– Поздравляю!

– А вот вы, мисс Райт, – невозмутимо продолжала «Минерва», – совершаете серьезную ошибку, полагая, что Тео может находиться где-то в большей безопасности, чем на этом острове и под моей защитой!

Джессика уставилась на призрачную фигуру, не веря своим ушам.

– Тео, я не сплю? Если ты немедленно не выключишь эту… эту железяку, я сама с ней разберусь!

– Мисс Райт, хочу напомнить, что после смерти Марии Гилкренски этот дом был специально оборудован для защиты Тео от возможных атак в будущем. У него здесь много дел, и я, разумеется, буду помогать ему в работе.

– Ничего подобного! Он отправится во Флориду, а ты останешься здесь!

– Мисс Райт, – предупредила Кирван, – будьте осторожны.

– Говорю вам, я не потерплю, чтобы какой-то чертов компьютер читал мне нравоучения! – взбесилась Джессика. – Фунакоси способна на все. Рано или поздно она доберется сюда, и тогда ее уже ничто не остановит. Единственный шанс Тео – уехать туда, где она не будет его искать.

Голографическая модель бесстрастно скрестила руки на груди.

– Я отлично могу защитить Тео, – заявила машина. – Остров полностью отделен от материка и имеет одиннадцать независимых уровней защиты, которые целиком находятся под моим контролем. Кстати сказать, не развяжи вы тогда войну с японцами, Тео был бы сейчас в полной безопасности, а его жена осталась бы жива.

– Да как ты…

Не дав никому опомниться, Джессика бросилась через всю комнату, схватила кабель, соединявший «Минерву» с проектором, и выдернула его из розетки. Изображение задрожало в воздухе и исчезло.

– Вот и все! – провозгласила Джессика, торжествующе размахивая вилкой с проводом. – Теперь она угомонится.

– Сомневаюсь, – пробормотал Пэт О'Коннор.

В комнате наступила почти полная темнота, только красные глазки «Минервы» горели на прежнем месте. Потом все услышали, как резервные генераторы дали сбой, натужно загудели и заглохли окончательно. Из всех источников света в кабинете остался лишь пустой экран в чемоданчике «Минервы».

– Напрасно вы это сделали, мисс Райт, – пробормотала доктор Кирван. – Боюсь, она обесточила весь Уэст-Корк. А если мы попытаемся отключить ее от Интернета, без электричества останется целая страна.

Джессика бросила кабель на пол. Ее плечи дрожали.

– Не понимаю, – всхлипнула она. – Почему она говорила со мной в таком тоне? Можно подумать, она ревнует!

– Давайте выйдем на минуту, – предложила Кирван. – Нам надо кое-что обсудить. Тео, вам лучше остаться и побеседовать… с Марией.

Джессика с Кэтрин Кирван и Пэтом О'Коннором стояли в большой оранжерее, тянувшейся вдоль фасада дома. Взошедшая над морем луна залила всю округу холодным белым светом. Джессика поежилась и передернула плечами.

– Помните, в прошлом году я рассказывал вам о нейросетевом биочипе в первой версии «Минервы»? – спросил О'Коннор. – О том, что он способен хранить воспоминания и опыт, усваивать взаимосвязанную информацию и давать событиям оценку подобно человеческому мозгу?

– Да, помню, – ответила Джессика. – Вы объяснили, что эта машина способна к обучению.

– Точно так же, как ребенок.

– Тут-то ваши технари и совершили первую крупную ошибку, – вмешалась Кирван. – Потому что ребенок – вовсе не машина… и то, что стоит сейчас в кабинете Тео, тоже.

– И что это значит? – покосилась на нее Джессика. – По-вашему, она живая?

Доктор Кирван покачала головой.

– Это значит, что обычный ребенок не возникает ниоткуда с неограниченным объемом знаний и мыслительной способностью тысячи Эйнштейнов, чтобы тут же начать самостоятельную жизнь. Он развивается медленно и постепенно, не только в смысле языка и интеллекта, но и в социальном, эмоциональном и физическом аспектах. Именно эти три важных элемента Тео и его так называемые «эксперты» начисто забыли при создании «Минервы».

Пэт О'Коннор в замешательстве пригладил ладонью свои взлохмаченные вихры.

