Звездолет представлял собой одиночную автономную систему, и бежать с него, естественно, некуда. Кирк не переставал напоминать себе, что они не на звездолете, что помощь обязательно придет извне… Но, если пламя доберется до стазокамеры, Аманде уже никто не поможет, и она умрет.
Кирк оглянулся назад, в коридор, и увидел, что выход в дальнем конце огонь пока не заблокировал, и Сторн со своими инженерами помогает медицинскому персоналу эвакуировать пациентов. Со стороны, где находился с друзьями Кирк, пламя прорвалось на пожарную лестницу. Все трое одновременно вскинули огнетушители и ринулись в атаку на огонь. Ситуация осложнялась тем, что пламя, усиленное вертикальным потоком воздуха, становилось все беспощаднее, и, пройдя через дверь, принялось пожирать стены. Кирк, Спок и Сарек стойко боролись с огнем – их отступление означало бы смерть Аманды!
Огнетушитель Кирка выдохся, пришлось искать новый. Навстречу бежали люди в огнеупорных костюмах с огнетушителями в руках. Прибыл персонал службы безопасности Академии!
– Немедленно освободить здание! – закричал один из охранников голосом, приглушенным маской.
До Кирка дошло, что он и слова не в силах вымолвить, только когда закашлялся от едкого дыма. Прикрывая рот рукой, он показал на мелькающие в дыму силуэты Сарека и Спока, Охранник кивнул, но настаивал, чтобы Кирк уходил. Капитан и не собирался оставлять в беде друзей. Схватив один из принесенных огнетушителей, он помчался вслед за группой безопасности.
Стазокамеру Аманды отделяли от огня всего несколько шагов. Неожиданно вспыхнул потолок. Пламя уже полыхало над головами Сарека и Спока. Они тушили его, по на этот раз закончилась жидкость в огнетушителе Сарека.
Кирк прорвался к ним сквозь кордон охраны, пытающейся силой вытащить отца с сыном в безопасное место. Кирк передал свой огнетушитель Сареку и побежал за другим. Со слезящимися глазами, задыхаясь от удушья, Кирк приволок его и был полон решимости отдать последние силы для спасения Аманды. Теперь огню противостояло полдюжины огнетушителей. Полностью сбить пламя не удавалось, но и дальше оно не продвигалось. Никто не знал, как долго удастся сдерживать огонь…
Кирк почувствовал, как огонь обжигает кожу. Легкая одежда совсем не защищала, у него возникло ощущение, что горит все тело. Он отступил назад, укрываясь за персонал в защитных костюмах, но и там скрыться от жара было невозможно, а пламя все ближе и ближе подступало к камере Аманды. Теперь они оказались в огненном кольце. Послышался страшный треск, и через несколько мгновений обвалился потолок. Кирк успел отскочить на безопасное расстояние, но Спок этого сделать не смог и исчез под горящими обломками.
Сарека перекрытие задело слегка, сейчас он пытался выкарабкаться из-под плиты. На нем горела рубашка, Кирк очутился около него в один прыжок и, сбивая с Сарека пламя, перекатил его подальше от огня.
– Спок! – пронзительно закричал Сарек. От удушья Кирк не смог сказать ничего в ответ, он лишь бросил взгляд туда, где люди в легких защитных костюмах сбрасывали со Спока горящие обломки, Кирк увидел его ногу, ухватился за нес и потянул на себя. Сарек сделал то же, вместе они вытащили Спока, гася огонь на его волосах, на одежде. На помощь прибыли пожарные, одетые в надежное огнеупорное обмундирование, с брандспойтами, выбрасывающими химический раствор в десять раз быстрее, чем обычный огнетушитель. За пожарными явились специалисты по борьбе с чрезвычайными ситуациями, уложили Спока на носилки и немедленно отправили его в отделение срочной медицинской помощи. Сарек видел, как сына быстро уносят, но сам от помощи врачей отказался.
– Там моя жена, – хриплым голосом сказал он, показывая на стазокамеру.
Пожарные шаг за шагом отвоевывали жизненное пространство у огня.
Дверь в стазокамеру почернела, с нее струйками стекал химический раствор, но она выдержала, и пламя жизни Аманды теперь не угрожало. Можно было уходить.
Кирк по-настоящему ощутил, как печет обожженные места. Он с трудом дышал, глаза его нещадно слезились. Когда подошли медики, он не сопротивляясь, позволил им уложить себя на носилки. Казалось, реальная опасность миновала, но тут огонь заполыхал на нижнем этаже с другого конца коридора и вновь стал пробиваться сюда! Кирк в очередной раз схватил огнетушитель и бросился с ним на пламя. Врачи пытались остановить его.
