Шли дни, недели, месяцы, и то, что произошло на острове Пантеры, представлялось Виктории уже чем-то нереальным. Неужели и в самом деле у нее были счастливые дни? Как трудно поверить в это сейчас. Но это было, она знала, когда просыпалась в слезах среди ночи от щемяще-прекрасных снов или когда на улице взгляд выхватывал вдруг из толпы мужчину с темными волосами и широкими плечами, похожего на Рорка.

И тогда в душе ее что-то обрывалось, но, конечно, это был не он. Приглядевшись внимательнее, она понимала, что этот мужчина даже не похож на него, да и какой другой мужчина мог с ним сравниться?

Но зато она знала теперь, где был доктор. Он переехал во Флориду, упомянул как-то Берни мимоходом и назвал тот дом престарелых, где коротал свои последние дни старик.

Виктория мысленно прикинула. Потребуется несколько месяцев, чтобы скопить достаточно денег, слетать туда и встретиться с доктором, и все-таки она твердо решила сделать это. Но однажды, жарким летним вечером, когда в кафе было короткое затишье, судьба сама привела его к ней. Она стояла у стойки и читала газету. Дверь кафе распахнулась, Виктория подняла голову и увидела доктора Рональда, переступающего порог.

Ей показалось на миг, что это просто видение, но нет, это был именно он. Он выглядел старым и утомленным, а лицо болезненно бледным. Виктория положила на стойку свой блокнот для заказов и огляделась вокруг. Другие официантки сидели за стойкой, отдыхали и пили кока-колу, а Берни был в кладовой.

Она сделала глубокий вдох и вышла навстречу доктору.

– Доктор Рональд? - привлекла она его внимание.

Он нерешительно улыбнулся.

– Да. Кто это… ты, Виктория? - Его улыбка погасла, и на мгновение взгляд сделался воровским. Но он быстро пришел в себя и зашаркал к ней, протягивая руки. - Виктория, дорогая моя. Какой приятный сюрприз. А я и забыл, что ты работаешь здесь. Мы с женой проходили тут мимо и…

– Доктор Рональд. - Виктория подошла к нему вплотную. - Не могу поверить, что это вы.

– Я тоже счастлив видеть тебя, дорогая. Как живешь?

Он так долго тряс ее руки, что ей пришлось вырвать их и сунуть в карманы. Она нервно облизнула губы.

– Я хочу поговорить с вами, доктор.

Старик испуганно замотал головой и сделал шаг назад.

– Я бы тоже хотел поболтать, дорогая, но чертовски спешу. Я заскочил только взять… - Его брови удивленно поползли вверх, когда она схватила его за руку и потащила от двери. - Виктория! Что такое? Я же сказал тебе, что очень спешу.

Но она была настроена решительно. Наконец-то этот момент наступил! Гнев и ярость переполняли ее.

– Как вы могли? - прошептала она. Он побледнел.

– Что я мог? Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Разумеется, он все понимал. Она видела это по выражению его лица.

– Не притворяйтесь! - сказала она резко. - Я знаю правду, доктор. Я видела свою дочь.

У Рональда отвисла челюсть.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, - сказала она, глядя ему прямо в глаза, - что я знаю, как вы поступили со мной. Вы продали моего ребенка. Продали мою дочь, как если бы она была… была просто щенком.

– Ее удочерили, - произнес он быстро. - Все было по закону.

– С каких это пор продажа детей стала законным делом?

– Виктория, ты не должна так поспешно судить.

– Вы лгали мне, доктор. Вы сказали, что виделись с будущими родителями. А на самом деле это не так.

Старик весь как-то съежился, втянув голову в плечи.

– Их адвокат заверил меня, что они будуг заботиться о ребенке, Виктория. Деньги были жестом признательности, залогом взятых с их стороны обязательств.

– Деньги были взяткой, - прошипела она, - поскольку то, что вы сделали, было противозаконно. Как вы могли так поступить?

Он смешался. Глубоко вздохнув, он рассказал ей наконец всю историю. По его словам, единственный раз за всю свою практику он поступил подобным образом. Он был немолод, его практика приходила в упадок, а жена тяжело заболела. Его история могла бы растрогать Викторию, если бы бесчестность доктора так ужасно не исковеркала ее жизнь.

– Адвокат, который занимался этим делом, поклялся, что ребенок попадет в прекрасную семью, - говорил он голосом, полным раскаяния. - А деньги были… гонораром, ведь забота о твоей матери была так… - Он не договорил. - Все, что я должен был сделать, - его голос перешел в шепот, - это убедиться, что в свидетельстве о рождении стоят надлежащие имена. - Он остановился и облизнул пересохшие губы. - Это не было… Это не было так ужасно, так цинично, как ты думаешь. Ты не могла содержать ребенка, а ведь дочка твоя попала в хорошую семью. - Тень страха вдруг мелькнула в его глазах. - Что ты… что ты собираешься предпринять?

Она пристально смотрела на него, жалкого, сгорбленного. А что она могла предпринять? Если прибегнет к помощи закона, то тем самым втянет Рорка в скандал, и с какой целью?.. Он был отцом Сюзанны, и единственной радостью, оставшейся в ее пустой жизни, было сознание, что ее маленькая девочка будет расти в доме этого человека, единственного человека, которого она, Виктория, в своей жизни любила. Но доктор не может так легко отделаться, его нужно наказать, заставить хотя бы частично расплатиться за то горе, которое он ей причинил.

Виктория мрачно взглянула на него.

– Я думаю, - сказала она медленно, - что мне стоит по этому поводу обратиться к властям.

Старческое дыхание доктора участилось. Он страшно побледнел.

– Ты не можешь так поступить, - испуганно проговорил он. - Не делай этого.

– Не знаю, не знаю, - сказала она, глядя на доктора в упор.

– Ты не можешь, - повторил он, и руки его задрожали. - Ты подписала бумаги. Все законно. Ты не можешь ничего сделать.

– Не могу?.. Посмотрим.

Виктория повернулась на каблуках и ушла. Она видела, что его лоб покрылся испариной. Ничего, пусть помучается, мрачно усмехнулась она, он это заслужил.

Следующие два дня у Виктории были выходными. И впервые с тех пор, как она вернулась с острова Пантеры, она провела их не так, как обычно, расхаживая из угла в угол своей квартиры. Она отправилась в парк подышать свежим воздухом, подставить лицо солнцу. Она чувствовала, что постепенно успокаивается. Но вот какой-то высокий темноволосый человек с ребенком на плечах прошел мимо нее, и слезы снова наполнили глаза. Она поспешно вскочила со скамейки, на которой сидела, и убежала из парка. Вся прелесть этого теплого ясного дня в один миг померкла для нее.