– Мне кажется, что мой рассудок тогда был серьезно затуманен, признался Кирк.

– Чем это, интересно? – Не отставала Аманда. – Что это вы, мужчины, скрываете от меня?

– Зачем нам от тебя что-то скрывать, мать? – спросил Спок.

– Спок, тебе было еще четыре года, когда ты начал перенимать привычку отца отвечать вопросом на вопрос. Мне тогда это не нравилось, и теперь не потерплю. Скажи мне, сын мой, что ты делал в мелдинге с Сареком при выводе меня из стаза? Вместо тебя там должен был присутствовать Сорел или ТПар. Ты ведь не целитель. Спок, я не думаю, что они стали бы так сильно рисковать при обычных обстоятельствах.

Спок посмотрел на Сарека.

– Она должна знать.

– Согласен. Просто я думал, что мы все расскажем ей позже, после хорошего отдыха.

– Я не позволю вам говорить обо мне в третьем лице в моем присутствии! – сказала Аманда, сверкая глазами. – Спасибо, я уже достаточно отдохнула! Ну-ка, выкладывайте всю правду. Спок, я так полагаю, ты вернулся домой, чтобы в случае необходимости помочь отцу. Как случилось, что ты выступил в роли целителя?

– Все началось еще на «Энтерпрайзе», – решил начать Кирк, считая, что больше нет смысла таиться от Аманды, вулканцы своей скрытностью могли совсем вывести ее из терпения. – Спок в любом случае собирался прибыть на Вулкан, как ты и предполагала, а кроме того, одного из членов нашего экипажа тяжело ранило, и единственной надеждой, на спасение был курс стазолечения…

Тут Маккой принялся растолковывать медицинскую сторону дела, а потом все четверо стали, рассказывать, как все происходило, аудитории, представленной Амандой, которая сидела с широко раскрытыми глазами. … когда я снова очнулся, и увидел, что Маккой все еще сидит рядом, заканчивал Кирк, – то ужаснулся, испугавшись, что Элейна доберется и до тебя.

– И она добралась, – сказал Сарек. – Она усыпила охранника и каким-то образом затащила его в пустой изолятор. Затем, пользуясь моим голосом, записанном на трикодере, прошла в твою стазокамеру, Аманда, запустила таймер последовательности выхода из стаза и одновременно испортила сам механизм, чтобы процесс нельзя было остановить.

– А мы со Сторном все это время находились в его офисе, как раз через коридор, – добавил Спок.

– Распределение времени было предельно четким, иначе, как шедевром, это не назовешь, – заметил Сарек. – Элейна запрограммировала компьютер на отключение центрального энергоблока, рассчитав время, чтобы ей выйти из стазокамеры и заблокировать в нее ход.

– Механизм блокирования дезинфекционного тамбура запитывается от центрального энергоблока, – пояснил Спок.

– Но Элейна не учла, что в минуты опасности ты, Аманда, стала подавать мне сигналы, – продолжил Сарек, – и я успел войти в тамбур до того, как отключилась энергия.

– И Даниэль тоже, – дополнил Спок. – Когда в системе произошли изменения, он получил аварийный сигнал. К тому времени, мать, и я стал ощущать что-то, беспокоящее тебя. Втроем мы встретились в холле. Тамбур рассчитан на трех человек. Отец должен был идти первым. Даниэль пошел, потому что он твой личный врач. Ну, а так как Сорела поблизости не оказалось, логичным было зайти и мне с ними. Но потом… пропала электроэнергия.

– Когда вы были в тамбуре? – спросила Аманда. – Как же вам удалось попасть в стазокамеру? Сарек растерянно посмотрел на Спока.

– Я… не помню.

– Да ты вырвал дверь из проема, отец, – просто сказал Спок, словно для отца это пара пустяков. Аманда улыбалась сквозь слезы.

– О, Сарек.

– В тех обстоятельствах, – сказал Сарек Аманде, – это было единственным логическим выходом.

– Как только мы вошли в камеру, – продолжал Спок, – поле разрушилось.

Энергия все еще не появилась. До нас не мог добраться ни один целитель.

Вот поэтому я и вынужден был войти в мелдинг с отцом – Я рада, что так получилось, – сказала Аманда.

