1. Не могу добиться, чтобы Родзянко подошел к аппарату выслушать мое рѣшительное сообщеніе о невозможности играть в их руку и замалчивать манифест.
2. Повелѣніе Вел. Кн., верховнаго главнокомандующаго, во всѣх важных случаях обращаться к нему и его извѣщеніе, что для кавказской арміи манифест не существует до распубликованія его законным порядком через Сенат. Сейчас вторично доложу по аппарату Вел. Кн... заявленіе всѣх главнокомандующих, что дальнѣйшее молчаніе грозит опасными послѣдствіями. При неполученіи каких-либо указаній, возьму на себя отдачу приказанія... Самое трудное — установить какое-либо согласіе с виляющим современным правительством"...
Трудно сказать, до каких предѣлов могла пойти иниціатива ген. Алексѣева. Он не встрѣтил достаточной поддержки: Вел. Кн. отвѣтил, что он является "выразителем объединеннаго мнѣнія арміи и флота", но не как "коллегіальнаго мнѣнія главнокомандующих", и что он сносится с правительством[270]. Рузскій, считая необходимым объявленіе манифеста, полагал, что излишне запрашивать командармов, так как им "обстановка внутри имперіи мало извѣстна"; что для "установленія единства дѣйствія" необходимо установить "полный контакт с правительством", и что до фактическаго вступленія в главнокомандованіе Вел. Князя "сбор главнокомандующих несоотвѣтственен". Эверт считал, что "подобно тому, как мы под давленіем обстановки коллективно вынуждены были обратиться к Государю Императору с мольбой о согласіи его на измѣненіе (формы правленія. также нынѣ необходимо обратиться к Гос. Думѣ и новому правительству с заявленіем о необходимости немедленнаго объявленія высочайшаго манифеста, спѣшно и законно изданнаго Сенатом, и просто во имя спасенія родины от порабощенія ея злѣйшими ея врагами немедленно успокоить всѣ волненія, отказаться нынѣ от намѣченнаго пути избранія Учред. Со6ранія". Эверт считал съѣзд необходимым и недопустимым откладывать его на 8-ое марта....
Алексѣев пытался установить контакт с правительством, как рекомендовал Рузскій. Не добившись "возможности говорить с предсѣдателем Гос. Думы", он говорил в 6 час. веч., когда вопрос о манифестѣ 2-го в Петербургѣ окончательно уже был разрѣшен в отрицательном смыслѣ, с Гучковым и просил его "взять на себя передачу" Родзянко "серьезнѣйшаго для арміи вопроса". "Выход должен 6ыть найден путем соглашенія с лицом, долженствующим вступить на престол", — убѣждал нач. штаба... "Полагаю вполнѣ возможным в первом манифестѣ новаго царствованія объявить о том, что окончательное рѣшеніе вопросов государственнаго управленія будет выполнено в согласіи с народным представительством, хотя бы по окончаніи войны или наступленія успокоенія", "пять милліонов вооруженных людей ждут объясненія свершившагося", — напоминал еще раз Алексѣев. Военный министр информировал нач. Штаба о "соглашеніи", достигнутом с лицом, долженствовавшим вступить на престол... Алексѣева не удовлетворило "соглашеніе". "Неужели нельзя было убѣдить Вел. Князя принять временно до созыва Собранія власть? Это сразу внесло бы опредѣленность в положеніе[271]... Трудно предусмотрѣть, как примет стоящая в окопах масса манифест 3-го марта. Развѣ не может она признать его вынужденным со стороны? Теперешнюю дѣйствующую армію нужно беречь и беречь от всяких страстей в вопросах внутренних. Хотя бы непродолжительное вступленіе на престол Вел. Князя сразу внесло бы и уваженіе к волѣ бывшаго Государя и готовность Вел. Кн. послужить своему отечеству в тяжелые переживаемые им дни... Увѣрен, что на армію это произвело бы наилучшее бодрящее впечатлѣніе... Через полгода-же все выяснится ближе, лучше и всякія измѣненія протекут не столь болѣзненно, как теперь"... Вечером в 11 часов Алексѣев еще раз говорил с Петербургом — на этот раз с предсѣдателем Думы. Ему оставалось лишь подчиниться обстоятельствам и заключить разговор полной предчувствій фразой: "Прибавить ничего не могу, кромѣ слов: Боже, спаси Россію".
II. Отреченіе Михаила.
1. Рѣшеніе Временнаго Комитета.
