- Погоди, - попросил адмирал. - Кто это написал?

- Чернов.

- Его надо наказать.

- Не выйдет, - грустно ответил Токарев.

- Это еще почему?

- Пробовали уже...

- И что?

- Да плохо всё...

- Алик, не ходи вокруг да около!

- Ты его просто не видел. Это машина ростом в два метра с кулаками, как моя голова. К нему разик зашли... Так трое наших до сих пор в больнице. Мы-то думали - обычный писарчук, легко дадим по харе... Он еще нашу машину разбил, пожаловался собеседник адмирала. - Схватил лом и давай крушить!

- А если через ментовку?

- Опасно. У него связи...

На самом деле Токарев не знал, кто такой Дмитрий Чернов, и про "связи" в правоохранительных органах сказал просто так. Как и Зотов, Альберт был изрядным труслом, службу тащил исключительно по штабам и не хотел ввязываться в неприятности. Пример избитых журналистом отставников произвел на капитана первого ранга неизгладимое впечатление.

- Ладно, - рыкнул адмирал. - Читай, что еще там...

- Теперь их версия... "Наиболее вероятными представляются следующие варианты развития событий. Первый: на "Мценске" произошла какая-то авария, потребовавшая немедленного всплытия. АПРК поднимается к поверхности с дифферентом на корму в пять-десять градусов и впиливается точно в форштевень тяжелого крейсера, дрейфующего куда-то по своим делам или изображающего охотника за подлодками. Второй вариант: крейсер изображает из себя мишень для торпедной стрельбы и совершает неудачный маневр, в результате чего таранит атомоход. Форштевень перерубает трубопроводы балластных цистерн и лодка идет ко дну. Капитан, как и положено по инструкции, дает пузырь воздуха в нос, но глубина, составляющая всего две трети от общей длины "Мценска", не дает шанса на спасение. АПРК врезается в грунт, пружинит, ударяется кормой и снова бьется носом. Все агрегаты срываются с постаментов и корежат лодку изнутри. Надводный корабль каких-либо серьезных повреждений не получает и удирает с места происшествия. И только в восемнадцать ноль-ноль, через шесть с половиной часов после аварии, на флоте объявляется тревога. Но это еще не все..." Зотов почувствовал холод внизу живота.

- С-сволочь...

- Что? - удивился Токарев.

- Это я не тебе.

- А-а! Дальше читать?

- Давай...

- "Наши бравые адмиралы туточки серьезно прокололись. В потоке безумной лжи, которую они выдавали с периодичностью случающегося кролика, слова об объявлении тревоги прошли сразу из нескольких источников: от министра обороны, потеющего подонка по фамилии Дрыгало и от начальника штаба Северного флота Яцыка. Что же получается? В одиннадцать тридцать мы теряем вышедшую на рубеж торпедной атаки лодку. Выполнение упражнения занимает час-полтора. Но тревога объявляется не в тринадцать часов, а в восемнадцать, хотя связи с АПРК нет. Вполне логично предположить, что всё это время адмиралы занимались сокрытием следов преступления, разводя корабли подальше от места катастрофы и подчищая документы о маневрах. Сие косвенно подтверждается и отказом от экстренных способов подъема кормы лодки. Как мне кажется, гражданам Зотову, Яцыку и иже с ними было невыгодно спасать моряков, могущих дать против них показания в суде..."

- Но за это-то можно подать иск! - выкрикнул адмирал.

- Я проконсультировался, - отрезал Токарев. - Не пройдет. Зотов умолк и засопел.

- Еще что-нибудь хочешь услышать? - поинтересовался однокашник.

- Только то, что этот Чернов отправился на кладбище...

- Ты же понимаешь...

- Понимаю, - выдохнул адмирал. - Остальное в том же духе?

- Естественно. Тебе и Яцыку предложено застрелиться.

- Да пошел он! - взревел Зотов. - Что делать-то?

- Есть один вариант...

- Ну?!.

- В той же редакции работает человечек, с которым в принципе можно поговорить.

- Кто такой?

- Правозащитник и спец по реабилитации пациентов дурдомов. Фамилия Николащенко. Псих, конечно, но денежку любит... И будет не прочь повонять на тему субмарины НАТО. Заявит, что американец находился на полигоне с ведома властей и прочее.

- Авторитет у него имеется, чтобы Чернова перебить?

- Не уверен...

- А! - Зотов стукнул ладонью по столу. - Какая разница! Делай.

- Хорошо.

- И позвони мне сразу, как договоришься.

- Обязательно... - Токарев выдержал паузу. - Насчет денег...

- Обратись к моему племяннику, ты его знаешь. Он выделит столько, сколько нужно. И не скупись! Пусть твой Николащенко из кожи вон вылезет, но обгадит этого Чернова.

- Я постараюсь.

- Не постараешься, а сделаешь! - с угрозой в голосе произнес Зотов. - Всё, закончили. Жду звонка...

Альберт Токарев положил трубку и улыбнулся. С адмиральского племянничка он сдерет три тысячи долларов, а журналисту отдаст всего двести. Остальные денежки пойдут на ремонт дачки, купленной отставником год назад. Пока есть возможность пользоваться растерянностью командующего Северным флотом, надо по максимуму "обуть" испуганного адмирала. Потом такого случая не представится. Не каждый же день тонут атомные крейсера! Жизнь есть жизнь, кто не успел - тот прозябает в нищете. А Токарев совсем не хотел тянуть от пенсии до пенсии, как это делали большинство его бывших сослуживцев...

Адмирал Зотов сорвал пробку с бутылки коньяка, набухал себе полный стакан и залпом выпил. Сковавший нутро страх понемногу отступил.

В граненую емкость полилась следующая порция.

Через полчаса пьяного в стельку командующего уже загружали в служебную "волгу", чтобы доставить затянутое в адмиральский мундир тело на борт крейсера "Петр Великий". В таком состоянии отправлять Зотова домой было неразумно.

* * *

Когда подводный аппарат на треть вышел из тоннеля в озеро, подсоленная нагретая вода изменила его плавучесть, и носовая часть лодки стала плавно задираться вверх. Сорокатонная стальная сигара чиркнула по камням, затряслась и пробкой вылетела на поверхность, подняв полуметровую волну.

Во втором отсеке боевики повалились друг на друга.

Лазарев не успел сгруппироваться и больно ударился головой о металлический кожух приборной панели.

- Цистерна! - завопил Степановых, подозревая в неожиданном всплытии проделку Павла. - Я же говорил!