– Я так прекрасно осознавала, что вы снова вместе.

– Ну, а я рад, что все обошлось, – сказал Маккой. – Когда Джим рассказал мне об Элейне то, что хотел поведать Сареку, было уже слишком поздно.

– Послушай, Боунз, – вмешался Кирк, – ты был так же слеп, как и я. Мы даже предположить не могли, что Элейна Миллер – убийца, до тех пор, пока она сама себя не выдала, – Элейна? – Аманда не верила своим ушам. – Она… она всегда представлялась мне хорошей, порядочной девушкой. Так это она случайно убила двух человек и пыталась… – Аманда вопросительно взглянула на Кирка.

– Безнадежное дело разобраться в намерениях человека с неустойчивой психикой, – сказал Сарек.

– У любого из нас не укладывается в голове, как Элейна отважилась на такое.

Аманда внимательно посмотрела на Сарека.

– Ты, мой муж, не прав. Мотив, который двигал Элейной, – единственное из всего, что я могу понять. Не могу постичь другое: если она хотела заполучить тебя, избавившись от меня, то почему просто не убила меня?

– К счастью для нас, она могла убить тебя только на расстоянии, заметил Кирк.

– Что ты хочешь этим сказать?.

– Элейна убивала, лишь перепрограммировав компьютер. Она заманила меня в пустыню и столкнула со скалы, но не очень высокой – я не мог разбиться при падении. Мне кажется, она и спланировала все так, чтобы я покалечился, и если бы меня не съело растение-людоед, то загрыз бы ле-матя, а если ни то, ни другое, я все равно умер бы от солнечных ожогов.

Она неопытный убийца. Видите ли, будь она настоящим преступником, ей достаточно было бы подмешать мне в пищу яд или зарезать ножом. Возможностей у нее было хоть отбавляй.

– Она не могла предвидеть ближайших последствий, – вмещался в разговор Маккой.

– Оттого и погибли два человека, которых Элейна не собиралась убивать, – добавил Спок.

– Ваш молодой коллега, – сказала Аманда, – и… ТЗан. О, бедный Сорел!

– Его помогли вытащить дети, – сказал Спок, – и Даниэль Корриган.

– Который теперь связан узами с ТМир, – вставила Аманда. – По крайней мере, хоть он поделился со мной приятной новостью.

– Таким образом, еще один инопланетянин становится членом вулканской семьи, – прокомментировал Спок, – А ты, что, не одобряешь? – спросил Сарек, приподняв бровь, – Наоборот, одобряю, отец. Я думаю… Ко мне пришло понимание того, что порой семья становится выше всяких традиций.

– Сын мой, семья – это и есть традиция, – сказал ему Сарек. – Откуда они брались бы, если б семьи не давали толчок чему-то новому? Ты, кстати, напомнил мне – я давно обещал передать тебе арфу, которую сделал твой прадедушка. Сейчас как раз наступил подходящий момент.

Он протянул инструмент Споку, – Для меня это честь, отец. Но… Я не смогу взять его на борт «Энтерпрайза».

– Почему – нет? Разве традиции не должны сопровождать тебя, куда бы ты ни направлялся, Спок? Возьми, к примеру, Сендета и некоторых других, попытавшихся повернуть все вспять к периоду до Сурака. Они предпочли оставить Вулкан, освоить иную планету и решили взять с собой самые жестокие древние традиции. Ты, Спок, представляешь собой ИДИК, новые традиции, хотя и не менее благородные. Как офицер Звездного Флота ты и ученый, и солдат. А помимо всего прочего, еще и музыкант.

Спок прикоснулся к старинной арфе и стал осторожно перебирать струны.

Затем заиграл. Он играл в доме вулканца, среди друзей-землян, сидя между отцом-вулканцем и матерью-землянкой. В музыке, наполнившей комнату, слышались мелодии вулканские и земные. Кирку почудились вкрапления андорианских триолей и даже звуки застольной песни клингонов, которую они слышали на Станции К-7. Спок, скорее всего, и не позволил бы себе улыбку, а Кирк улыбнулся, ощущая умиротворенность в своей душе и во всей Галактике, довольный возможностью отдохнуть перед возвращением на «Энтерпрайз», – к жизни, не ограниченной традициями одной культуры, к жизни среди звезд.