По указанию Вишера я немедленно созвал совещание. До сих пор я все видел в черном свете, но это было еще хуже, чем я себе представлял.

Вишер взял слово. Это не отвлекло его от сконцентрированности, потому что он говорил об объекте своего мнимого почитания - Тумане, только еще более патетически и вдохновенно, чем говорили мы сегодня утром.

- Я поведу этот корабль вместе с экипажем в центр Тумана, - воскликнул он с пророческим усердием, - и там открою шлюз. Мы сдадимся на милость Всемогущего духа и будем жить в нем вечно.

Экипаж во время длинной и исчерпывающей речи имел достаточно времени, чтобы преодолеть шок неожиданности. Едва Вишер закончил, как поднялся дикий крик сотен голосов.

Байер первым завопил своим громовым голосом:

- Прошу на минутку обратить на меня внимание!

Остальные присутствующие не издавали и одной десятой доли шума, какой производил вахтмейстерский голос Байера, и им не оставалось ничего другого, как выполнить его просьбу.

- Первый офицер заверил меня, - прогремел Байер, - что капитан потерял разум, и надолго. Я прошу вас подтвердить это, Барлетта.

Конечно, он извратил мои слова, поэтому я встал и покачал головой.

- Я должен вас разочаровать, Байер. Я постучал пальцем по лбу для того, чтобы избежать тогда долгих объяснений. Может быть, я сам считаю идею командира необычной, а его манеру выражаться иногда гротескной, зато ни на секунду не сомневался в правильности его намерении и планов.

На мгновение мне показалось, что глаза третьего пилота вот-вот вылезут из орбит, но он быстро взял себя в руки и попросил слова.

- Все слышали? - проревел он, как на плацу - Я делаю следующее предложение. Во-первых, собрание всех членов экипажа должно решить, что планы командира Вишера и его первого офицера Барлетты бессмысленны и противоречат обязанностям обоих вышеназванных лиц заботиться о благе корабля и его экипажа. Во-вторых, собрание должно снять обоих вышеназванных лиц с их постов, потому что их воззрения и намерения общественно опасны. В-третьих, пусть психиатры корабля изучат душевное состояние Вишера и Барлетты, и, независимо от результатов, необходимо взять их под арест до возвращения на Землю.

Собрание признало предложение разумным. Единственное возражение последовало с той стороны, с какой я и ожидал.

- Для чего нужно психиатрическое исследование, если Вишер и Барлетта будут заперты независимо от результатов? - спросила Жаклин Ромадье

Байер отнюдь не был плохим офицером, но если его во время дискуссии загоняли в угол, он терял свое тевтонское достоинство и дополнял недостаток логики силой голоса

- Это оправдывает наши действия еще больше, чем опасные намерения обоих этих людей! - прогремел он - Или, может быть, вы сомневаетесь в том, что Вишер и Барлетта сошли с ума?

- Конечно, я сомневаюсь, - ответила Жаклин Ромадье Ее внешность действовала, как бомба. Даже Вишер на десятую долю секунды забыл, что он должен играть роль. Выражение его лица было таким беспомощным и печальным, что я слегка улыбнулся.

Потом последовала неожиданность. Поднялся доктор Ласалье.

- Тогда мы должны присоединить к ним также и доктора Ромадье, - сказал он.

- Пожалуйста, - она кивнула и подняла голову.

Мы отступили назад и теперь втроем стояли в десяти шагах от переднего ряда сидений участников собрания. На моем лице в это мгновение не было никакого особого выражения, поэтому Жаклин прошептала мне ухо:

- Не смотрите так тупо, Барлетта!

Собрание было едино в том, что нас нужно немедленно запереть. Но в то мгновение, когда Байер подошел к нам, Вишер шепнул мне:

- Быстрее из корабля. Снаружи они нас больше не достанут.

Байер встал в позу.

- Я должен просить вас отдать мне ваше оружие.

Никто, казалось, не рассчитывал на сопротивление, поэтому не взяли в руки оружия, и нам удалось легко ускользнуть. Собрание, включая Байера, сначала замерло, когда мы выхватили пистолеты и начали водить стволами направо и налево.

- Ведите себя тихо, друзья, - произнес Вишер. - У нас нет намерения кого-нибудь ранить, но в данный момент нет другой возможности избавить вас от непонимания. По крайней мере, мы можем приказать вам беспрепятственно пропустить нас, - и тут же тихо шепнул мне: - Нам нужны продукты.

Жаклин наклонилась ко мне.

- Шлюз А, - прошептал я Вишеру.

Он только кивнул.

Перед лицом угрожающего дула моего пистолета начальника склада продуктов - одного из немногих, кто не принимал участия в собрании - не пришлось просить дважды наполнить два мешка различными продуктами. Мы заперли его, вывели из строя интерком и наконец отступили к шлюзу А, где нас ждал Вишер. Между тем в корабле было спокойно.

Они не знали, где мы прячемся.

- Машина Байера все еще снаружи, - сообщил Вишер. - Мы заберем ее себе.

Никто не помешал нам выйти. Самолет Байера стоял слишком близко к кораблю, чтобы обстрелять его из бортовых орудий. Кроме того, я сомневался, что даже такой человек, как Байер, может отважиться на такое решительное действие. Тем временем снаружи стемнело.

Мы миновали друг за другим корабельный шлюз и шлюз самолета и за короткое время добрались до кабины пилота. В то же мгновение Вишер стартовал. Я чуть было не потерял сознание, так мощно вдавило меня в сиденье, а когда в глазах у меня снова прояснилось, я заметил насмешливый взгляд Жаклин Ромадье. Эта стройная француженка была решительна, а действия ее все время были спонтанными. После того, как она на протяжении полутора лет не упускала ни единого случая уязвить Вишера, теперь неожиданно выступила против всего экипажа на его стороне! Кто бы мог это объяснить?

Через несколько секунд ЭУР2002 исчез во тьме, только красный мигающий фонарь на вершине его шарообразной оболочки все еще был виден нам.

- Куда? - спросил я.

- К хижинам.

Он настроил курс и включил автомат.

* * *

Мы мчались под великолепным звездным небом чужой галактики, так невероятно далеко находящейся от нашей родины. Машина летела со сверхзвуковой скоростью, и шум двигателей оставался далеко позади. Говорить было не о чем, и каждый задумался о своем. Вишеру было не позавидовать. С одной стороны, он постоянно должен был концентрироваться на мыслях о Тумане, Великом Мастере, а с другой - он пытался понять образ действий Жаклин. Я не услышал ни единого слова ни от Вишера, ни от Жаклин, но мне казалось, что я знаю, как у них там было.