— На кой чёрт кому-то понадобилось забрасывать вас сюда? — Жером, лишь недавно узнал, почему "генерал Мэйна" всегда казалась ему странной, и принял новость на удивление спокойно. — Я понимаю, было бы это случайно — на всё воля Божья. Но если это сделали люди, то зачем? Переменить будущее? Так ведь в том будущем всё изменится, и даже их самих может не стать.

— С некоторыми оговорками я согласен с мнением капитана, — поддержал его Мартин. — Попав сюда, мы рискуем нарушить причинно-следственные связи, и будущее превратится в рассыпавшийся карточный домик. Это хаос, энтропия. Ведь если кто-то вздумает вас уничтожить, то совсем не обязательно убивать вас физически. Достаточно убить хотя бы одного из ваших предков — и вы исчезнете.

— Ох уж мне это линейное мышление… — улыбнулась Галка. Джеймс и Влад тоже улыбались — по той же самой причине. — Ну, почему, чёрт возьми, люди уверены, будто известная им история — это единственно возможный вариант, где шаг в сторону карается расстрелом на месте? Нет предначертания в том смысле, что двигаться надлежит вот только по этой колее, и никак иначе. Если у какого-либо события могут быть несколько вариантов продолжения в будущее, то реализуются все варианты, — мадам капитан сделала упор на последние слова. — Приведу пример. Вот ты, Жером, обожаешь игру в кости, — Меченый при этом хмыкнул в кулачище: капитан Спарроу не очень жаловала игроманов, но он-то как раз меру знал. — Скажем, ты поставил на всё. Твой противник выбросил одиннадцать очков при игре в две кости. Шансов выиграть у тебя — один к тридцати шести. Немного, но и не так уж мало. Ты бросаешь кости, и выпадает двенадцать очков. Ты радуешься, загребаешь выигрыш, а твой противник хватается за голову и кричит: "Невероятно!" То-то и оно, что как раз вероятно, хоть вероятность такого исхода была мала. Всего один шанс из тридцати шести. Но ведь и остальные тридцать пять вариантов тоже реализовались! Мир в каком-то смысле разделился. В том, что знаешь ты, выпало двенадцать очков. Ты выиграл, и пошёл прогуливать свой выигрыш с братвой. Но в некоторых других вариантах ты проигрался в пух и прах, со злости с кем-то подрался и загремел в тюрьму. А в каком-то и вовсе кого-то прибил, и угодил на виселицу. Разница — для тебя лично — существенная, но увидеть её, находясь в своём варианте развития событий, ты не сможешь никогда. Увидеть её можно только со стороны. Но если разница невелика в масштабах мира, вероятностные ветви могут потом сойтись, и никто ничего не заметит. А если представить, что последствия какого-нибудь события изменили ход истории? Скажем, не пришибли Генриха Четвёртого на улице Медников — и пошёл он рубить австрияков в капусту.

— Так это получается что-то вроде кругов на воде от упавшего камня, — Жером хоть и был малограмотным человеком, но суть ухватил сразу.

— Верно, — сказала Галка. — И чем больше камень, тем выше волны, и дальше разойдутся. Вот ещё один пример… Мартин, вы ведь учили в школе историю. Когда, от чего и в каком статусе умер Генри Морган?

— В тысяча шестьсот восемьдесят восьмом году, от хронического пьянства и туберкулёза, в ранге лейтенант-губернатора Ямайки — если я не ошибаюсь, — усмехнулся немец, сразу сообразив, куда гнёт эта пиратка.

— Какой губернатор! Он давно на дне, рыб кормит! — возмутился Жером. — Воробушек, я же помню, как ты сама приказала — с «Уэльса» никого не подбирать!

