- Я поддерживаю эту версию, - кивнул Самохвалов.

- Та-ак, - Глава Государства наконец закрыл рот. - И что же нам делать?

- Дать запрос в Брюссель, чтобы Генеральный Секретарь НАТО разрешил осмотреть их лодки, - предложил комфлота.

Зотов прекрасно знал, что западные военные никогда и ни при каких условиях не станут комментировать подобный безумный с их точки зрения запрос. В США и Европе не принято обсуждать с потенциальным противником какие-либо нюансы, связанные с подводными кораблями.

Если бы авария произошла на самом деле, то обществу об этом бы сообщили. Так было с "Трешером", со "Скорпионом" и другими субмаринами; информация о гибели которых поступала в СМИ практически мгновенно. Но в ситуации с "Мценском" у адмиралов был расчет на то, что натовские военные не захотят опровергать бессмыслицу и тем самым позволят обвинить их в "нежелании признавать очевидные вещи". И дадут возможность военно-морским бюрократам навесить на НАТО всех собак.

- Но взрыв... - неуверенно запротестовал Президент.

- Детонация торпедного боезапаса, - быстро отозвался Самохвалов. - Точнее - двигателей ракето-торпед. Удар был такой силы, что торпеды сорвало с направляющих и произошел взрыв.

В технических вопросах Глава Государства разбирался слабо, и ему можно было предложить в качестве объяснения любую мало-мальски правдоподобную теорию.

Президент тяжело вздохнул.

- Работайте дальше. И направьте министру обороны подробный рапорт. Пусть готовит запрос, я подпишу...

У Самохвалова и Зотова отлегло от сердца. Верховный Главнокомандующий купился на изящно завуалированную ложь, и теперь оставалось только подождать, когда эта ложь обрастет мясом в виде многих десятков опечатанных военной контрразведкой папок с грифом "секретно".

Глава Государства молча показал адмиралам, что они могут идти, и в одиночестве остался в кабинете мурманского мэра. Отвратительное настроение, в котором пребывал Президент с самой первой минуты пребывания на северной земле, сменилось на ощущение полной безысходности...

* * *

Рокотов постучал молотком в стену.

От базальтового монолита откололось несколько серо-черных крупинок, и по пещере прокатилось негромкое эхо.

Озеро оказалось намного меньше, чем описал Беноев. Около ста пятидесяти метров в длину и ста в ширину. Глубину водоема измерить было затруднительно, но биолог предположил, что она не превышает сорока метров. Совсем рядом с коридором в карстовой полости пещеры располагалась ровная площадка, заканчивающаяся деревянным причалом, который тянулся параллельно берегу. На площадке были свалены пустые коробки и обрывки промасленной бумаги.

Пещера освещалась гирляндой пятисотсвечовых ламп, висящих по всей окружности, и четырьмя прожекторами, установленными в непосредственной близости от деревянного настила.

Влад отошел от стены, положил молоток на подобие верстака, сбитого из неструганых досок, и уселся на камень у кромки воды.

- Твое мнение? - спросил Кузьмич.

- Стены крепкие, - биолог закурил. - Это и плюс, и минус...

- Почему?

- Обвалиться-то они не обвалятся, если мы подорвем парочку гранат, но боюсь, что сами оглохнем. Так что с "гээмками" тут не поработаешь.

Пышкин посмотрел вверх.

- Тогда что делать?

- Надо думать. Подводный капкан нам не соорудить, это факт... Так что придется, видимо, оставаться. И пытаться зафигачить лодку нетрадиционными способами.

- Ты уверен, что чичик сказал правду?

- Погляди вокруг и ответь, для чего тут все построено, если не для приема грузов с субмарины?

- Я не о том. - Кузьмич подпер кулаком щетинистый подбородок. - Ты убежден, что лодка прибудет завтра?

- Ему нет смысла так врать, - Рокотов потянулся. - Он прекрасно понимает, что игра проиграна. Соври он хоть в мелочи, тут же получит пулю. А так есть призрачный шанс на то, что его оставят в живых.

- Насколько я понимаю, этого шанса у него на самом деле нет.

- Естественно. В любом случае до вечера ни он, ни второй не доживут...

- Бр-р-р, - Анатолий передернул плечами. - Одно дело - в бою, другое - вот так вот...

- Не переживай, я никого расстреливать пленных не заставлю, - грустно изрек Владислав. - Поступим гуманно - укольчик сверхдозы героина. Тут его в избытке.

- Все равно неприятно...

- Согласен. Но что делать? К тому же, за те преступления, которые он совершил, ему полагается быть сваренным живьем в масле. Сходи на площадь и посмотри, какие кассеты валяются возле местного клуба. Они ж, суки, все казни на пленку снимали...

- Да знаю я! - Кузьмин стиснул зубы. - Просто я бы так не смог.

- Думаешь, мне это нравится? - хмыкнул Рокотов. - Да нет, я такой же, как все... С одним отличием. Я ставлю вопросы эффективности выше абстрактных прав человека. Иначе никак. Кто-то должен взять на себя ответственность и принять волевое решение.

- А ты в Бога веришь? - неожиданно спросил Пышкин.

- Ну, брат, ты загнул! Конечно, да. Не верят только полные дебилы... А что касается твоего невысказанного вопроса о соответствии моего поведения Божьим заповедям, так с точки зрения теологической диалектики тут все просто. Мы являемся мечом Господним и наказываем тех, кого следует наказать. Ведь сам Творец не станет гасить бандитов и убийц, он выбирает для этого исполнителей на грешной земле. Главное - не подменять благородные цели корыстными. Как говорил товарищ Джабраилов в "Кавказской пленнице": "А ты нэ путай свою шерсть с государственной!"... И тогда все получится.

- Тебя на мякине не проведешь, - Кузь-мич покачал головой.

- А то! Поэтому, - наставительно заявил Влад, - не ты командир, а я. Ладно, отдохнули, пофилософствовали, пора и делами заняться. Пошли к ребятам...

* * *

Эмиссар Всепланетного Еврейского Конгресса, одновременно представляющий в России интересы концернов "Бритиш Петролеум", "Дюпон" и "Дженерал Дайнемикс", с изрядным презрением осмотрел испуганных Индюшанского с Аграновским.

Медиа-магнат и его "правая рука" выглядели довольно жалко.

Глава холдинга весь покрылся мелкими капельками пота, его заместитель, не переставая сморкался, ерзал в кресле и крутил в пальцах авторучку.