Олег вошел в харчевню. Сонный повар разжигал огонь в большой жаровне. Олег спросил вежливо:

-- У меня всего одна монетка. Ты можешь сказать, что я могу купить... и сколько?

Тот хотел явно ответить нечто иное, но смерил взглядом широкие плечи незнакомца, оценил волчью шкуру, огромные руки, суровое лицо.

-- Немного мяса... и кувшин воды.

-- Воды?

Хозяин кивнул.

-- Во дворе колодец с чистейшей водой. Из преисподней! А ты, похоже, воду предпочитаешь вину.

Кора пихнула его под столом, шепнула горячим шепотом, едва не спалив ему ухо:

-- У меня есть деньги! Заказывай и вино.

-- Угадал, -- согласился Олег. Он с уважением смотрел на хозяина, волхв не волхв, но кое-что умеет видеть даже в чужаках. -- Но почему похоже?

-- Варвары в походе всегда предпочитают родниковую воду любому вину.

Вскоре вошли еще двое и сели у дверей. Олег насторожился. Всякий, кто входит, обычно плюхается за стол и поднимает крик, требуя к себе внимания, заказывает еду, вино, а успокаивается не раньше, чем раздвинет пояс на две дырки. А у этих к тому же повязаны головы цветными платками, чем резко отличаются от остальных. А в ушах обоих болтаются серьги.

К столу Олега подошел дюжий мужик. Он был в лохмотьях, но опоясан широким ремнем. Справа висел кинжал в дорогих ножнах. Рукоять блистала затейливым узором. На такой кинжал можно было бы одеть небольшую семью.

-- Ты обидел нашего соратника, -- сказал он медленно. -- Мы с ним прошли многое...

Олег покосился на Кору. Ее щеки начали розоветь, а глаза радостно заблестели. Дурочка. Скучно ей, видите ли. Решит, что и этот пришел драться из-за нее.

-- Говори, -- велел Олег, -- или убирайся.

Мужик смерил его недобрым взглядом. Стоял он чуть покачиваясь, словно находился на палубе кораблика в открытом море. Кулаки его были в ссадинах, под глазом остались следы кровоподтека двухдневной свежести.

-- Я пришел проститься.

-- Убираешься к Ящеру?

-- Нет, чужак. Убираешься ты.

-- Гм... Уверен?

-- Да. Ты либо уберешься сам, либо вынесут твой труп.

Олег смотрел на разбойника, но глаза видели уголками все, что было с боков. Что-то уж слишком уверенно он держится. Их вожак был не слабее, могли бы чему-то научиться. Здесь что-то другое... Ага, один зашел сзади! Сейчас первый начнет поносить его, чтобы варвар выхватил меч. Тогда тот, что сзади, ударит его кинжалом. Здесь есть какой ни какой, а закон, все подтвердят, что варвар обнажил меч первым.

-- Продолжай.

-- Ты, вонючий дикарь... ты...

Олег начал медленно подниматься, глаз всех в корчме были на них, разговоры прекратись. Олег так же медленно потянулся к рукояти ножа, глазами держал лицо разбойника. Когда пальцы уже почти коснулись рукояти, что-то увидел у того в глазах, неуловимое изменение, внезапно резко сдвинулся, ухватил нечто лохматое сзади, крутанул и с силой ударил о стол.

Разбойник ахнул и попятился. Олег придержал голову второго на столе. Кровь уже заливала гладко выструганные доски. Пальцы хитреца, что подкрадывался сзади, разжались. Искусно выкованный кинжал выскользнул и громко звякнул в полной тиши о каменный пол.

Он отпихнул труп, а это был уже труп, хотя еще теплый, повернулся к первому. Он чувствовал, что его улыбка становится очень недоброй, так часто улыбался Мрак, когда видно только волчий оскал.

-- Извини, что прервал. Продолжай.

-- Я... гм...

-- Что? Говори громче.

Разбойник стоял бледный, губы начали трястись. Глаза не отрывались от огромных рук северного варвара. Они только что разбили голову его друга, а тот никогда не был слабым.

-- Да я что... я ничего...

-- И никто к тому же, -- добавил Олег. -- Но ты вроде бы назвал меня дикарем?

В корчме уже ехидно улыбались, всем уже все было ясно. Кто-то за дальним столом поднял кубок, кивнул ему. Кора повизгивала от восторга. Даже привстала и окинула всех победным взором. Пусть запомнят ее, спутницу отважного варвара. Который, возможно, где-нибудь завоюет себе королевство. Во взгляде было острое сожаление, Всего две женщины, да и те старые клячи.

-- Да я что... -- лепетал задира. -- Дикари... это лучшие люди!.. Они герои... э-э-э... они побивают чудищ... Лучших женщин берут... По праву, по праву! Да и вообще...

Олег кивнул. Красные волосы хищно падали на лоб, а зеленые глаза блестели странно и недобро.

-- Допустим. А что-то мне послышалось насчет вони?

Разбойник облизал пересохшие губы.

-- Да это от меня... От меня вонь!.. Я три дня в седле... Мыться некогда!

-- Потому что в седле? -- переспросил Олег.

В корчме откровенно ржали. Кто-то демонстративно понюхал воздух, отшатнулся, зажав нос пальцами. На несчастного указывали, хохотали, бросали костями, объедками.

Двое парней выскочили из кухни, подобрали убитого и быстро утащили. Олег проводил их взглядом. Только бы не пустили на котлеты. Он не хочет есть человечину. Он не Мрак. Впрочем, тот не стал бы есть мясо труса, что нападает сзади. Придется на всякий случай заказывать птицу, чтоб видны были крылья и лапы.

Труп утащили через заднюю дверь. Олег успокоился: если скормят, то свиньям. Даже Мрак бы не возражал. Разбойник уже пятился. Ноги дрожали, губы тряслись, он был серым, как земля под ногтями. Олег посоветовал:

-- В следующий раз, когда попадешься на глаза, я раздеру тебя, как жабу. Понял?

-- Понял, -- сказал тот торопливо.

Кора проводила его сожалеющим взглядом.

-- Проводить бы пинками... Ты силен и отважен, варвар. В наших краях ты мог бы стать военачальником.

-- Зачем мне?

Она едва не захлебнулась супом.

-- Как зачем? Свергнешь короля. На троне сидели и поглупее тебя.

Олег посмотрел на свои огромные руки. За время квеста их обвили тугие жилы, так и вздуваются под кожей, темной и толстой, кулаки как две кувалды. С ними волхвом не выглядит, нечего обижаться.

Подозвал хозяина:

-- Там, как я заметил, осталась неплохая лошадь. Мне ни к чему. Возможно, знаешь бедную семью, кому нужнее.

Лицо хозяина посветлело.

-- А чо долго искаться.. У Пака вчера издохла кобыла. А у него трое голодных ртов. А за это похоронит это... ну, заодно посмотрит сапоги. У них вроде бы один размер.

Олег и Кора ели уже не торопясь. Хозяин, довольно улыбаясь, сам принес блюдо с истекающим соком жареным гусем. Печеные яблоки, зелень и лук пропитались подливой, издавали зазывные ароматы.