- Гольдам только дай с конями повозиться, шибко любят, - смеялся Родион, рассказывая, как он заметил, что в Гучи есть кто-то чужой. - Своих коней у них нет, а охота бы и им на коне ездить.
Иван молчал, видимо что-то обдумывая. Вдруг лицо его оживилось. Он усмехнулся какой-то своей потаенной мысли, быстро и хитро глянул на Родиона.
- Ладно, доставай лыжи.
- Давно бы так! - обрадовался Шишкин.
- Ну, а если эта тигра нас сгребет, кому оба моих коня достанутся? шутливо сказал Бердышов.
- С тигрой этой у нас такое чудо было, - рассказывал Родион. - Она залезла на зады к Овчинникову, мы ее караулили, пьяные, да не слыхали, как она забралась в скотник. Сильвестр залез на крышу, провалился меж жердей да ка-ак ухнет - и прямо на нее. Тигра испугалась - и бежать. Ей бы его за шиворот... Потом в переулке ее ожидали, самострел ставили, как на медведя: два кулака на коленку, чтобы ей в сердце пришлось. Но какой рост у нее, не знали - и ошиблись. Ранили ее, она ушла. Долго не было, а вот теперь опять у гольдов появилась. Надо, парень, нам ее уничтожить, а то она скотину давит.
Родион не досказал, что между своими охотниками он похвастался убить "эту тигру", и поэтому никак не хотел упускать зверя. Разделить честь победы с Иваном ему было выгодней, чем со своими, поэтому, встретив его, он решил не ездить в Тамбовку.
У хозяев охотники выпросили две пары лыж и сошку. Бердышовских коней, чтобы зря их не маять, решено было оставить у гольдов. В Чучи мужики поехали на Родионовой кобыле.
- А где у тебя ружье? - спросил Иван, усаживаясь в розвальни.
- Я по сено ехал, не взял, - усмехаясь, признался Родион.
- Так какая может быть охота? Ты смеешься надо мной?
- Прошу, поедем! - умоляюще заговорил Родион. - Я на Чучах у гольдов отниму ружье.
- Да они не дадут тебе ружья: тигра - это бог для них.
- Ванча, силой отыму! - Родион тронул вожжами кобылу.
Отступать было поздно. К тому же охотничья страсть заговорила в Иване.
- Ладно, я тебе потрафлю. Верно, нам с тобой надо поучиться стрелять вместе, - и он подмигнул Родиону.
Шишкин закурил и утих.
- Ну, а у тебя, Родион, что новенького? - спросил Иван, когда сани выехали на дорогу. - Про Дыгена слыхал?
- Слыхал мельком: едет он по Горюну, гольдов обирает, - протянул Родион.
Иван поднял брови и многозначительно кивнул головой в ту сторону, где Горюн вытекает из гор.
- А у меня к тебе дело из города. От исправника.
- Что такое? - встрепенулся Родион.
- Вот я скажу тебе сейчас. - Иван не торопясь закурил. - Исправник велел мне Дыгена поймать и доставить в город. И тебя назначил мне в помощники.
Родион остолбенел и долго молчал. Он был отважный охотник и меткий стрелок, но душой прост и доверчив. Он верил Бердышову. Новость, сказанная Иваном, озаботила его. Приказ исправника - закон.
- Надо их захватить, но так, чтобы никто не видел, - продолжал Иван.
- Как же это можно сделать? - воскликнул Родион. - А мимо деревни как их повезем? Да и зачем такая тайна?
- Это мое дело. Ты только помоги мне их поймать. А не поможешь - худо будет и тебе и мне. Уж кто-то донес про нас с тобой в город, будто мы с Дыгеном заодно гольдов грабим. Ведь у тебя дружки среди гольдов есть?
- Дружки-то есть, но ведь я никогда... - начал было оправдываться испуганный тамбовец.
Иван перебил его:
- Я-то знаю! А люди думают, что если к гольдам ты ездишь - значит на грабеж. Ты уж лучше остерегайся. А то люди наговорят на тебя.
Родион помолчал в раздумье.
- Иван! - сказал он. - А почему полицию не пошлют его ловить?
- Полиция на лыжах ходить не умеет, - отвечал Иван. - Да и стрелять будут - могут промахнуться. От них убежать нетрудно. А про нас с тобой все знают, что мы охотники хорошие и что от нас никто не убежит. Всюду настигнем. Только, паря, это дело следует держать в тайне. Маньчжурца надо схватить тихо. А то у него есть друзья в вашей деревне, а это дело политичное. Начнется, чего доброго, война с Китаем.
Родион в беспокойстве молчал. Его тронуло, что в городе такого хорошего мнения о нем, но, с другой стороны, все это было мужику не по душе, и служить исправнику, которого он не любил, тоже охоты не было, а отказаться, конечно, нечего и думать.
- Придется нам с тобой ехать на Горюн, куда-нибудь за быки, там его и подкараулить, - продолжал Иван. - Гольдов надо взять с собой. Донял Дыген и их и китайцев. Все народы его возненавидели.
- У ноанского торговца чего-то выпытывал, язык ему вытягивал, иголками колол.
- Н-ну?!. За что?
- Китайцы сами не знают. Я мельком слыхал, что ноанский торговец где-то золотишко добыл. Вот из-за этого... Но в точности не знаю.
- Золотишко? - переспросил Иван.
- У Дыгена один спутник помер на озере, оцинговал, да один больной, сказывают - морок на него навалился. Вместе с этим больным их всего пятеро. Скоро Юкану выйдет с Горюна, его можно взять с собой. С ним будет братан его Василий, тот, который капитана водил с экспедицией. Может, они помогут.
- Юкану я знаю, - ответил Иван. - Я слыхал, что он торгует с тунгусами, соболей у них скупает. Они к нему на оленях с озер выходят. Мне помнится, он тебя охотничать учил?
- Было, - ответил Родион. - Давно, первый ли, второй ли год, как я приехал, пошли мы на охоту - человек шесть гольдов и я с ними. Юкану тогда медвежью дорогу нашел. Стали мы гонять медведя, а Юкану отстал, потом слышим: "Бах..." Он палит сзади, кричит: "Кой, кой!" Мы прибежали, а он давай нас всех ругать. Я последним прибежал. Он кричит на меня по-своему, а я еще тогда ничего по-гольдски не понимал. Потом мы догнали этого медведя, стали стрелять, пуля ему попала в ногу. Он заревел - и на нас. Юкану кричит по-русски: "Не стреляй, надо копьем колоть!" И ка-ак ружье с размаху бросит в снег! Ну, мы, все семь человек, с копьями вперед. Родион снял рукавицы, растопырив пальцы, протянул руку, изображая, как охотники накинулись с копьями на зверя. - Медведь здоровый был, сразу три копья сгреб и сломал. Ну, тут Юкану крепко его ударил прямо в сердце. Юкану смельчак, ничего не боится. И Василий тоже не робкого десятка, не выдаст. Ружья есть у обоих.
- Это Юкану тебе про золотишко сказывал? Я давно знаю, что там, на речках, золото есть. Еще мой дядя до Муравьева бывал на Амгуни, нашел россыпь.