"В конце концов - смутно промелькнуло у него в голове, - внушение можно проводить по-разному. Они выбрали очень убедительный способ".

Еще через минуту он лежал, распростертый на полу, Доолдн уселся на ноги, а Роозб прижимал его руки к полу. Медведь занес кулак с явным неморением опустить его прямо Модьюну на лицо.

Это уж слишком. Человек съежился.

- Не бейте меня, - попросил он. - Я все сделаю. В глубине души он был просто поражен. "Зоувги наверняка не учли, что судьба человечества кому- то небезразлична", подумал он.

Занесенный кулак разжался.

- Давай выбрасывай.

Модьюн сделал то, что от него хотели, а потом вздохнул: "Все равно так нечестно, но теперь уже ничего не попишешь".

Они подняли его на ноги. Стали обнимать. Роозб чуть не плакал.

- Ну и ну! - пыхтел он. - В жизни не делал ничего круче. А теперь, - сказал он напоследок, - у нас есть для тебя еще одна работенка. Ты ведь говорил, что четыре миллиарда людей сочли жизнь слишком утомительной штукой, так?

Модьюн ждал. Он чувствовал, что отвечать не обязательно. И правда, медведь продолжал: - Скорее всего, такая же мысль сидит и у тебя в голове без всякого гипноза зоувгов, верно?

Конечно, медведь был прав.

- Выходит, придется нам позаботиться, чтобы ничего подобного больше не приключилось. Теперь слушай. Даем тебе пару недель, чтобы твоя самка забеременела. Мы будем тут, поблизости, и проследим, чтобы все было в ажуре. А не то получишь еще не такую трепку.

- Что ж, - неуверенно произнес Модьюн, - я не возражаю. В конце концов, она моя жена.

Он смеялся и плясал. Вокруг самозабвенно кружились в танце человекозвери. Но его танец был самым неистовым. До сих пор он постоянно сдерживал двигательные центры, а теперь отпустил их на волю. Ритмичная музыка лилась в уши, возбуждая всю двигательную область мозга. И вот итог - стремительный, но удивительно изящный танец.

Он ловко лавировал в густой толпе, пока после очередного поворота не оказался лицом к лицу с девушкой. Он обнял ее как раз в тот миг, когда, она, смеясь, тоже повернулась к нему.

Они встретились в танце, она со счастливой улыбкой прильнула к нему и, покачиваясь в такт, положила руки нам плечи.

И тут она впервые посмотрела ему в глаза.

ГЛАВА 37

И снова у Модьюна мелькнула знакомая мысль, вернее, подобие мысли: "Все очень убедительно".

Он поймал ее, когда она уже исчезла - всего одна фраза, единственное умозаключение человека, который наконец, все понял. И сразу его осенила ужасная догадка:

"Не достаточно убедительно".

Лицо девушки чуть дрогнуло. Танец продолжался. Иллюзия - теперь Модьюн не сомневался, что это было иллюзией - оказалась довольно устойчивой.

Но сам он уже ей не принадлежал. Он с интересом ждал появления истинной картины. И не особенно удивился, когда перед ним вместо реальности, всплыла новая галлюцинация.

Двое стояли лицом к лицу - он сам и Банлт, человеккрыса. Банлт озадаченно спрашивал:

- Моя... философия? А что такое философия?

Вот они стоят рядом - высокий, мощный мужчина и тоже высокий, но более худощавый человекозверь. Они снова на Земле, в сверкающем мраморном зале суда Модьюн объясняет, что философия - это постоянно присутствующий фактор. И следовательно...

- Что же побудило вас украсть машину?

- Я ведь уже говорил: решил, что я ничем не хуже гиен. - Банлт замолчал и беспомощно развел руками в ожидании ответа.

- То есть вы хотите сказать, - подытожил Модьюн, что в мире, который создал человек, власть могут захватить гиены, а остальные будут заниматься мелкими дрязгами изза каждой пустячной несправедливости?

Человек-крыса заморгал.

- Постойте, - сказал он. - Разве я так говорил?

И только Балнт произнес эти слова, как вдруг он сам, и зал суда поблекли, как изображение на экране, когда в кинотеатре зажигают свет.

Модьюн ничего не видел, но на ногах стоял твердо. Он стойко переносил временное неудобство, потому что был уверен: его разум пытается превозмочь постороннее воздействие и обрести ясность мысли. Краткий диалог с Банлтом, которого в действительности никогда не было, лишь очередная попытка зоувгов покончить с человеком. Они еще раз продемонстрировали ему, что человек и его разумные животные - безнадежно испорченные выродки, и к тому же совершенно безмозглые.

А ведь человек способен на гораздо худшее, чем невинная выходка Балнта. Под маской мелочной ревности к чужому превосходству, в каждом человеке скрывается безумная гордыня. Эта безудержная страсть таится в его душе в неусыпном ожидании малейшей лазейки в барьерах, воздвигнутых чужими намерениями и целями. И если вдруг случится, что в этой стене предвзятости и агрессивности хотя бы на миг появится просвет, безумец бросится в него, куда бы тот не вел - к власти, богатству, благополучию, угнетению неимущих. И будет использовать любые средства убийства, пытки или заточение всех противников до единого. Он без жалости и колебаний изберет этот путь и пройдет его до конца.

Если же взять земную женщину, то она всегда хочет одного - быть рядом со своим божеством. Легкомысленная принцесса, которая никогда не спросит мужчину, как он достиг своей цели. У нее одна мечта - чтобы он всегда оставался на вершине, подчинив всю свою жизнь этой цели.

А те мужчины и женщины, которым пока не повезло, нетерпеливо и жадно дожидаются своего случая.

Зоувги правы. Человеческий род не достоит жить

Модьюн не удивился, что такой вывод его ничуть не тревожит. Он все больше ощущал происходящую в нем внутреннюю перемену.

Какая ожесточенная схватка! Их одержимость не ведает сострадания. Шаг за шагом они навязали ему новую программу. Все началось с защитной телепатической реакции тела при первой стычке с гиеной... А закончилось грандиозным поединком, величие которого он сам еще не осознал, мощной атакой черной дыры. И вдобавок еще это грубое посягательство на него, как на личность!

"Идиоты несчастные, - подумал Модьюн, - я и не заметил, как они превратили меня в бойца".

И после этой мысли зрение вернулось к нему.

Он снова стоял перед прозрачной дверью, ведущей в дом зоувга. Вокруг - мертвая тишина.