Не исключен и совершенно иной вариант. После джентльменского соглашения двух президентов в октябре 2001 года о дальнейшем значительном сокращении ядерных вооружений в России могут появиться противники этого акта. В парламенте государства нарастает движение, сторонники которого предлагают полностью отказаться от всяких дальнейших переговоров по сокращению и ликвидации ядерного оружия до тех пор, пока законодательная власть не будет выделять, а исполнительная власть ассигновать необходимые средства для проведения плановой военной реформы и создания вооруженных сил в соответствии с современными требованиями. Это может означать, что в России есть силы, поддерживающие позицию сохранения ядерного противостояния и в будущем.
Следует ожидать, что именно Россия, вынужденная под давлением международных кредиторов расплачиваться со старыми советскими и российскими долгами, еще в течение предстоящего десятилетия будет продолжать делать ставку на ядерное сдерживание. России будет выгодно, чтобы переговорный процесс по последующим сокращениям ядерных вооружений шел как можно дольше, во всяком случае, до тех пор, пока она сама не будет способна вести бесконтактные войны.
В этой связи она, вероятно, будет настаивать, чтобы разрабатываемый последующий договор типа СНВ-4 (если он возможен в принципе) был бессрочным, доверительным, транспарентным и охватывал не только стратегические ракетные вооружения, но и другие ядерные средства - крылатые ракеты морского и воздушного базирования, тактическое ядерное оружие, ядерные материалы. Россия может справедливо потребовать узаконить в договоре типа СНВ-4 исключение возможности использования "возвратного потенциала", т.е. повторного включения в состав ядерных вооружений ранее снятых ядерных боевых блоков США. По всей видимости, она может настаивать на включение в условия такого договора позиций, связанных с ограничением противолодочной деятельности атомных подводных лодок в мировом океане, с запретом на создание новых видов стратегических ударных вооружений, с реальным учетом всех тяжелых бомбардировщиков.
Явно неприемлемым для России может оказаться стремление США закрепить преимущества, связанные с полным контролем за российскими мобильными ракетными комплексами. Россия не согласится с "подгонкой" количественного и качественного состава российских ядерных вооружений под боевые возможности создаваемой ПРО США.
И для того, чтобы окончательно затянуть или даже сорвать заключение договора типа СНВ-4, Россия может настаивать на включение в его условия позиций, связанных с ликвидацией всех крылатых ракет морского базирования, а не только ядерных, и с запретом на создание новых типов крылатых ракет морского и воздушного базирования. Можно уверенно утверждать, что на это США никогда не согласятся, т.к. это оружие они испытывают в реальных войнах и накапливают в интересах подготовки к бесконтактным войнам, о которых шла речь в первой части книги.
Однако стремление поддерживать строгий ядерный паритет с таким могущественным противником, как США, которые имеют военный бюджет, более чем в 60 раз превышающий российский, выглядит просто нереальным в условиях, когда на военные цели России выделяется не более 50% минимальных их потребностей, а исполнительная власть реально обеспечивает лишь половину этого. В связи с этими обстоятельствами Россия сама в одностороннем порядке, путем неизбежного снятия с боевого дежурства отслуживших все установленные сроки и списанных устаревших ракет, пришла бы к тем же результатам, а так она этими непродуманными действиями втянула в разоружение и США.
Совершенно ясно, что США стремятся в форсированном темпе в течение первых десяти лет наступившего нового века добиться абсолютного превосходства в военном балансе в свою пользу и утвердиться в качестве единственной в мире сверхдержавы. В России за это время значительных военных перемен не произойдет, и она останется просто огромной территориально, но не великой державой. Следует также заметить, что Соединенным Штатам будет весьма выгодно, чтобы Россия, по крайней мере, до 2010-2015 годов продолжала вкладывать деньги военного бюджета именно в развитие вооружений ядерного сдерживания. В этом случае она ничего кардинально нового не внесет в свою безопасность, но совершенно точно не сможет подготовиться к войнам нового поколения, а значит, и отстанет от США и некоторых других стран на это поколение войн.
