— Уильям Макклоун, редактор отдела культуры. Лучший результат на 100 метров — 10,2 и 200 с барьерами — 23,9 секунды.

Секретарь поклонился с уважением, так как его лучший результат на 100 метров застыл на 17,8. Через минуту секретарь вернулся и сказал:

— Доктор Лантту вас сейчас примет. Сюда, пожалуйста.

Бывший спринтер, а ныне деятель культуры Макклоун бросил сигарету на пол, раздавил ее ногой и отшвырнул тлеющий окурок под стул.

— Приятно познакомиться с вами, г-н Макклоун, — сказал начальник канцелярии и протянул гостю руку.

Гость плюхнулся в кресло и ответил:

— Я не очень-то доверяю вам, европейцам. Неделю тому назад я узнал в Италии о писателе Максиме Горьком, а вчера услышал, что он давно умер. В Париже я что-то слышал об Анатоле Франсе, но теперь я сомневаюсь, такого эстрадного певца вроде бы и не было…

— У нас, европейцев, принято немного подшучивать, — ответил начальник канцелярии благожелательно. — У вас есть какое-нибудь официальное дело, и могу ли я помочь вам?

Гость воткнул сигарету в зубы и ответил:

— Да, вы можете помочь. У вас есть спички? В моей зажигалке кончился бензин.

Хорошо воспитанный доктор Лантту зажег сигарету гостя и подарил ему коробок финских спичек. Маленький подарок открывает сердце человека лучше красивых слов. Мистер Макклоун открыл сердце и заговорил:

— Моя цель — написать серию статей о европейской культуре, но для этого требуются заслуживающие доверия сведения. Вы не можете сказать, есть ли в вашей стране другие писатели, кроме Максима Горького?

— Горький не финский писатель, — ответил доктор Лантту. — Он — великий русский классик.

Мистер Макклоун заглянул в записную книжку и улыбнулся:

— Да, вероятно, так… Два дня назад видел его фильм «Война и мир», там были неплохие сценки.

— «Война и мир» — фильм, сделанный по роману Льва Толстого.

— Никогда не слышал, чтобы говорили о таком человеке. Это не тот ли самый тип, который написал о жизни Муссолини и живет теперь в эмиграции в Финляндии?

— Нет… Вам надо бы поехать в соседнюю страну, там вы получите заслуживающие доверия сведения и ценные-материалы для ваших статей.

— Так мне и следует сделать, но нет времени, — ответил Макклоун и взглянул на часы. — С удовольствием хотел бы взять интервью у немецкого изобретателя Леонардо да Винчи. Я слышал, что он умеет и рисовать. Как, по вашему мнению, он хороший художник?

— Несомненно. Он — мастер…

— В таком случае его следовало бы соблазнить поехать на мою родину рисовать звезд кино. Кого из других художников вы смогли бы рекомендовать?

— Рембрандта, Рубенса и Илью Репина…

— Достаточно, достаточно! — прервал мистер Макклоун. — Я имею в виду известных художников, таких, как Уильям Шекспир, который рисовал мадонн. Вы, конечно, знаете его?

— Знаю…

— Превосходно! Чувствуется, что у вас отличные сведения по культуре. Вы не могли бы сказать мне несколько слов о композиторах Европы? Я и сам знаю несколько европейских композиторов, например, венгра Эмиля Золя. Лучший в мире певец Франк Синатра напел на пластинку много опер.

— Разве он оперный певец?

— Да, по-моему. А оперы это не медленные вальсы?

— Может быть… Я так редко хожу на танцы…

— Вам следовало бы танцевать больше, тогда вы лучше познакомитесь с искусством композиции. Есть ли в Финляндии композиторы?

— Есть, и много… — Ну, а трубачи?

— Есть и такие.

— Так какая же это отсталая страна? Когда собирался в поездку, меня предупреждали в отношении финнов. Главный редактор газеты сказал, что финны — монголы, у которых примитивная культура. Единственное исключение — Максим Горький, который пишет приличные сценарии фильмов.

— Извините, мистер Макклоун, что снова поправлю вас. Максим Горький не финн, а русский.

