- Все как по нотам. - Кейт делала заметки в своем блокноте.

Через несколько минут обсуждения Лютер повесил трубку. Донован из спальни произнес:

- Полагаю, прежде чем планировать что-либо, я должен был спросить тебя, собираешься ли ты возвращаться в Балтимор.

Она села на кровать рядом с ним.

- Я когда-то читала, что реакция "дерись" или "беги" заложена в наших генах, и человек сам не знает, борец он или беглец, пока ему не грозит опасность. Опыт свидетельствует, что у меня такая сильная реакция "беги", которой гордился бы и кролик. Стоит мне запаниковать, и стремление к горизонту становится непреодолимым. Но я не могу сбежать, пока ничего еще не решено. Не могу и не хочу.

- Слава Богу. - Его ладонь накрыла ее руку.

- То, что я остаюсь, не означает, будто все в порядке, Патрик. Я.., думаю, что все никогда не будет в порядке.

- Хочешь сказать, что никогда не сможешь снова полюбить меня?

- Я не знаю, способна ли расслабиться настолько, чтобы влюбиться, призналась Кейт. - Само слово "влюбиться" в моем воображении вызывает образ какой-то стены, о которую бьются. Больно.

- Любовь не обязательно стена. Иногда это полет.

***

Кейт была напряжена, снова входя в отель Святого Кира, но через час вчерашний случай стал далеким воспоминанием, не относящимся к делу. Ночь, которую она провела с Донованом, принесла гораздо более живые ощущения. Даже просто дышать с ним одним воздухом стало для нее необходимым.

Всю дорогу из Атланты она дремала и пожалела, что полет закончился так быстро. Хотя день выдался утомительным, ей понравилось быть боссом.

Мать встречала ее в аэропорту.

- Мам, как здорово. - Она обняла Джулию одной рукой. - А я собиралась брать такси до дома.

- Когда Донован позвонил насчет кошки, он сказал, что ты прилетаешь сегодня, и я решила встретить тебя. Мы можем забрать Дину по пути к тебе.

Они вошли в здание аэровокзала из вестибюля, которым Кейт до этого не пользовалась. Их путь пролегал мимо постамента, на котором красовалась громадная скульптура из цветного стекла, изображавшая Чесапикский залив в виде голубого краба. Кейт с восхищением разглядывала это произведение.

- Как чудесно, настоящий Мэриленд.

- Говорят, что все аэропорты похожи, но это не так. Когда мы с Сэмом путешествовали... - Джулия осеклась.

- Как ты справляешься? - спросила Кейт.

- То лучше, то хуже.

Кейт хотела продолжить расспросы, но Джулия снова надела маску невозмутимости. Кодекс дамы из высшего общества. Остаток пути до машины мать и дочь проделали молча. У кодекса были свои плюсы - он предполагал силу духа, чувство собственного достоинства и честность. Но иногда подавлять эмоции было ошибкой. Наверное, сейчас как раз такой случай, думала Кейт, сидя рядом с матерью. Обе испытывали тревогу. Может быть, искренность - то, что было необходимо обеим. Видит Бог, Кейт не отказалась бы от мудрого материнского совета. Но как начать?

Когда они повернули на север, Кейт проговорила:

- Мы с Донованом снова спим вместе. Через мгновение ее мать ответила:

- Как.., хорошо для вас обоих. Ты думаешь, это надолго?

- Может, да, а может, и нет. Ты, должно быть, пыталась понять, почему я бросила Донована.

- Конечно. Очевидно, что-то обидело тебя очень, очень сильно. Я решила, что он загулял с одной из старых подружек или изменил тебе во время командировки.

- Патрик? Изменил?

Вот уж насчет этого Кейт никогда не беспокоилась. В любой ситуации муж давал ей понять, что для него она - единственная женщина в мире. Жаль, что к этому прибавлялась ревность и чувство собственника.

- Я оставила его потому, что он был.., что он применял силу. Вначале нечасто, но становилось все хуже и хуже. В конце стало.., плохо. Совсем плохо.

- Боже мой! - выдохнула Джулия. - Я.., не могу поверить, чтобы Патрик причинил тебе боль.

- Поверь. В конце концов я ответила ему тем же, а потом бежала сломя голову.

- Как мы с Сэмом могли не заметить такое? - воскликнула Джулия. - Я знаю, что когда вы только поженились, у Патрика были свои "острые углы", но он всегда казался таким преданным тебе. Он был - и остается - таким добрым, отзывчивым человеком.

- Это правда. Доброе сердце, но, к сожалению, полное отсутствие контроля над собой. В том смысле, что он бесился и бил меня.

Джулия прикусила губу.

- Если бы Сэм узнал, почему ты уехала, он никогда бы не написал подобного завещания. Теперь, когда мне все известно, я удивлена, что ты согласилась выполнить его условие. Что тебя заставило?

- Я обрадовалась возможности работать в "Фениксе". Плюс очень разумное решение разобраться с прошлым. Я боялась Донована, но знала, что могу уехать, сбежать, если возникнет хотя бы тень беды.

- Не возникла? - спросила мать.

- Пока нет. Его отец был буйным алкоголиком, поэтому неудивительно, что Донован был настроен на насилие. Удивительно не то, что он иногда злился и распускал руки, а то, что большую часть времени он был таким порядочным парнем.

- Господи, какой ужас. Ты - моя дочь, а он - почти как сын. Как такое могло произойти? Чего сейчас больше в твоей душе? Страха? Или злобы?

- Не знаю. Наверное, хватает и того, и другого.

- Может быть, ключ ко всему - это прощение. Чтобы сохранить брак, требуется очень многое прощать - и одной, и другой стороне. Если ты сможешь простить Патрику его поступки, это поможет тебе избавиться от гнева. Наверное, и от страха...

- Знаешь, он никогда не бил меня намеренно. Когда это случалось, Донован был так же напуган, как и я. Его до сих пор мучает чувство вины.

"Дворники" скользили по стеклу в медленном, гипнотизирующем ритме.

- Разумом можно понять, почему он так поступал, - сказала Джулия. - А прощение - это больше, чем понимание, и больше, чем позволение. Настоящее прощение идет от сердца, я думаю, это понятие чисто духовное. Земное воплощение милосердия. Стоит простить Патрику его прегрешения не только ради него, но и ради себя.

Омытые дождем городские улицы были в этот час почти пустыми. Кирпич и бетон уступили место утопавшим в зелени коттеджам, а Кейт все думала о словах матери. Простить имело смысл - если она сможет. Будет трудно. Но это давало хоть какой-то шанс на будущее.