Однако не следует увлекаться цитатами. Когда устный текст перегружен ссылками на авторитеты, он становится слишком тяжеловесным.

Необходимо обязательно указывать источник цитирования. Нельзя говорить: "Как сказал мне один местный журналист…" или "Как написала одна газета…" Нежелательны туманные обобщения и загадочные ссылки: "Все экономисты считают…", "Как сказал один из величайших актеров современности…." Все подобного рода ссылки — свидетельство неуважения оратора к аудитории. Плохо, если оратор ссылается на не известное аудитории лицо: "Как сказал инженер Иванов.…" Такая цитата, как правило, не достигает цели: почему люди должны прислушиваться к словам совершенно незнакомого человека? Если все же необходимо сослаться на хорошего специалиста в своей области, не знакомого аудитории, нужно уточнить его квалификацию. Например: "Замечательный русский судебный оратор XIX века П.С. Пороховщиков писал.…"

Обращение к тем или иным авторитетам (или отказ от такого обращения) должно быть обусловлено спецификой той аудитории, перед которой выступает оратор. Какого рода авторитет способны признать именно эти слушатели? И склонны ли они вообще прислушаться к мнению авторитетов? Хотя любой тип аргументов должен отбираться с учетом состояния предполагаемой аудитории, обращение к авторитетам в наибольшей степени зависит от мнения, знаний, убеждений собеседника по затронутому вопросу, а также от его интеллектуальных возможностей и культурного уровня. Так, несмотря на все представленные здесь теоретические рассуждения, мнение любимого тренера для его подопечных может оказаться наиболее весомым не только в тех случаях, когда речь идет о спорте, но и тогда, когда обсуждаются вопросы истории, литературы или даже ядерной физики. Впрочем, для нашей страны такое возможно не только тогда, когда речь идет о детях. Вспомним как великий вождь и учитель поучал всех специалистов: крестьянам рассказывал о выращивании хлеба, лингвистам — о сущности языкознания, запрещал генетику и кибернетику. И везде его воспринимали как авторитет, ссылались на него как на истину в последней инстанции.

Ср., например, два крайних случая отношения к авторитетам. Когда один из героев диалога «Горгий» пытается убедить Сократа в истинности своей точки зрения, ссылаясь при этом на ее общепризнанность, Сократ заявляет: "Милый мой, ты пытаешься опровергать меня по-ораторски, по образцу тех, кто держит речь в судах. Ведь и там одна сторона считает, что одолела другую, если в подтверждение своих слов представила многих и вдобавок почтенных свидетелей, а противник — одного какого-нибудь или вовсе никакого. Но для выяснения истины такое опровержение не дает ровно ничего: бывает также, что невинный становится жертвой лжесвидетельства многих и как будто бы не последних людей… Я же, пока не представлю одного-единственного свидетеля, подтверждающего мои слова, тебя самого, считаю, что не достиг в нашей беседе почти никакого успеха. Но я считаю, что и ты ничего не достигнешь, если не получишь свидетельства от меня одного; всех же прочих свидетелей можешь спокойно отпустить." [12] Напротив, человек, не приученный самостоятельно мыслить, с легкостью полагается на любое свидетельство. Ср. известный пример о том, как некий французский герцог никак не мог понять из объяснений своего преподавателя, почему сумма углов треугольника равна двум прямым. Наконец, доведенный до отчаяния преподаватель воскликнул: "Я клянусь Вам, Ваше высочество, что она им равна!" — "Почему же Вы мне сразу не объяснили это столь же убедительно?" — спросил герцог.

Аргумент "ссылка на авторитет" в риторической практике может иметь следующие разновидности:

1. Специалист. Самый типичный и правильный случай "ссылки на авторитет", состоит в том, что оратор ссылается на мнение специалиста в этой области. Это наиболее строгая и рациональная форма аргумента. При использовании этого вида аргумента важно помнить, что каждый человек является специалистом только в своей узкой области, и именно здесь его мнение для нас значимо. Во всех же других вопросах его взгляды не более интересны, чем взгляды любого другого человека. Например, если оратор рассуждает о выведении новых сортов яблок и ссылается на мнение И.П. Мичурина, то очевидно, что он делает это правильно. Но если речь идет о философских проблемах, то высказывания Мичурина в этой области не могут представлять бесспорный интерес.

