Феррье: -- За то, чтобы народ поумнел!
Шиньон: -- Чтобы короли и священники с голоду подохли!
Есть и такие, кто считает нужным внести поправку в то, что сказал предыдущий избиратель. Так, Гифес провозглашает: "3a то, чтобы воцарился труд!" -- реплика на слова Пливара: "3a то, чтобы рабочий подыхал не от непосильных трудов, a от несварения желудка!" Или Матирас: "Чтобы провалился мой хозяин!* -- в ответ на жалобный вздох Бастико: "Чтобы снова y меня была работа!*
Иногда такие афоризмы сопровождаются выразительным жестом. Нищебрат заносит свои бюллетень, как кинжал: "B бога целюU, но идущий сзади дядюшка Лармитон шлет: "Поцелуй Марианне!*
Голосовать приходят вооруженные, каждый на свои лад. B первые часы, чтобы избежать всяких споров о результатах выборов, Ранвье счел разумным отбирать ружье при входе и возвращать при выходе. A смысл какой? Почему не пропускают с нашими ружьишками, a с пистолетами, саблями и кинжалами разрешается? Некоторые были так увешаны оружием, что разоружение их было равносильно раздеванию и потребовало бы уйму
времени. Они протестовали: "Ведь только минутка одна-- войти и выйти*. Koe-кто острил: "Самому Тьеру не удалось забрать y меня мой самострел, так что и ты лучше не пытайся*.
Больше всего хлопот было с ружьями. Кто доверял подержать их товарищу, кто приставлял к стене... Ружье-- символ. Бельвильцы и распевают, и смеются, опираясь на свои ружья. Они не страдают подозрительностью, они сами от всей души требовали этих выборов. Ho что, если, скажем, результаты будут не те, каких мы ожидаем?..
Это вроде ежегодной ярмарки -- встречаешь давно забытые лица. Одни улыбаются -- запомнились еще с тех пор, когда мы собирали бронзовые cy, с другими шли плечом к плечу по Бульварам 4 сентября, a вон с теми прятались вместе во время стрельбы 22 января на площади Ратуши. Все говорят: "Кажется, так давно это было!" Молодых парней и не узнаешь: переменились, отпустили бороды и кудри. Кепи еле держатся на буйной шевелюре. Физиономия федерата: смех из чащи кудрей.
Возле мэрии -- господин Бальфис с двумя толстопузыми своими дружками, местными коммерсантами. Слышу, как наш мясник пророчествует:
-- Из ихнего ящика Пандоры они получат то, что им требуется!
-- По-моему, самые обычные муниципальные выборы,-- возражает один из толстяков. Кажется, он трактирщик с улицы Пуэбла.-- Законные. Призыв ко всеобщему голосованию утвержден мэрами, облеченными властью...
Марта пожимает плечами.
Возле помещения для голосования много говорят о проблеме законности. Какой-то рабочий ссылается на факты:
-- Позавчерa меня вызвали к гражданам Варлену и Буи, членам Центрального комитета, "c целью вскрыть сейф пятой канцелярии -- поступления и расходы -- Парижской мэрии* -- так было написано в ихней бумаге...
-- Небось много там было? -- нетерпеливо спрашивают сразу несколько голосов.
-- Один миллион двести восемьдесят пять тысяч четыреста пять франков наличными, что подтвердили присутствовавшие при операции пять свидетелей.
Разговор смолк ввиду появления двух всадников
в красном: Пальятти и Каменского, адыотантов Гарибальди, состоящих при руководителях Центрального комитета для особых поручений.
Они оставляют на мое попечение своих коней, a сами отправляются к Ранвье и тут же спешно отбывают. Исчезают в озаренной солнцем теснине Гран-Рю, быстрые, сверкающие, как две капли крови на хорошо смазанном клинке.
-- Теперь, когда мы свое сделали,-- говорит усталым голосом Бастико,-можно отложить ружье и взять в руки молот.
-- Ho не прежде, чем все остальные тоже отложат ружья,-- не соглашается Матирас.-- Иначе едва ты отвернешься, чтобы взяться за молот, они тебе в спину выстрелят.
Бастико упрямо трясет своей большой башкой:
-- Гвардию собрать недолго, a вот работу наладить куда сложнее. Придется заново делу учиться, инструмент в руках держать. A ружьишко схватить в случае надобности недолго -- услышишь тревогу, и беги. Верно, Гифес, я говорю?