— Невелика разница. А есть композиторы в России?

— Да, Чайковский… Римский-Корсаков… Глазунов… Шостакович… Хачатурян…

— Довольно, довольно! Очень странные и неизвестные имена. Они, вероятно, еще совсем начинающие. Как вы думаете, могу ли я о них упомянуть в моей статье?

— Конечно, можете… Их знают повсюду, во всем мире.

— Только не в моей стране, где собраны лучшие и известнейшие композиторы мира, начиная от Дюка Эллингтона и кончая Барри Голдуотером. Их пластинки продаются и на Красной площади Парижа.

— Извините, г-н Макклоун. Красная площадь не в Париже, а в Москве.

Мистер Макклоун полез в карман, достал пистолет, спустил предохранитель и сказал раздраженно:

— Вы сомневаетесь в моих сведениях?

— Нет, — ответил спокойно доктор Лантту.

Мистер Макклоун взглянул на часы и тотчас вскочил:

— Надо идти. Еду через час в Копенгаген, там состоится большой международный порнографический фестиваль. Слышал вчера, что какой-то Бетховен исполнит свои новые джазовые песенки…

Макклоун быстро удалился, и начальник канцелярии облегченно вздохнул. Но едва он уселся за свой рабочий стол, как дверь стремительно распахнулась и на пороге снова появился американец.

— Забыл спросить вас о самом важном, — сказал он. — Какое у вас время на стометровке?

Проветренные иллюзии

В своей книге «Прекрасная свинарка» я мимоходом затронул весьма ценную и интересную область американских исследований, касающихся измерения нижней части спины у мужчин в свете новейших методов науки. После выхода книги эти исследования продвигались вперед исполинскими шагами.

Предмет исследования играет настолько важную роль в политике, культурной и экономической жизни, что наличие его немыслимо более обходить молчанием или пренебрежительным пожатием плечами. Дабы читатели смогли уяснить себе масштабы исследований и важность их для человечества, я вынужден буду повторить — во всяком случае в основных чертах — то, что я уже ранее изложил в своем вышеупомянутом произведении.

Не так давно в Калифорнии было основано новое общество — «Общество борьбы против господства женщин», за которым стояли мужчины. Лозунгом общества был принят вопль о помощи:

Заботы мужчин начались с того, что женщинам принадлежит более 85 процентов собственности Соединенных Штатов Америки и что эта цифра непрерывно растет. Другим обстоятельством, вдохновившим американских мужчин на доблестную борьбу за свободу, явилось научное исследование о продолжении роста нижней части спины у американских мужчин, проведенное по инициативе некоторых женских организаций. Исследования показали, что американские женщины наращивали Себе мозг, в то время как у мужчин полнело нечто другое.

Мисс Рашель Турнак (баснословно богатая наследница, которая, говорят, в темноте выглядела красивой) наняла к себе в концерн четырех известных ученых, единственной задачей которых было ведение статистики. С точки зрения блага человечества наиболее ценную статистику составил доктор Дик Ламберт, потративший на свою исследовательскую работу свыше трех лет. Годами он изучал сиденья амфитеатров Древней Греции и Рима, установив, наконец, что их средняя ширина равнялась 19 дюймам; сиденья некоторых театров Древней Греции оказались еще уже. На основе этого он пришел к выводу, что еще 1500 лет назад средняя ширина сидячего места равнялась 15 дюймам.

То же место американца в 1905 году было равно 17 дюймам, а сорок лет спустя — 19,5. Для ширины сиденья американской машины в 1925 году было достаточно 20 дюймов, в модели 1957 года она равнялась 25, а в моделях последующих лет — 26 дюймам. Чем же это объясняется? Весьма компетентный ответ дает нам доктор Ламберт: «Американские мужчины слишком много сидят и охотнее всего с ногами на столе. Они настолько любят свою работу, что порой целыми днями сидят и смотрят вокруг, ничего не делая. Это в общем и понятно, ведь удобнее заставлять работать другого, чем работать самому, особенно, когда можно заставлять работать тех, у кого черный цвет кожи».