— Вот и я о том же, — продолжала Галка. — Но в том варианте истории, который учил Мартин и который учила я, сэр Генри действительно был назначен лейтенант-губернатором Ямайки, возведен в рыцарское достоинство, вешал братву почём зря, а никакой женщины-капитана по прозвищу Воробушек, которая пустила его на дно, не было и в помине. Представь себе, где-то есть и такой мир, в котором не мы потопили «Уэльс», а он нас, и сэр Генри благополучно оправдывается сейчас перед судьями за то, что напал на Панаму после заключения мира. Но и тот, «родной» для нас вариант истории никуда не делся. Он существует помимо нашего желания или нежелания, но, находясь в этой событийной ветви, мы не можем его видеть. А вот те, кто нас сюда…э-э-э…переместил — могут. Я ещё не знаю, как, но, видимо, у них есть какое-то устройство, позволяющее это делать. Но отвечу на теорию Мартина — относительно убийства предков. Это не только бесчеловечно по отношению к ни в чём не повинным людям, но и бессмысленно. Потому что одним своим появлением здесь мы исключили возможность своего рождения в будущем этой ветви истории. Может, и будут жить здесь мои отец и мать, но у них никогда не родится дочь по имени Галина. А если и родится, то она никогда не будет моей точной копией. И уж тем более — не будет мной… Одним словом, мир куда сложнее, чем думают некоторые. А наши «доброжелатели» знают это, как я подозреваю, лучше всех.

— Они поставили своей целью создать новый жизнеспособный мир, — проговорил Джеймс. — Но опять-таки, с какой целью? Пока ни один документ из тех, что нам удалось прочесть, не дал ответа на этот вопрос.

— Вряд ли с благой, — покачал головой дон Альваро. — Исследования Мартиньо были направлены на создание нового пороха и каких-то электрических машин. И сеньор иезуит, о котором он вам наверняка рассказывал, всячески способствовал его исследованиям. Лаборатория, двое учёных монахов, инструменты, книги, деньги — всё было к его услугам. У вас, как я слышал, примерно так же дело обстояло с новыми пушками: мастера, поддержка французских властей, богатые трофеи для оплаты работ. Даже удалось выкупить у одного старого мастера технологию варки стали для оружейников Тулона, и они принялись производить стальное оружие большими партиями, по государственным и частным заказам.

— Откуда это вам известно? — нахмурилась Галка.

— От сеньора иезуита, разумеется, — пожал плечами пожилой испанец. — Если вы знаете, что ваша деятельность отслеживалась, то не логично было бы предположить, что эти господа исподволь подталкивали вас к следованию нужным им курсом?

— У меня были такие предположения, — проговорила Галка, — но подтверждение они получили только сейчас. И потому я хотела бы, чтобы Мартин пошёл с нами.

— Не вижу резона, — покачал головой немец. — Будем мы вместе или врозь, ничего уже существенно не изменится. Ваши пушки — реальность. А я уже сделал действующую модель ветрового генератора, и так близко подошёл к созданию технологии производства пироксилина на основе имеющихся здесь материалов, что это тоже скоро станет реальностью.

— А как вы думаете, поверят ли эти иезуиты, или кто они на самом деле, что вы не выдали нам свои секреты? — усмехнулась женщина, здоровой рукой подправив подушку. — Я терпеть не могу пыток, и, сами знаете, запрещаю братве этим делом баловаться, но у меня свои методы добиваться желаемого. Не менее результативные, чем пытка. И наши заочные знакомые это знают. Так что независимо от того, закончили вы свои работы, или нет, вас убьют, если вы останетесь. Но если вы будете на моём флагмане, добраться до вас им будет несколько затруднительно.

— Фрау капитан, если правда то, что здесь сейчас было сказано, вы и на своём флагмане не сможете чувствовать себя в безопасности, — возразил Мартин. — Вы тоже сделали своё дело, обеспечив появление нарезной артиллерии на два века раньше положенного срока, и теперь должны исчезнуть, чтобы не мешать этим господам реализовывать свой сценарий. Кроме того, создав из… — немец покосился на Жерома, — из пиратов грозную армию, вы теперь представляете для этих людей серьёзную опасность. Не всё ли, в таком случае, равно, где нас убьют?

— Во-первых, не всё равно, а во-вторых, это ещё вилами по воде писано, кто кого убьёт, — хитро усмехнулась Галка. — Дон Педро Колон тоже думал, будто поймал нас, а оказалось, что он немного ошибся. У них пока преимущество в том плане, что они знают о ситуации больше нас. Но и оно скоро сойдёт на нет, если я найду способ влезть в их архив. А он на том компьютере имеется, нужно либо подобрать, либо взломать пароль к программе-оболочке. Вот тогда мы такой камушек в воду бросим, что круги от него будут расходиться ещё не одну сотню лет!