В "Исторіи революціи" Милюков говорит, что Родзянко-Львов отправились к прямому проводу в военное министерство для того, чтобы выяснить возможность "измѣненія" манифеста. Мы видѣли, что об этом не было и рѣчи со стороны предсѣдателей Врем. Комитета и Врем. Правительства. Дѣло шло об отсрочкѣ, пока политическіе архитектора не договорятся между собой... "Ночь, (вѣрнѣе предразсвѣтное время) прошла, — вспоминает Керенскій, — в рѣзких и горячих спорах, так как Милюков защищал свою позицію с настойчивостью и упорством изумительными. Его поддерживал лишь отчасти (moité à contre coeur) Шингарев. Милюков считал, что "всѣ потеряли голову"[272]. Мнѣніе Керенскаго о необходимости убѣдить Вел. Князя отречься возымѣло рѣшающее вліяніе. Некрасов успѣл уже набросать и проект отреченія. Никто не знал, насколько сам Вел. Князь был освѣдомлен о происходящем. Рѣшено было отправиться и коллективно представить на его усмотрѣніе двѣ точки зрѣнія, так как Милюков, — утверждает Керенскій, — заявил, что он немедленно покинет ряды Вр. Правительства, если ему не будет предоставлена возможность изложить мнѣніе меньшинства перед Мих. Алекс.
Около полудня по датировкѣ Милюкова — около 10 час. по воспоминаніям Керенскаго — члены правительства кн. Львов, Милюков, Керенскій, Некрасов, Терещенко, Годнев, Львов Вл. и члены Врем. Комитета Родзянко, Ефремов и Караулов (называют еще Шидловскаго и Ржевскаго), собрались на Милліонной в квартирѣ кн. Путятиной, гдѣ временно пребывал Великій Князь. Сама хозяйка в воспоминаніях опредѣляет время собранія около 11 часов.
Около полудня по датировкѣ Милюкова — около 10 час. по воспоминаніям Керенскаго — члены правительства кн. Львов, Милюков, Керенскій, Некрасов, Терещенко, Годнев, Львов Вл. и члены Врем. Комитета Родзянко, Ефремов и Караулов (называют еще Шидловскаго и Ржевскаго), собрались на Милліонной в квартирѣ вн. Путятиной, гдѣ временно пребывал Великій Князь. Сама хозяйка в воспоминаніях опредѣляет время собранія около 11 часов.
Не знаю, на основаніи каких данных Маклаков иниціативу созыва совѣщанія приписывает "новому императору". Караулов, разсказывавшій 31 марта в. кн. Андрею Влад. в Кисловодскѣ исторію отреченія Мих. Ал., говорил, что иниціатива совѣщанія принадлежала исключительно думцам: Керенскій телефонировал Вел. Кн. в 5 час. утра, Мих. Ал. разбудили, и он отвѣтил, что "ничего не знает" о том, что произошло в Псковѣ. Надо ли говорить, что теоретическія разсужденія Маклакова, который понял бы собраніе на Милліонной, если бы там рѣчь шла о недостаточности конституціонных гарантій в актѣ отреченія Царя, совершенно непримѣнимы к революціонной обстановкѣ утра 3-го марта, вытекавшей, конечно, не из правомѣрных юридических предпосылок государствовѣдов. При обрисовкѣ тогдашней революціонной обстановки надлежит устранить легенду, правда совершенно второстепеннаго значенія, но очень характерную для революціонной мемуарной литературы. Суханов вспомнил, как он 2-го марта, т. е. в критическій момент, когда рѣшался вопрос о государственной власти, на запрос совѣтскаго комиссара на Царскосельском вокзалѣ ("по порученію желѣзнодорожников"): возможно ли дать Мих. Ал. поѣзд для пріѣзда из Гатчины в Петербург, "без всяких совѣщаній", отвѣтил, "что поѣзда Исп. Ком. не разрѣшает "по случаю дороговизны угля" — "гр. Романов может придти на вокзал, взять билет и ѣхать в общем поѣздѣ" Этот, воспроизводимый Черновым и др. "революціонный" отвѣт теряет свой эффект и относительное остроуміе, так как Мих. Ал., прибыв в столицу 27-го, уже не мог выѣхать назад в Гатчину и находился все время в квартирѣ кн. Путятиной. Так засвидѣтельствовала сама Путятина; это утверждает и полк. Никитин, по словам котораго Мих. Ал. в разговорѣ с ним высказывал особенное недовольство против Родзянко, вызвавшаго Великаго Князя и оставившаго его будто бы в военном министерствѣ во время вечерняго разговора со Ставкой. Однако, для переговоров со Ставкой Мих. Ал. ѣздил не с Родзянко, а с военным министром Бѣляевым и на его автомобилѣ. Весь этот инцидент (с сухановским отвѣтом) нашел нѣкоторый отклик в тогдашнем сообщеніи "Русскаго Слова", но отнесен он ко времени послѣ отреченія. Кто у кого заимствовал — мемуарист ли у газетнаго сотрудника или этог послѣдній у будущаго мемуариста — не знаю...