Вместе с тем следует напомнить, что желание США пойти на одностороннее значительное сокращение стратегических наступательных вооружений не было тайной. Еще в 2000 году были весьма интересные (может, пробные) высказывания американских специалистов о том, что Соединенные Штаты якобы готовы пойти на одностороннее снижение своего уровня ядерных боеголовок до 2000 единиц [34]. В этой связи было известно, что и предыдущий президент США работал над неким планом под названием "президентская ядерная инициатива".
Будучи одним из кандидатов в президенты США, еще в 2000 году Буш-младший в ходе предвыборной кампании неоднократно заявлял, что после его избрания президентом он добьется сокращения ядерных арсеналов государства вдвое, не дожидаясь того же от России [51]. И такое сокращение, по его мнению, не создаст никакого дисбаланса ядерных сил и риска для национальной безопасности США. Одновременно эксперты по контролю за вооружениями и члены Конгресса США предложили президенту США и руководству Пентагона пойти односторонне еще дальше и отменить состояние боевой готовности для всего арсенала ядерного оружия США [46].
К власти в США пришли специалисты и политики, которые считают, что ядерное оружие не боится дисбаланса и есть возможность продолжать уменьшать его количество до уровня, соизмеримого с числом ядерного оружия, скажем, у Китая, Великобритании или Франции, не обращая внимания на Россию.
Да, действительно, Россия - это не Советский Союз, ее экономический потенциал почти в три раза меньше советского. Она с развалом Союза потеряла множество заводов, находящихся в других союзных республиках. Вследствие ликвидации СССР большое количество конструкторских бюро и заводов ВПК оказались за пределами России. Важнейшие предприятия ракетной промышленности остались в Украине (Днепропетровск, Киев, Харьков), Белоруссии, Казахстане, других странах СНГ, Прибалтике. Все они работали ранее в едином комплексе на производстве комплектующих стратегических ядерных сил. В интересах ядерного сдерживания Россия вынуждена была начинать все сначала. Тяжелейшее экономическое и финансовое положение России вынуждает ее ориентироваться в оборонном строительстве лишь на минимальные расходы на оборону, на ядерное оружие. Но, тем не менее, эти расходы постоянно растут и они уже немалые, т.к., сокращая одни ракетные комплексы, Россия под давлением ракетно-ядерного ВПК якобы в интересах ядерного сдерживания и сохранения "ядерного мира" продолжает разрабатывать другие.
Сейчас уже совершенно ясно, что даже значительное одностороннее сокращение современных ядерных вооружений любой ядерной страной не приведет к резкому ослаблению ее возможностей в противостоянии другим ядерным странам. "Ядерный мир" сохранится. Одностороннее, даже значительное сокращение ядерных вооружений одним государством не приведет к монополии другого ядерного государства, не имеющего своей эффективной ПРО. Монополия в стратегических или иных ядерных вооружениях ничего не дает государству, кроме непредсказуемых последствий для себя самого и всего мирового сообщества.
Практически все ядерные государства - члены "ядерного клуба" уже сейчас в одностороннем порядке смело могли бы отказаться от абсолютно неэффективной стратегической авиации, входящей в триаду СЯС, и перезаявить ее как неядерную. Это совершенно не нарушило бы "ядерный мир". В переговорном процессе надо добиваться, чтобы во всех новых договорных соглашениях количество ядерных боезарядов сокращалось быстрее, чем количество пусковых установок. На очереди должны быть действительно новые соглашения, касающиеся противолодочной обороны сторон и обычного высокоточного оружия. Эти проблемы еще ни разу не выносились на обсуждение, хотя они уже становятся критическими в военном противостоянии. Думается, что процесс выработки этих соглашений будет идти гораздо сложнее, чем переговоры, касающиеся ядерных вооружений.