– Огонь остановит пожарная команда, – крикнула ему одна из женщин.
Пожарные и в самом деле уже поливали лестницу из брандспойтов. Пациентов, кроме Аманды, здесь нет. О ней позаботятся. Зачем рисковать своей жизнью ради спасения имущества, которое можно заменить новым?
Огонь бушевал с удвоенной силой, яростно беря в кольцо пожарников с обоих концов коридора, заставляя людей в суматохе наталкиваться друг на друга. Из-за дыма нечем было дышать, и Кирк надрывно закашлялся.
Невыносимый жар заставил Кирка, Сарека и других отступить к лестнице, единственному пути к спасению. Ничего не видя вокруг, Кирк на ощупь продвигался вперед, но тут на него кто-то свалился и в падении увлек за собой. Кирк с трудом открыл глаза и увидел перед собой Сарека, то ли мертвого, то ли потерявшего сознание. Кирк не мог определить, в каком состоянии Сарек, из-за слез, да это и не имело существенного значения.
Если дым пробился в стазокамеру, значит, Аманда умирает, а вместе с ней и ее муж. Спок пострадал в огне, тоже находился в бессознательном состоянии и ничем не мог помочь отцу.
Врачи понесли Сарека по лестнице. Кирк поковылял за ними и тоже спустился вниз, где с благодарностью отдался во власть людей, поджидавших его с носилками. Кирку надели на лицо кислородную маску, и он впервые облегченно вздохнул, не опасаясь удушливого дыма. Изо всех сил он хотел остаться в сознании, чтобы узнать участь близких ему людей, но ему это не удалось, как он ни старался. Борясь сам с собой, Кирк провалился в пустоту.
Глава 20
Леонард Маккой трудился не покладая рук в отделении неотложной помощи и был настолько занят, что некогда было думать ни о чем другом, как об оказании медицинской помощи пострадавшим. Таким же сосредоточенным он был и на борту «Энтерпрайза» в самый разгар боя с противником. Разница заключалась лишь в том, что на звездолете ударная волна от фотонных торпед бросала его из стороны в сторону, а здесь, в клинике, противно пахло химикатами средств пожаротушения. Ко всему прочему, Маккоя донимала жара, исходящая то ли от солнца, то ли от пламени – от чего именно, Маккой не знал. У врачей не хватало времени поинтересоваться, где горело и приближался ли огонь к ним. Все были слишком поглощены приемом и пытались сохранить жизнь тяжелораненым. Сейчас, по крайней мере, был свет, он не пропадал с того момента, когда Маккой и два других доктора покинули прохладное убежище в хранилище лекарств.
В первую очередь приняли амбулаторных больных, которых добровольцы перевели в здание с действующими кондиционерами. Потом стали поступать лежачие пациенты, самостоятельно передвигаться они не могли, их транспортировали на больничных койках со всем оборудованием и аппаратурой жизнеобеспечения. Вулканцы доставляли их оперативно благодаря своей недюжинной силе. Маккой лично убедился в этом, когда вносили пациента на вытяжке, на кровати которого все еще лежали обломки стены. На каждого больного приходилось достаточно портативного оборудования, необходимого для поддержания жизни. Несколько респираторов, наложенных друг на друга, заменяли кислородные маски, один из добровольцев регулярно подавал воздух, обогащая легкие больных кислородом. В случае необходимости у тех пациентов, которые были в сознании и могли самостоятельно обратиться к врачам, отключали стационарную аппаратуру, заменяя ее на портативную.
Третью группу составляли пострадавшие во время пожара – так сильно покрытые копотью, что врачи с трудом находили полученные раны. Чаще всего попадались больные, занемогшие от удушья или химической интоксикации, но поступали и с ожогами, с раздражением кожи от попадания химического раствора из огнетушителей, Время шло, а раненых не становилось меньше, напротив, число их возрастало, а травмы были все чаще серьезными. Пожарные выносили людей из огненного кольца, некоторых без сознания, с тяжелыми ожогами, переломами, внутренними повреждениями органов, полученными в результате многочисленных обвалов. Даже огромного лемнорианца, около трех метров роста, и того завалило упавшей конструкцией. Для того чтобы он уместился на носилках, кто-то удлинил их шестами и положил сверху спортивный мат.