Подошли еще пять машин "скорой помощи". В них погрузили целых четырнадцать носилок с телами, накрытыми брезентом... Илья не мог знать, сколько именно среди них было его людей, но пребывал в уверенности, что они там точно были.
Наконец Илья дождался того явления, из-за которого и торчал перед вокзалом столько времени... Из дверей вокзала вывели человека в наручниках и через плотный коридор милиционеров повели к машине... Это оказался не Иван, а Десятый. Следом за ним вывели еще одного - Шестого. Больше Илье ждать было нечего...
Мент у машины замешкался с дверцей, и Шестой с Десятым "застряли" перед ней, как мишени в тире. Снять две цели с угловой разницей в прицеле в двадцать секунд для Ильи труда не составляло. Он два раза нажал на спуск, с удовлетворением отметил, как завалился на спину Десятый и осел на колени Шестой, как вслед за этим попадали и раскатились в разные стороны милиционеры. Что будет дальше, он примерно знал, поэтому бросился к машине, стоявшей метрах в пяти от него, прыгнул на сиденье рядом с Четвертым, и их "девятка" резво взяла с места, разогнавшись сразу до восьмидесяти! Они вылетели на проспект Академика Сахарова и через двадцать секунд, свернув направо в скверик, быстро пересели в "ауди"... По Большому Палашевскому переулку выскочили на Каланчевку и вновь спустились на Комсомольскую площадь. Дорогу им преградила милицейская "канарейка". "Ауди" резко затормозила, Четвертый открыл дверцу, высунулся наружу:
- В чем дело, начальник?
Милиционер без объяснений помахал им палкой - поворачивай, мол, обратно. Четвертый не стал спорить, развернул машину, по Каланчевке они выбрались на Садовое кольцо и растворились в потоке машин.
***
Два часа, в течение которых Казанский вокзал оставался парализованным, отняли у Никитина столько сил, что их хватило бы года на два интенсивной работы...
Когда началась стрельба в кассовом зале, его интересовало только одно: обнаружен ли Иван? Никитин знал, что его люди стрелять не должны, просто не имеют права: на многолюдном вокзале это было просто небезопасно. Стрелять они могут только в исключительных случаях, лишь для того, чтобы подавить огонь преступников... По крайней мере, так оно будет выглядеть в сводке, что бы там ни случилось на самом деле. Если же кто-то из его людей и срежет пару ни в чем не повинных россиян, Никитин не будет наказывать его слишком строго... Если, конечно, кроме них он замочит еще и Ивана. Издержки производства! Всегда можно списать это на беспредел бандитов. Но вот если Ивана среди убитых не окажется... Чего ради он тогда рискует своим местом? Чего ради допустил проведение массового теракта на вокзале? Ведь именно такая формулировка появится в сегодняшних полуночных сводках... Поэтому, когда раздались первые выстрелы, Никитин и Герасимов не рванулись в кассовый зал, чтобы присутствовать на месте проведения операции лично. Они прекрасно знали, что вот-вот начнется паника, люди заметаются по вокзалу и блокируют все проходы. В зале и без того было достаточно оперативников, расставленных практически на каждом квадратном метре...
Никитин тут же схватил рацию и, забыв все позывные, с которыми они работали в эфире, закричал:
- Ивана! Ивана делайте, Серега, Ивана!..
Герасимов вырвал у него рацию.
- Ты чего орешь, идиот! Думаешь, нас никто не слушает? Будешь потом за стрельбу в зале отвечать...
- Ну? Что там у них? Не могу я здесь сидеть!
- Там кончится все за минуту или две. Потерпи...
- Давай, Гена, вызывай Коробова, пусть доложит, что там...
- Доставай свою "Приму", товарищ генерал, закури пока, успокойся!
Вместо сигарет Никитин достал свою фляжку с коньяком и крепко приложился.
- "Стрелец"! "Стрелец"! Ответь "Зодиаку"! Что у вас там происходит? кричал тем временем Герасимов в рацию. - Доложи обстановку!
- "Зодиак", я - "Стрелец"! - раздался из рации сильно искаженный помехами взволнованный голос Коробова. - Срочно перекройте снаружи разбитое окно кассового зала. Через него из помещения вокзала вырвалась группа людей. Возможно, Иван среди них. Как поняли меня?
- Пошел ты!.. Поняли тебя! Хрен ты теперь кого-нибудь из них возьмешь! А окошко мы тебе перекроем, это мы разом... "Ярославль"! "Ярославль"! Вызывает "Зодиак". Срочно десять человек к разбитому окну на Казанском вокзале... Перекрыть все выходы на Казанском. Берите людей из резерва, сколько нужно. Искать оружие, проверять личности. Всех подозрительных - на Лубянку. Фигурант Марьев, он же Гладиатор, не задержан. Ориентируйтесь на фоторобот. Как поняли?..
Услышав слова Коробова про Ивана, Никитин только махнул рукой и вновь приложился к фляжке...
- "Стрелец"! "Стрелец"! Ответь "Зодиаку"! Кто стрелял? Есть ли жертвы?
- Я - "Стрелец". Докладываю, - ответил Коробов, - стреляли с трех точек. Шесть или семь пистолетных выстрелов. Автоматная очередь в скопление людей...
При этих словах Никитин закатил глаза и простонал:
- Ох, еб твою мать...
- ...Минимум пять убитых, - продолжал Коробов. - Вызывайте медиков. Есть раненые. Много. Двоих стрелков взяли живьем.
- Начинайте разблокирование вокзала. Да осторожнее там, не давайте им перетоптать друг друга. Будь на связи постоянно...
Никитин, несмотря на выпитый коньяк, был абсолютно трезв. Он достал наконец свою "Приму", закурил и вопросительно уставился на Герасимова:
- Что делать-то будем? Идеи есть?
- Облажались мы опять, Никитин. Вот и вся идея. Что делать? Будем задержанных ребят крутить, стрелков. Это хоть что-то даст. Узнаем, что у них за дела с Иваном... Прямо сейчас этим и займемся...
Герасимов вызвал по рации Коробова и приказал направить к ним четверых омоновцев повыше ростом и поплотнее комплекцией, да побыстрее.
Минут через десять в дверь кабинета начальника вокзала ворвался парень двухметрового роста в форме ОМОНа и голосом, от которого уши закладывало, начал:
- Товарищ генерал...
Никитин замахал на него рукой:
- Проводи на место. К Коробову.
Построившись клином вокруг Никитина и Герасимова, омоновцы врезались в толпу и, к общему удивлению, действительно ее раздвинули. Вся группа довольно быстро продвигалась вперед. Минут через семь-восемь они оказались в кассовом зале, центр которого был уже очищен от народа.