Наш инмернационалисм, явно всмревоженный, nepеходил от группы к группe. Для него слово есть слово. Когда речь идемоб инмеpecax пролемариama, всякий cnop-- дело важное. Гифес счимал своим долгом дамь omnop любой ложной идее, даже если кмо-нибудъ чмо-нибудъ npocmo сболмнул шумки ради.
-- По-моему, Бастико прав,-- отвечает Гифес, лейтенант бельвильских стрелков.-- Тем более что реакционеры распустили слух, будто французские интернационалисты действуют по наущению Маркса. Дескать, он их подстрекает к забастовкам, чтобы повысили заработную плату, и тем хочет подсобить нашим немецким конкурентам. Глупее выдумать нельзя, но пропускать такие разговоры мимо ушей тоже не годится.
-- Хозяева не желают открывать мастерские,-- говорит Фалль.-- Они устроили локаут.
-- A вы сами откройте их, без хозяев,-- посоветовал Предок.
Гифес посмотрел на него с восхищением. Вот y кого надо поучиться!
Мы совсем не спим. Некогда. После выборов ночью подсчет голосов. Затем ликование. Вести летят со всех концов Парижа, оглушают криками и взрываются на перекрестках громогласным "виват". Дробь барабанов, трубачи играют что бог на душу положит, поскольку счастье не предусмотрено в музыкальном репертуаре казарм. Над толпой взлетают кепи, как пробки из бутылок шампанского.
Всего было избрано 86 человек, в том числе мринадцамъ членов Ценмрального комимемa Национальной гвардии, двадцамь бланкисмов, семнадцамъ инмернационалисмов, семнадцамь буржуа... Двадцамъ пямь рабочих, и среди них мринадцамъ входям в Инмернационал. Много совсем молодых. Только двадцамь избранных cмарше пямидесями лем, a двадцамь шесмь моложе мридцами.
Кандидаты буржуа победили лишь в XVI и частично в VI и IX округах.
-- На сей раз, гражданин Флуранс, ты войдешь в Ратушу на законном основании,-- замечает Гифес.
-- На всякий случай выдвиньте-ка вперед вашу пушку "Братство",-отвечает вождь мятежников,-- так нам будет спокойнее.
B предместье Тампль кумушки говорят: "Это ребячья пушкаl"
Пройти к нам не просто, почти как в самые боевые дни. Баррикады, построенные еще 18 марта, высятся по-прежнему, из амбразур выглядывают митральезы и пушки, над каменным гребнем баррикад поблескивают штыки.
"Братство" царит среди орудий всех калибров, составляющих наш артиллерийский парк, их подкатили сюда в дни, когда надо было дать отпор реакционерам.
История о том, как переплавляли наши бронзовые грошики в пушку "Братство", обошла все пролетарские 6атальоны. Литейщики Данферa оглаживают этот чудодейственный сплав, машинисты Монпарнаса, среди которых затесался каретник с Гут-д'Op, толкутся вокруг нашего "громобоя", и глядят они помшающе, как прасолы, присматривающиеся к пригнанному скоту. Ружья носят на ремне только те, кто в карауяе. Остальные ружья
составлены в козлы. На тротуар брошены тюфяки и охапками сено.
To один, то другой федерат взглядывает на небо и улыбается. От голубизны поднебесья веет теплом, лаской.
-- Погода за нас.
Из рук в руки переходят газеты, шелестят, как крылья. Одни читают по уголкам в одиночку, другие бормочут себе под HOC, третьи беззвучно шевелят губами, разбирая по слогам. Собираются кучками и читают сообща. Koe-кто уже успел прочесть и передать листок соседу, начинается обсуждение статьи, потому что всех волнует прочитанное.
Сцена эта привлекла внимание только что этой ночью избранного депутата. На нем красная перевязь с золотой бахромой. Положив руку на плечо своему спутнику, толстяку капитану, он говорит, не в силах сдержать волнения:
-- Ты только подумай! Никогда ведь такого не бывало, ни в одной армии! Солдаты сообща читают rазету, открыто выражают свои чувства, обсуждают политические новости, важные идеологические вопросы. Солдат -- гражданин!
-- Армия-то революционная, Антуан!
-- Национальные гвардейцы не обычные солдаты, это живые идеи.
Сейчас y нас в ходу этакое чуть насмешливое рыцарство. Федераты, шумно расшаркиваясь, помогают женщинам перебираться через баррикады. Домашние хозяйки, работницы, жены, сестры, дочки носят на голове корзины или вешают их на руку. Другой рукой они придерживают юбки, громко смеясь при этом. Их карапузы ползают по мостовой на четвереньках.