Александр Етоев

Как дружба с недружбою воевали

(Время учеников-3)

ГЛАВА 1

Звонок тенькнул, потом забрюзжал отчетливо, потом затявкал, как мелкая дворовая собачонка. Андрей Т. с тоскою поглядел на плиту и неохотно прошел в прихожую. «Кого еще чёрт принес в такое неудачное время?» Он только что забросил в воду пельмени, почти целую упаковку, надо было следить, чтоб не слиплись, не разварились, и чтобы доблестный кот Мурзила-IV-а сдуру не обварил лапу, воспользовавшись отлучкой хозяина.

Чёрт принес очень странного человека. Большая рыжая борода росла у него вроде откуда надо, но при этом была сильно смещена в сторону. Казалось, мощным порывом ветра её прибило к левой щеке, а от правой, наоборот, отшвырнуло далеко вправо. И нос его был неестественно сливовидной формы, блестящий, в трещинках и ложбинках, словно сделан был из папье-маше. На глаза рыжебородого незнакомца была натянута широкополая шляпа, а сами невидимые глаза прятались под антрацитовой черноты очками. Плащ на нем был обычный, и брючки были обыкновенные, и туфли на коротких ногах могли вполне сойти за нормальные, если бы к ним добавить шнурки. Шнурков на туфлях не было.

Что-то смутно знакомое было в его нелепой фигуре, но как Андрей Т. ни силился, память отвечала молчанием.

Человек потянул носом воздух над плечом насупленного Андрея Т. и неуверенно облизнулся.

«Пельмени, – вспомнил хозяин квартиры, и настроение его резко упало. – Так я и знал – слиплись и разварились…»

Тут из кухни вдогон всем бедам ударил кошачий крик. «Ну, Мурзила, ну, уродина, ну я тебе устрою кошачье счастье…»

– Здравствуйте, – сказал незнакомец, – Андрей Т. – это вы будете?

– Я, – без споров согласился хозяин, чуть помялся и кивнул в глубину квартиры. – Проходите, у меня там…

– Понимаю. Я, наверно, не вовремя, но дело моё не терпит отлагательств. Геннадий М., – вам этот человек знаком? Собственно, это дело его касается, ну и вас, если вы, конечно, примете положительное решение…

– Генка? Так вы от Генки? Что же вы мне сразу-то не сказали! Я ж его сто лет не видал. Как разъехались по разным районам, так и не виделись, только созванивались раз в пятилетку. Как он? Что с ним? Где он? Да вы раздевайтесь, проходите на кухню, у меня там пельмени варятся.

– Пельмени, – сладким голосом повторил гость. – Чувствую холостяцкий быт.

Не раздеваясь и не снимая шляпы, незнакомец прошел на кухню.

– От пельменей грешно отказываться. У вас с чем? С уксусом? Со сметаной? – Борода его совершила непонятный кульбит – правая, вздыбленная её половина, сгладилась, левая отскочила вбок, нацелившись на кастрюльку с пельменями.

– Я вообще-то их люблю в чистом виде. – Хозяину стыдно было признаться, что сметану, целую банку, еще утром умял негодяй Мурзила, масло кончилось, а уксуса в доме отродясь не водилось. – В собственном соку, так сказать. Впрочем, где-то был майонез, хотите?

– А еще хорошо их с пивом. Знаете? Поливаешь пельмени пивом, только обязательно светлым, светлое – оно не горчит, добавляешь немного перчика и лучку, ну это по вкусу, а сверху той же сметаны.

Андрей Т. вывалил пельмени в дуршлаг – начинка получилась отдельно, тесто, соответственно, – тоже, и поставил на стол тарелки. Мурзила-IV-а горько плакал на подоконнике, не забывая при этом принюхиваться к запахам кухни. Хозяин подошел к усатому зверю и щёлкнул его пальцем по уху. Кот мотнул перед хозяином мордой и притворился обиженным.

– Кис-кис, – сказал незнакомый гость. Кот мгновенно перестал притворяться и подозрительно уставился на него. – Я знал одного кота, – продолжал тем временем незнакомец, – который, когда был выпивши, начисто выпадал из жизни. Делай тогда с ним, что захочешь, – хоть хвост узелком завязывай, хоть шерсть наголо состригай. Мы его обычно к люстре подвешивали, для смеху. Так вот, когда он опоминался…

Договаривать гость не стал; Мурзила-IV-а заскрёб когтями по подоконнику; в глазах его шевелилась ярость: ещё слово про издевательство над котами, и в комнате рядом с двумя живыми появилось бы одно мертвое тело.

