Так, насильственным образом было положено начало первому государству крестоносцев на Востоке - графству Эдесскому. Оно сделалось важным форпостом образовавшихся в дальнейшем других крестоносных государств.
2.8. Взятие Антиохии
21 октября 1097 г. главные силы крестоносцев, вышедшие в Сирию, подступили к Антиохии. Лежавшая в 12 милях от моря, на восточном берегу р. Оронт, она являлась одним из самых значительных (в экономическом плане, в военном и политическом отношениях) городов Восточного Средиземноморья. Антиохия вела свою историю еще со времен Римской империи. От нее город перешел к Византии, а позднее был завоеван арабами. В последней трети Х в. византийцы вновь отвоевали Антиохию, но ненадолго: в 1084-1085 гг. она досталась сельджукам. С 1087 г. ею правил эмир Яги-Сиан, который, воспользовавшись враждой эмиров Дукака Дамасского и Рудвана Халебского, фактически добился политически самостоятельного положения.
Антиохия представляла собой созданную самой природой крепость: на юго-западе ее защищали горы, на северо-западе - река, болота, на западе море. В царствование императора Юстиниана (VI в.) вокруг города - и по болотистой местности, и на горных склонах - возвели мощные стены. После отвоевания Антиохии у арабов стены еще более укрепили: их толщина была такова, что, согласно рассказам современников, на этих стенах могла уместиться четверка лошадей. В стены были встроены 450 башен. В юго-восточной части города, в наиболее возвышенном его районе - на склоне горы Сильпиус, находилась основательно укрепленная сельджуками внутренняя цитадель.
Связанная морем - через гавань св. Симеона - с другими портовыми городами побережья, Антиохия издавна играла большую роль в левантийской торговле. Овладеть городом поэтому являлось для крестоносцев весьма заманчивым делом. Однако город-крепость легче было оборонять изнутри, чем брать извне: естественные преграды, а также стены и башни делали его неприступным, несмотря на то, что гарнизон Яги-Сиана не был многочисленным.
Известие о том, что Бодуэн уже стал графом Эдесским, разожгло аппетиты остальных князей, прежде всего Боэмунда Тарентского и Раймунда Тулузского. Последний предложил немедленно штурмовать Антиохию. Это рискованное предложение не встретило поддержки у прочих предводителей. Они боялись людских потерь и предпочитали выждать подкреплений: шли слухи о скором прибытии Танкреда из Александретты, новых отрядов крестоносцев с Запада.
Вид городских стен и башен устрашил крестоносцев. Большинству было очевидно, что город не может быть взят, если его не окружить возможно плотнее и не повести систематическую осаду. На этом в особенности настаивал Боэмунд, мечтавший сделаться князем Антиохии.
Рыцари прислушались к его мнению, но действовали при этом крайне неумело. Незнакомые с методами осадной войны, они допустили множество промахов. С юга город вообще не был блокирован. В результате крестоносцы терпели одну неудачу за другой. Осажденные имели возможность совершать вылазки из города, тревожить и деморализовать осаждавших своими набегами. Чтобы защитить себя от этих вылазок, крестоносцы соорудили вблизи так называемых Железных ворот осадную башню - Мальрегар: ее построили на склоне горы Сильпиус, неподалеку от крепостной стены. Уже на третьем месяце осады, когда подошла зима и полили бесконечные холодные дожди, съестное у крестоносцев оказалось на исходе; до тех пор они кормились, грабя богатые окрестности Антиохии и ни в чем себе не отказывая. В лагере начался голод. По сообщению хрониста, каждый седьмой крестоносец умирал голодной смертью. Воинам не помогли мясо, фрукты и вино, которые по просьбе легата Адемара им прислал с Кипра находившийся тогда там греческий патриарх Иерусалима Симеон. Патриарших даров хватило только на короткое время. А жители близлежащих районов - армяне, греки, сирийцы (христиане разных толков - это их явились крестоносцы "освобождать" от ига иноверцев!) - соглашались продавать продукты питания лишь по спекулятивным ценам. Норманнский рыцарь, участник осады Антиохии, приводит целый прейскурант таких очень высоких, с его точки зрения, цен на хлеб, кур, яйца, орехи, вино, ослиные туши и пр. "И многие из наших, - рассказывает он, - даже умерли там, так как не имели средств, за счет которых могли бы покупать так дорого". Те, кто до сих пор, не заботясь о последствиях, хищнически разорял пригороды Антиохии, теперь пожинали плоды своих разбоев.