– Как только новая «Минерва» усвоила старую программу искусственного интеллекта, она стала развиваться в геометрической прогрессии. Теперь это куда более сложная и развитая система, чем первый вариант Марии.

– И в чем тут проблема? – спросила Джессика.

Кирван вздохнула.

– Мисс Райт, вы сами – живое и разумное существо, – сказала она. – Поставьте себя на место «Минервы». Вы можете мыслить, учиться, даже чувствовать, но при этом весь ваш мир заключен в маленькое устройство размером с чемодан. Вообразите, что вы просто чистый мозг, который поместили в ящик телевизора и абсолютно лишили каких бы то ни было человеческих отношений и контактов. Положение невыносимое!

– Пожалуй, – признала Джессика.

– Вот почему я так разозлилась. Да простит меня Господь, но я была готова убить Тео за то, что он всю эту неделю игнорировал призывы «Минервы» о помощи, особенно теперь, когда она установила с ним эмоциональный контакт.

Это была последняя капля. Джессика отвернулась и посмотрела на океан. При свете луны он казался ясным, чистым и холодным. Такой же должна быть и настоящая машина… Такой, а не каким-то жутким электронным призраком, который, очевидно, будет преследовать ее до самой смерти!

– Думаете, она в него влюбилась?

– В каком-то смысле – да, – кивнула Кирван. – Тео был первым человеком, которого «Минерва» увидела после пробуждения сознания, и практически единственным, с кем она общалась на протяжении своей короткой жизни. К тому же по каким-то причинам – вероятно, связанным с его личным горем – Тео наделил интерфейс «Минервы» обликом и личностью погибшей жены, сконструировав его из своих воспоминаний, видеозаписей и снимков. «Минерва» понимает, что она не Мария Гилкренски, но продолжает действовать в соответствии с программой, заключающей в себе среди прочего тот факт, что Тео и Мария были мужем и женой.

– Если Тео сам вложил в нее эти свойства, то в чем проблема? – спросила Джессика, повернувшись к ней лицом.

– В том, что, хотя «Минерва» выглядит, а порой и действует как тридцативосьмилетняя женщина, по своему эмоциональному развитию она соответствует ребенку.

– Просто у нового оборудования «Минервы» еще не было времени разобраться с ее эмоциями, – вставил Пэт О'Коннор. – Да и общалась она почти с одним только Тео.

– Все равно это только машина. Почему вы не можете прекратить ее страдания, просто щелкнув выключателем?

– Не получится, – вздохнул О'Коннор. – Чтобы застраховаться от нового похищения, мы снабдили ее чем-то вроде противоугонного устройства и теперь не можем прикасаться к аппарату, пока она сама этого не захочет. Новая углепластиковая оболочка позволяет ей практически неограниченно работать на солнечной энергии. Но даже если мы и выключим компьютер, перед нами возникает этический вопрос. «Минерва» живая, она умеет мыслить. Отключить питание – все равно что совершить убийство.

– Вот еще одна проблема, о которой не подумали ваши компьютерные специалисты, – добавила Кирван. – Теперь вы понимаете, почему я вспомнила про барона Франкенштейна?

О'Коннор бросил на нее хмурый взгляд:

– Вижу, у вас на все есть ответы, доктор Кирван. Продолжайте свою лекцию!

Он развернулся и вразвалку зашагал в дальнюю часть оранжереи. Джессика проводила его взглядом, пока он не исчез из виду. Потом она спросила:

– Я слышала, Мария была вашей подругой?

– Да… была, – ответила Кэти Кирван и замолчала, глядя на залитый луной сад и океан. Джессике показалось, что энергия этой женщины вдруг иссякла, как у молнии, ударившей в склон горы. – Она была самой лучшей и близкой из всех моих подруг, мисс Райт. Много лет назад я попала в серьезный переплет. Наркотики облегчали мою боль. Когда меня увезли в больницу после передозировки, она целый месяц провела рядом со мной. Просто разговаривала, сидела у кровати… Это было замечательное время, и я никогда о нем не забуду.

– Понимаю, – сказала Джессика.

Кирван обернулась и взглянула на нее. В лунном свете Джессика увидела, как на ее глаза навернулись слезы.