Правда, надо признать, что эта экзотическая пища была довольно вкусна, но, право, увольте, - хоть ты и научился уже владеть инструментом и салфеткой, - вскорости высокие гости и не менее высокие хозяева были покрыты с ног до головы разноцветными жирными пятнами.

Маскарад был в разгаре!

Хаггарды в данной экстремальной ситуации оказались более приспособленными к выживанию. Костюм "Том Сойер" безболезненно для предначертанной ему судьбы принял промежуточную для себя стадию под названием "Робин-Бобин-Челобрек", а "облако" бесследно поглощало все, что в него роняли, и только обнаженное тело миссис Хаггард, служившее конечной станцией их (огрызков) путешествия, регулярно требовало интенсивного почесывания, что было легко проделывать из-за присущего данному образцу "облака" свойства сверкать.

Моррисонам же было намного труднее. Белый воротник хозяйки превратился в неоднократно использованную лакмусовую бумажку, (мы, правда, не совсем уверены, что эту бумажку можно использовать больше одного раза). И очень пикантно гляделась зелень на булавках в прическе. А наиболее сладкие куски летели в жадную пасть декольте, и миссис Моррисон время от времени засовывала туда свою ручку. Если ей везло и она там что-то находила, то тут же отправляла это "что-то" себе в рот.

Правда, она иногда снова промахивалась, и тогда это попадало за шиворот м-ру Моррисону, сидевшему рядом.

О м-ре Моррисоне можно было сказать только однозначно: вид его был ужасен!

Так что обед удался на славу. Тем более что вино лилось рекой в прямом смысле слова, так как все привыкли пить только из горлышка разовой посуды, а тут эти, так называемые стеклянные бутылки, из которых надо сперва налить в не менее хрустальные фужеры, а те надо держать за тонкую ножку руками, скользкими от соуса - и без дозировочного клапана все захлебывались, так что веселье лилось не только через край, но и за шиворот.

Ко всему этому хорошим подспорьем был обещанный классический балет.

Как объяснили гостям, танцоры были одеты в настоящие танцорские костюмы, такие белые-белые и облегающие, только у танцорши кружевной воротник был не на шее, а на талии.

Но это обстоятельство ничуть не мешало кидаться в них объедками.

В конце концов, когда партнер подхватил свою партнершу и подкинул (что символизировало возвышенность его чувств), он наступил на что-то скользкое и упал.

Партнерша, естественно, упала на него, и они долго копошились, пытаясь подняться, и все это под чудную музыку Петра Ильича Чайковского.

Режиссер, руководивший этим безобразием (званый обед "а ля силь ву пле"), увидев, что гости с хозяевами насытились и дружно чешутся, понял, что настал момент сменить декорации. И сменил их.

Со всех сторон начали бить струи разноцветной от моющих средств воды, и Моррисоны начали дружно срывать с себя балаганные костюмы до тех пор, пока не остались в чем мать родила, и с удовольствием стали плескаться в радужных струях.

М-р Хаггард, решив, что он уже довольно точно похож на Гека Финна, переплывшего Миссисипи, также сорвал с себя спецодежду.

Миссис Хаггард, к сожалению, нечего было с себя срывать, но, видя, что все уже нагишом, тут же сделала свое "облако" прозрачным.

Купание продолжалось недолго и сменилось воздушным душем...

...Может быть кого-нибудь из читателей шокировала эта сцена, как-никак взрослые, солидные люди, да еще к тому же идет трансляция, а они - голые!

Но в те времена нравы уже растеряли свое излишнее пуританство, и не было ничего предосудительного в обнаженном здоровом теле (а наши герои были здоровы и хорошо сложены для своих лет).

С эротической же точки зрения обнаженное тело почти утратило свою силу, давно уступив место действию. По сценарию предусматривался обязательный показ хозяев половины мира раздетыми, как в хорошей рекламе товар всегда непременно показывают в натуральном виде.

После сушки всем были предложены новые карнавальные костюмы.

Хаггарды, уже пощеголявшие в легких одеждах, выбрали себе костюмы времен освоения Дикого Запада: М-р Хаггард нарядился ковбоем, а его половина, соответственно, - женой ковбоя.

Моррисоны же, изрядно попотевшие в тяжелых доспехах былой аристократии, решили одеться естественно и предпочли детскую одежду.

На хозяине дома была белая панамка, белая рубашечка, до колен штанишки с бретельками, красные носочки и летние сандалики, а у хозяйки были на голове три хвостика с огромными красными бантами, далее пестрил цветастый сарафанчик, причем он кончался выше колен сантиметров так на тридцать, и из-под него виднелись огромные белые кружевные панталоны. А завершали наряд красные туфельки с бантиками.

В сумме получилась большая дружная семья из четырех человек, в состав которой входили: сердитый папа, опять узревший в этой костюмерии коварные козни своего лютого врага, беззаботная мама и шаловливые дети.

Сразу же начался обещанный и долгожданный концерт.

Стены поднялись, и все оказались на открытой площадке, висевшей над необозримым залом, который был наполнен копошащимися в объедках пьяными и веселящимися гостями.

В зале было человек девятьсот - все сидели за столиками (а кто и под ними), - так что по одному этому можно судить о размерах этого зала.

Среди приглашенных были ведущие сотрудники обеих фирм, представители городской администрации, журналисты, конгрессмены, военные, послы наиболее значимых, а также дружественных планет (кроме, конечно, м-ра Пэтроффа, который стоял грудью против происков империализма - за стойкой дальнего бара).

Недостаток женщин среди вышеперечисленных слоев населения восполнялся личными секретаршами, а также собственными и чужими женами.

Минут пять семья "Моггардов" ("Харрисонов") наблюдала по индивидуальным мониторам за этим затейливым зрелищем, вертя ручки увеличения изображения.

Внизу тоже начался душ и одевание новых костюмов. Когда все угомонилось, то на сцене, которая по площади равнялась залу, началась артиллерийская подготовка, выразившаяся в интенсивных взрывах и море пламени.