На типичные ошибки ссылок на авторитеты указывал С.И. Поварнин: "Эти доводы: "тот-то неоспоримо доказал", "наукой доказано" и т. п. так часто встречаются в некоторых спорах, и так сравнительно редко они правильны. Или ошибка неграмотного в логике и в науке незрелого мышления, или — софизм, т. е. лживый довод. Как часто он применяется — знает, вероятно, всякий. Уловка противоположного характера — совершенное отрицание авторитетов. В действительности есть сравнительно мало вопросов, в которых мы серьезно, с полным знанием, с затратой всего нужного труда и сил можем разбираться сами. Эти вопросы обычно не выходят за пределы ближайшего житейского опыта и интересов и за пределы нашей ближайшей специальности. В остальном мы поневоле основываемся на опыте и знаниях всего прочего человечества. Без них не сделать ни шагу. Но если так, то естественно основываться на опыте и знаниях не первого попавшегося на пути человека — может быть, совершенно не пригодного для этой цели, — а на сведениях заведомо наилучших знатоков в той области, к которой относится вопрос, т. е. опираться на авторитеты."[84, 41–42]

Таким образом, ссылаясь на мнение другого человека, оратор обязан убедить аудиторию в том, что это, действительно, авторитетный специалист в своей области, человек, к мнению которого слушатели должны прислушаться. В современной общественной практике это незыблемое правило сплошь и рядом нарушается, и нам предлагаются мнения людей совершенно неизвестных или таких, в чьем праве оценивать событие аудитория имеет все основания усомниться. Ср., например, фрагмент из программы «Время» от 17.10.1996, когда, комментируя факт увольнения А.И. Лебедя из армии, ведущий взял интервью у бывшего чиновника, работника тираспольской комендатуры, который сказал, что Лебедь, еще когда служил в Молдавии, пытался создать свою армию из работников комендатуры, проявлял экстремистские наклонности. При этом, разумеется, сразу возникает подозрение, что нерадивый работник просто сводит счеты со строгим начальником, который в свое время наказывал его за плохую работу. В любом случае, мнение одного бывшего подчиненного никак не должно влиять на отношение людей к политическому деятелю.

2. Слушатели. Авторитетной инстанцией, к которой апеллирует оратор, могут оказаться сами слушатели.

Самый простой прием использования аудитории в этом качестве — обращение к их опыту и здравому смыслу. "Все вы, конечно, не раз наблюдали…", "Вы, конечно, видели…". Особенно часто используется такой аргумент в тех случаях, когда в опыте и профессиональных знаниях аудитории имеется то, что может быть использовано оратором для подтверждения его мыслей:

25 января 1873 года в Петербурге в банкирскую контору Чебарова явился мещанин Бейлин с четырьмя векселями, из коих 3 на сумму 14 тысяч рублей были будто бы выданы петербургским первой гильдии купцом Лебедевым на имя Даниельсона и купца Макарова с бланковыми надписями последних. К этим векселям были приложены удостоверения игуменьи Митрофании о верности подписи на векселях. Мы в первый раз встречаемся с такими удостоверениями. Они постоянно встречаются по векселям Медынцевой и Солодовникова. Вы принадлежите сами к торговому сословию и знаете торговые обороты. Я могу сослаться на вас: даются ли когда такие удостоверения — удостоверения, говорящие, что подписи не подложны? Для чего это, если подписи действительно не подложны? Когда представляется вексель, то он учитывается без всяких удостоверений, но в этом случае удостоверение представляется действительно необходимым и приносит пользу игуменье Митрофании, устраняя те справки, которые могли бы быть наведены у лица, выдавшего будто бы вексель." (Речь прокурора Жукова по делу игуменьи Митрофании)