начистоту, Джон Чомли, вы тоже хорош гусь! Бросаетесь в драку, словно бык, которого раздразнили красной тряпкой. Ну, что за неистовство, что за вспыльчивость, ведь вам не двадцать лет? Отчаянный и безрассудный, ну, право, словно мальчишка… – Вдруг она насторожилась. – О Боже, что там такое?

По деревенской улице разнеслось дробное эхо копыт лошади, галопом приближающейся к «Буйволу». Топот становился все громче и громче, потом лошадь влетела в ворота гостиницы и там стала.

– Кто это? Кто приехал, Джон? – вцепившись в пустой рукав капитана, резко спросила герцогиня.

– Вероятно, посыльный с ответом сэра Невила, мэм. Пойдемте узнаем.

– Нет, Джон, позовите его сюда! Господи, что там происходит? Узнайте скорее, по какому случаю суматоха.

Капитан послушно отправился выяснять причину шума, который доносился от дверей гостиницы, но не успел свернуть за угол, как ему навстречу бросился какой-то человек и заговорил быстро, вполголоса.

– В чем дело, сэр? Что случилось? – кричала герцогиня. – Пусть этот человек идет сюда! Ну, говорите же!

– Тут такое дело, мэм… Кажется… – Капитан снял шляпу и стоял, вертя ее в руке и растерянно вглядываясь вдаль. – Кажется, мэм… – повторил он. – Короче говоря… В общем, дуэль не состоится. Ей-Богу, мэм. – Капитан беспомощно махнул шляпой и умолк.

– Силы небесные! – воскликнула герцогиня и, повернувшись к посыльному, властно указала на него пальцем. – Ну, говорите! Объясните толком! – велела она грозно.

– Сэр Невил Лоринг умер, мэм!

Тонкий палец, направленный на посыльного, дрогнул и медленно, но по-прежнему властно качнулся в сторону, приказывая человеку уйти.

– Умер, – повторил капитан, когда они остались вдвоем.

– Радостная весть, – сказала герцогиня. – Это десница Божья!

– Но, мэм… Он убит!.. Прошлой ночью…

– И очень вовремя, Джон!.. Не думаете ли вы, что я стану горевать?

– Но, мэм…

– Джон! Перестаньте изображать шокированную добродетель. Я знала Невила с детства. Он уже тогда был жестоким, самовлюбленным мальчишкой. Бессердечное, маленькое чудовище. Он давно напрашивался, и поделом ему, негодяю…