У мистера Шепарда слегка изменился цвет лица, он сделал шаг или два назад, а затем сказал:
- Это моя собственность, но я отказываюсь показывать свои документы всем и каждому. Можете идти, дверь за вами.
- Мистер Шепард, - сказал Генри, - я в состоянии доказать мое право на имение, а акт о выселении вскоре заставит вас это место покинуть. Но мне не хочется делать того, что я могу сделать в данных обстоятельствах. Поэтому уведомляю вас, что если после моего заявления вы спокойно покинете его в течение четырнадцати дней, я не буду возбуждать расследование по поводу того, как долго вы живете здесь и не буду требовать с вас ренты.
- Ваши слова - чушь, друг мой, - сказал квакер, - и если вы причините мне хоть малейшее беспокойство, я затащу вас в суд лорд-канцлера, откуда вы больше никогда не выйдете. Я предупреждаю вас. А теперь еще раз говорю вам, что дверь прямо за вами. Прошу, чтобы вы сразу же за нее и отправлялись.
- Вот что я скажу вам, мистер квакер, - сказал адмирал, едва сдерживавший себя до этого момента, - вы похожи на самого большого жулика, которого я когда-либо видел, а я видел много наглых обманщиков. Мы сейчас так накостыляем вам за ваше проклятое упрямство, вы, волк в овечьей шкуре, что вы пожалеете. Мы сделаем это, даже если это будет стоить мне тысячи фунтов.
- Будь ты проклят, старый дурак, - сказал квакер, - я владею имением по закону и буду владеть им. У меня есть друг в суде, он затащит тебя в суд лорд-канцлера, а я отделаюсь всего лишь мелкими расходами. Это прекрасное имение и я не собираюсь с ним расставаться.
- Но вы должны оставить его настоящему владельцу, - сказал Чарльз. Зачем вам зря нести судебные издержки?
- Учи свою бабушку как сосать яйца, молодой человек, - сказал квакер. Я желаю всем вам хорошего дня, вы все можете вернуться туда, откуда пришли и повеситься, если вам это нравится, мне все равно. А я решил жить и умереть в этом прекрасном имении.
- Ты, лицемерный вор! - сказал адмирал.
- Будь ты проклят, - сказал квакер. - Обедия, проводи этих грешников с моей территории. Если они откажутся идти быстро, можешь выгнать их пинками. Можешь также натравить на них нашу собаку Таузера, чтобы она вырвала из их задниц побольше мяса.
Квакер повернулся и очень статной манерой пошел к выходу из комнаты. В это время адмирал сделал несколько шагов вперед и дал уходящему такого пинка под зад, что тот пулей вылетел из комнаты.
- Вот, друг, - сказал адмирал, - раз уж ты заговорил о пинках, думаю, это будет хорошим началом. Ты не знаешь, с кем имеешь дело. А теперь, мистер Обедия, ваша очередь, а потом, когда выйдем, мы поговорим с Таузером.
- Умоляю вас, господа, - сказал Обедия, - вам нужно нас простить...
- Может быть ты хочешь, чтобы тебя потягали за нос?
- Нет, нет, он у меня уже и так достаточно длинный. Я лучше пойду в помещение для слуг.
Сказав это, Обедия на огромной скорости выбежал из комнаты, оставляя адмирала и его спутников победителями на поле битвы. Несмотря на то, что и Генри, и Чарльз не одобряли атаку адмирала, они не могли сдержаться от смеха, а когда вышли из дома, Чарльз сказал:
- Дядя, можете быть уверены, вас затащут на квартальную сессию.
- Плевал я на квартальную сессию! - сказал адмирал. - Ты думал, я буду спокойно сидеть, когда этот бродяга пообещал надавать мне пинков? Сказать мне такое - это все равно что засунуть голову в дупло с осиным гнездом.
- Хорошо, - сказал Генри, - думаю, это подходящее сравнение. Но пока нам нужно подыскать другое место жительства. Ваш друг, юрист из города, может вести это наше дело, и, возможно, в конце концов, мы выгоним квакера даже раньше, чем можно предположить.
- Я буду молиться о том, чтобы скорее наступил тот день, - сказал адмирал, - когда этот подлец-святоша покинет это место. За всю свою жизнь я никогда не встречался с такой наглостью.
- Не обращайте на него внимания, - сказал Чарльз, - это время конечно же придет. А до этого мы без труда сможем подыскать себе какое-нибудь милое зеленое место. Я рад, что Флора еще не увидела этого места, иначе бы она стада жалеть о его красоте.
Придя в гостиницу, они рассказали миссис Баннерворт и Флоре о неудаче своего визита и о наглости занявшего дом человека. В этот вечер все они хорошо посмеялись над сценой, которая произошла между адмиралом и квакером. В целом они были так счастливы, как будто уже без трудностей и проблем вступили во владение имением Диарбрук.
Они решили на ночь остаться в гостинице, хотя их лошади уже передохнули и они могли отправляться назад. Но им уж очень понравился пейзаж этой местности, и они решили прогуляться при лунном свете, когда все кажется серебристым, выглядит так мило и тихо, так задумчиво и спокойно, что отвлекает от всех земных мыслей и избавляет от любого раздражения по поводу людской алчности и наглости.
- В такие моменты, - сказала Флора, - которые полностью похищают наши сердца, мы понимаем, как мало нам нужно для комфортного существования.
- Действительно, - сказал Чарльз, - и я, и ты, Флора, не роптали бы на судьбу, если были бы беднее, чем сейчас, когда Небеса дали нам такую любовь и молодость.
- Это и в самом деле, - сказал Генри, - очень замечательно.
- Вы же, - заметил адмирал, - тоже еще молоды и не дурны собой, почему бы и вам не влюбиться в кого-нибудь?
- Не будьте так уверены, дядя, - сказала хитро Флора, - что он ни в кого не влюблен.
Старый адмирал засмеялся, ему нравилось, когда Флора называла его дядей, и сказал:
- Ты мне расскажешь об этом как-нибудь наедине, Флора. Но не сейчас, когда эти парни подслушивают каждое наше слово.
- Я расскажу, - сказала Флора, - я открою вам большой секрет Генри.
- Это очень нехорошо, - сказал Генри, - мягко выражаясь.
- Вовсе нет. Если бы это ты мне его рассказал, Генри, тогда было бы другое дело, но, поскольку я узнала его благодаря своей проницательности, я не вижу, что обязана хранить его и жалеть тебя.
- Она надеется, - сказал Чарльз, - что это будет уроком для тебя в другой раз, когда ты захочешь полностью рассказать ей что-нибудь.
- Я в безвыходном положении, - сказал Генри, - единственное мое утешение это то, что я нисколько не возражаю, чтобы адмирал узнал все об этом. Я хотел сам со временем рассказать ему обо всем.