Андрей Т. погладил кота по шерсти – успокоил – и улыбнулся гостю. Некоторое время гость и хозяин ели пельмени молча, важно почавкивая и причмокивая каждый на свой особенный лад. Гость так и не раздевался – сидел в своём кургузом плащишке и то и дело поправлял шляпу, норовящую угодить в тарелку. Когда хозяин предложил чаю, он скрипуче почесал в бороде и вежливо отказался:

– Воду не употребляем. Пустой продукт – никаких калорий, только тяжесть в желудке.

Андрей Т. кивнул довольно рассеянно, поймал убежавшую было в сторону мысль – естественно, мысль эта была о пропащем Генке по прозвищу Абрикос, или Геннадии М., как его назвал человек без шнурков и в шляпе. И спросил гостя:

– Вы сказали, что здесь по делу, и что дело это связано с…

– Делу? – Человек встрепенулся. – По какому такому делу? Ни по какому я делу не проходил, не надо на меня чужих собак вешать. Моя хата с краю, ничего не знаю. Бережёного Бог бережёт, а кривой-то дорожкой ближе напрямик, вот.

– Я про Гену, приятеля моего, вы же сами, когда вошли, про него говорить начали… – Что-то, пока гость говорил, напомнило Андрею Т. одно давнее– давнее приключение, и эти вот пословицы-отговорки, и тон, и хрипотца в голосе… Очень, очень даже похоже, только вот неувязка в возрасте – Коню Кобылычу, если это переодетый он, сейчас должно быть уже далеко за восемьдесят, а этот, в очках и шляпе, выглядит, пусть даже со скидкой на маскировку, самое большее лет на сорок – на пятьдесят. Да и ростом этот вроде повыше. – И про какое-то положительное решение…

– Ах да, ну да, ну, естественно, – да. Разумеется, я пришел к вам не на пельмени. Геннадий М., ваш товарищ, пребывает в данный момент в положении несколько… щекотливом что ли. Ничего опасного, не волнуйтесь, просто ситуация такова, что вы, как его лучший когда-то, при некоторых сомнительных обстоятельствах, друг, единственный, кто может ему быть полезным.

Андрей Т., по правде, мало что уловил в этой словесной патоке, единственное, что до него дошло, – Генка М., Абрикос, в беде. И неважно, что сигнал бедствия передается через испорченный передатчик: другу надо прийти на помощь, это он уловил четко.

– Он болен?

– Что вы, чувствует себя ваш друг превосходно. А вот непосредственное его окружение… Там, действительно, положение кризисное.

– Мила? Вы про его семью? Послушайте, говорите прямо. Где Генка? Что с ним случилось?

– На работе, где ему ещё быть. – Гость вытащил из-за пазухи старинный хронометр-луковицу, отщёлкнул двойную крышку, и в комнате заиграла музыка. – Вы ещё успеете, если отправитесь прямо сейчас. – Крышечка на часах захлопнулась, музыка осталась внутри, часы спрятались восвояси.

– Это далеко? С собой мне что-нибудь брать?

– Не надо, всё необходимое там имеется. – При этих словах гость почему-то хихикнул и выдернул из бороды волосок. – Костыльковское кладбище по Киевскому шоссе знаете? Нет? Значит, ещё узнаете. Так вот, от кладбища по дороге на Мохогоново ещё две автобусных остановки. Остановка ваша называется Топь. Сойдете, а там – леском, мимо свалки химических отходов, потом будет 5-я мыловаренная фабрика, её вы по запаху определите, сразу за ней – живодёрня, слева – бывший туберкулезный диспансер, потом увидите бетонный забор, идите вдоль него метров сто, только не перелезайте – за забором стреляют. Забор кончится, начнется болотце, идите смело, там набросаны жерди – хлипкие, но пройти можно. Кстати, у вас болотные сапоги есть? Хотя неважно, до сапог дело, может, и не дойдет. Перейдёте болото, увидите деревянную вышку. На вышке должен быть часовой. Скажете ему, что вы в Заповедник. Да, и возьмите с собой документы – паспорт там, свидетельство о рождении, диплом, военный билет… впрочем, чего мне вам говорить – не маленький, сами знаете.