Необходимо освободить их из подвала и отвести к подземному ходу, а уж потом тогда!..

При входе в жилую половину замка, Вильфред остановился, восстановил дыхание и поправил форму.

Кругом было тихо, то ли не слышал никто выстрелов, то ли им не придали значения - решили, что солдатам вздумалось поразвлечься, устроив охоту на удирающих от них мальчишек.

Вильфред шел неспеша, отвечая на чьи-то вопросы, кому-то отдавая честь. Он якобы шел с донесением к генералу Хоферу, но по пути вдруг свернул налево, вместо того, чтобы идти прямо, и спустился к бывшему винному погребу.

Сердце замерло и забилось сильнее - у погреба не было охраны.

Вильфред прибавил шагу, почти добежал до двери и с силой рванул на себя тяжелую дверь.

Дверь отворилась.

Погреб был пуст.

По-прежнему вдоль стен стояли двухэтажные солдатские кровати, аккуратно застеленные и смятые, валялись детские вещи... Но детей не было... Никого.

- Ты что здесь делаешь? - услышал Вильфред и резко обернулся.

У него за спиной стоял один из солдат, смотрел удивленно, но без настороженности или страха.

Как же его?..

- Вольфганг... - Вильфред устало улыбнулся, смахнул со лба капельки пота, - Я увидел - охраны нет. Подумал, не случилось ли чего... Где дети?..

- За ними пришел Курт фон дер Вьезе. Увел куда-то обоих. Сказал, что они понадобились Гисслеру. А ты почему не на развалинах? Нашли уже что ли мальчишек?

Вильфред не отвечал. В ушах его звенело, а в груди разливалось что-то густое, черное... разжигающее внутри тяжелую, глухую ярость.

... В ушах звенело так сильно, что он не слышал ни окликов, ни удивленных вопросов, он шел туда, куда вела его ярость. Нужно было слушаться ее, иначе она грозила затопить, раздавить, уничтожить.

Поднимаясь по крутым ступеням на первый этаж замка, Вильфред снял с плеча автомат.

Окружающие были заняты своими делами и никто не обратил внимания на солдата с автоматом, а потому никто и не пытался его остановить.

Вильфред заглянул в лабораторию доктора Гисслера, но та оказалась пуста, где находились его апартаменты он не знал, да и понимал, что нет у него времени на поиски, поэтому направился в кабинет генерала Хофера.

И здесь его, наконец, ждала удача.

У дверей стояли двое солдат, которых Вильфреду пришлось расстрелять, иначе они просто не впустили бы его к генералу.

А Хофер встретил его выстрелом в упор, благоразумно решив не выяснять, кто и зачем стреляет в коридоре, а потом вламывается к нему без стука.

Пуля ударила Вильфреда в грудь и отшвырнула к стене, но он пока еще не чувствовал ни боли, ни слабости. Он видел перекошенное лицо генерала, направленный на него пистолет, он уже понимал, что убит, но понимал так же и то, что Сила еще не покинула его.

Вильфред поднял автомат и, прежде чем еще одна пуля выбила ему затылок, выпустил в генерала Хофера короткую очередь.

И попал.

Глава XVII. Визиты ангела смерти.

Дни и ночи слились для Лизе-Лотты воедино. Впрочем, теперь для нее вовсе исчезли понятия "день" и "ночь". Она забыла о том, что это такое. Она вообще многое забыла... Почти все.

Она лежала в гробу, куда ее положил возлюбленный. Лежала послушно, терпеливо. Иногда спала - но без снов. Но большую часть времени просто ждала. Ждала, когда замки на гробу щелкнут и любимый выпустит ее ненадолго, чтобы покормить и приласкать. Все ее существование сосредоточилось теперь на трех явлениях: темнота ожидания, сияние его лица во тьме - и горячая, сытная сладость крови. Лежа в гробу, она замерзала. Но, напившись крови, согревалась и начинала радоваться жизни. Тогда возлюбленный обнимал и целовал ее, и ласкал, и шептал всякие чудесные слова... Вроде того - как стала она красива и как жаль, что теперь она не сможет увидеть себя в зеркале. Или - как он боялся потерять ее, когда безумный доктор чуть было ее не разрезал, и какое счастье, что его все-таки удалось остановить. Лизе-Лотта не знала, кто такой этот безумный доктор, но страшилась его, льнула к возлюбленному. А он говорил, что она может называть его "Раду", так его назвали когда-то, когда он был человеком, хотя теперь его называют "Хозяин" или "Граф"... Но она может называть его "Раду", ему это будет даже приятно, потому что он любит ее, он наконец-то снова любит, и ее он не потеряет так глупо, как потерял Эужению или Кончиту.

Несмотря на то, что ожидание прихода любимого занимало большую часть ее времени, именно в этот период своей новой жизни Лизе-Лотта была счастливее всего. Потому что она НЕ ПОМНИЛА. Ничего не помнила.

Воспоминания начали возвращаться после той ночи - она узнала, что это случилось именно ночью, ведь только ночью вампиры встают из гробов и им позволено охотиться! - после той ночи, когда возлюбленный Раду пришел к ней не один. С ним был молодой мужчина в странной серо-зеленой одежде. Этот мужчина до полусмерти испугал Лизе-Лотту... Потом она поняла: она испугалась его, потому что на нем была форма немецкого солдата. Но еще очень долго пришлось вспоминать, почему же она так боится немецких солдат!

Впрочем, этот солдат вел себя тихо и скромно. Просто стоял, тупо глядя перед собой словно бы невидящими глазами. Это потом Лизе-Лотта осознала, что обрела способность видеть в кромешной темноте. А у солдата этой способности не было.

Раду поднял ее из гроба, поцеловал, долго смотрел ей в лицо, нежно поглаживая кончиками пальцев ее лоб и щеки. Лизе-Лотта отвечала ему обожающим взглядом. В нем сосредоточился весь ее мир! В нем одном! Ей казалось, что она могла бы стоять так целую вечность, не отрывая взгляда от его лица... Но он заговорил - тихо и грустно - заговорил не разжимая губ, его голос ласково звучал в ее мозгу:

- Как бы я хотел, чтобы все оставалось так, без изменений, чтобы длилось целую вечность, чтобы ты оставалась такой же... Моим птенцом-несмышленышем. А я кормил бы тебя своей кровью. Это так сладко кормить тебя! Но дольше тянуть с этим нельзя. Я и так слишком долго держал тебя... Я нарушил все мыслимые законы нашего клана. Я должен научить тебя охотиться самостоятельно. Чтобы ты могла выжить - если погибну я. Такая, как сейчас, ты беспомощна. Ты мила мне этой беспомощностью... И тем, что ничего не помнишь. Ничего не знаешь, кроме меня, моей любви и моей крови. Но придется вывести тебя в мир. Сегодня я буду учить тебя пить кровь у того, кто не хочет сам отверзнуть для тебя свои вены. Потом научу завлекать и нападать. Это легко. Ты все это уже умеешь. Просто надо приобрести опыт. Мне жаль лишь, что начиная с сегодняшней ночи ты начнешь вспоминать... И уже не будешь настолько моя, полностью моя!