Настроение рыцарей и бедняков довольно быстро сникло. Самые малодушные стали покидать войско. Январским утром 1098 г. из лагеря исчез Петр Пустынник (он еще в Константинополе примкнул к рыцарям), а с ним - его закадычный приятель виконт Гийом Плотник (уже бежавший однажды из Испании) и др. В погоню за беглецами снарядили Танкреда и дезертиров вернули, причем виконта заставили даже поклясться, что он сохранит стойкость до конца предприятия. Однако "чахлое малодушие" продолжало "вытекать из нашего войска", как писал об этом провансальский хронист Раймунд Ажильский, укорявший беглецов: своим поведением они не только сокращали численность осаждавших, но и подавали дурной пример.
Правда, с Запада начали прибывать подкрепления. Словно почуяв предстоящую поживу, к Антиохии с берегов Атлантики и Западного Средиземноморья двинулись на своих судах купцы и пираты. В ноябре 1097 г. в гавани св. Симеона бросили якорь 14 генуэзских кораблей; в марте 1098 г. причалили 4 английских корабля под командованием Эдгара Этелинга. Зайдя по пути в Константинополь, он погрузил на борт осадные орудия и материалы для их сооружения. На этих судах прибыл также отряд воинов из Италии. Крестоносцев поспешил выручить и Гинимер Булонский (из Александретты). Сами же они начали окружать Антиохию осадными башнями.
Однако и Яги-Сиан обратился за подмогой к другим сельджукским владетелям. В частности, он отправил сына Шамс ад-Дина к Дукаку Дамасскому, и тот выслал к Антиохии крупные силы. В открытой схватке тяжеловооруженные рыцари-крестоносцы обнаружили превосходство над противником: сельджукам не удавалось пустить в ход легкую кавалерию. В конце декабря 1097 г. войско Дукака было разбито вблизи Албары соединенным двадцатитысячным отрядом Боэмунда Тарентского и Роберта Фландрского, которые в поисках продовольствия предприняли тогда рейд к югу от Антиохии. Победители при этом понесли серьезные потери: выдвинувшийся вперед отряд Роберта Фландрского был окружен и едва не уничтожен. Ограбив два селения, крестоносцы вернулись в лагерь под Антиохией без особых успехов по части пополнения съестных запасов. Немного позднее, в феврале 1098 г., крестоносцы сумели отразить около Железного моста и натиск войска, двинутого эмиром Рудваном Халебским, с которым Яги-Сиан, до того враждебный ему, подписал мир. Сельджуков принудили к отступлению. Главную роль в этих частичных победах над ними сыграл Боэмунд. Он проявлял всю свою энергию и способности полководца: ведь князь Тарентский твердо рассчитывал, что Антиохия будет принадлежать только ему!
И все же позиции замерзавших от холода крестоносцев явно ослабевали. Не хватало фуража. В лагере осталось всего 700 коней - остальные сдохли [Положено писать: "пали". Подыхают только кошки-собаки. Да, залихватский язык у М.А. Заборова. - Коммент. Сосискина].
Бароны попытались использовать в интересах Крестового похода противоречия между сельджуками и фатымидским Египтом. В начале марта 1098 г. под Антиохию оттуда прибыли послы визиря аль-Афдаля. Однако египетский халиф предложил главарям крестоносцев совершенно неприемлемые для них условия: раздел Сирии и Палестины, при котором Иерусалим остался бы за Египтом. Бароны отклонили эти предложения, но решили, впрочем, продолжать переговоры в Каире. Туда вместе с послами аль-Афдаля отбыли и уполномоченные крестоносцев. Их предводители надеялись заключить с Египтом договор о союзе против сельджуков.
Как видно из этих фактов, религиозные соображения не мешали крестоносцам вступать в явно недозволенные, казалось бы, для убежденных противников ислама дипломатические отношения. Но... вера - верой, а реальные политические выгоды все же превыше всего! Интересно, что Раймунд Ажильский, сообщающий об этих переговорах, чтобы как-то их оправдать, утверждает, будто египетский султан принял-де меры в пользу христиан и об этом крестоносцев якобы известили его послы [Почему "якобы"? Заборов не приводит ни одной ссылки о том, что хронист соврал. - Коммент. Сосискина].