На примере "автоблокировки" мы уже видели, что Мариэтта Шагинян не всегда умеет ясно отличать идеализм от материализма. Это подтверждается тем, что автор с поклоном и похвалой относит к "большим, обзорным научным трудам, начиная со знаменитых французских энциклопедистов", такую книгу, как "Описательная социология" Герберта Спенсера. Современный читатель не обязан знать, кто такой Спенсер, поэтому напомним, что Ленин видел в нём философа, близкого к направлению Маха и Авенариуса, а его рассуждения на общественные темы считал источником премудрости для филистера.

Мы не обвиняем Мариэтту Шагинян в таких страшных грехах, как буржуазный объективизм и т. п. Некоторый избыток фантазии, вот и всё. Если говорить о направлении её фантазии, это скорее противоположная крайность - прыжки вперёд, горячее желание поскорее привести всё к одному знаменателю. Описывая достоинства курса истории философии по программе Московского университета, составленной два года назад, Мариэтта Шагинян с торжеством сообщает: "Буржуазной философии, которая раньше, в сущности, и составляла всё содержание курса, отведено лишь несколько часов". Почему же несколько часов? Для Гегеля и Фейербаха, Декарта и Лейбница достаточно нескольких минут. Исключение придётся сделать только для Герберта Спенсера. Мариэтта Шагинян не подозревает, как характерно это исключение для ее слишком поспешного "органического синтеза".

Ещё одна величайшая врака (мы заимствуем это определение из "Дневника писателя"), на этот раз в области эстетики. Неподалёку от Еревана открыт Монумент Победы. Вдохновлённая красотой памятника, Мариэтта Шагинян тотчас же сочиняет теорию. "Назвала статью "Вперёд и выше!" Мысль: монумент в прошлом ставился обычно в честь уже сделанного, созданного, прошедшего события. Но наши, советские монументы - обращены к будущему". Заметим, что все комплименты, расточаемые автором нашему общественному строю, сводятся к унижению

прошлого во имя настоящего и будущего.

Монументы в прошлом ставились в честь уже сделанного, пишет Мариэтта Шагинян. А у нас они ставятся в честь того, что ещё не сделано? Это смешная теория. Мысль, изложенная писательницей в статье "Вперёд и выше!", вовсе не мысль. Эта фраза, пустая и громкая. Она рисует автора в лучшем свете, но читатель хочет знать, для чего ставятся монументы, а фигура Мариэтты Шагинян его на сей раз не интересует. Подумав немного, он придёт к выводу, что монументы во все времена ставились для потомства и всегда были обращены к будущему. Если нужен пример, вспомним литературное отражение этого факта в "Памятнике" Горация, Державина, Пушкина.

Обливаясь слезами над вымыслом Мариэтты Шагинян, перейдём к другой области - истории литературы и общей образованности. Благо, писательница является членом учёного совета Института мировой литературы; ей и книги в руки.

24 июня 1952 года Мариэтта Шагинян ставит вопрос о том, что даёт право на звание образованного человека социалистической эры. Для решения этой проблемы она прибегает к обычному методу сравнения настоящего с прошлым. "Если не побояться грубой и упрощённой схемы, то вот вам схоласт, образованный человек средних веков, над которым тяготеет Аристотель, пропущенный через библию; схоласт отлично согласовывает в уме все свои представления, но эти представления совершенно не согласовываются с действительностью. В гоголевском невежде бурсаке, каком-нибудь Фоме Горобце, дан такой выветрившийся и ставший пережитком тип средневекового схоласта".

Бога вы не боитесь, товарищ член учёного совета! Во-первых, не Фома, а Тиберий. Во-вторых, напрасно обидели хлопчика. Стащить у бабы на базаре бублик, вертычку или маковник - вот все его преступления, а насчёт схоластики - не виновен. Может быть, писательница имела в виду Хому Брута? Философ, действительно, курил табак и любил выпить доброй горилки. А всё же назвать его за это выветрившимся средневековым схоластом было бы слишком жестоко. Скорее всего Мариэтта Шагинян спутала несчастную жертву панской прихоти с Фомой Аквинатом.

Пойдём дальше. "Вот эрудит XVIII века, человек-кунсткамера, знающий множество вещей обо всём решительно, обучающийся по учебнику, похожему на сборник анекдотов". Это сказано об эпохе, когда примером образованности был Ломоносов, а во Франции выходила энциклопедия Дидро. Мариэтте Шагинян кажется, что социализм выигрывает от такого унижения прошлых эпох, но она решительно заблуждается.

"Вот, наконец, специалист XIX века, чьё образование вместо прежнего "вообще" теснейшим образом связано с определённой специальностью. Искусство и тут подкопалось под смешные стороны этого типа, в котором "полнота", по выражению Козьмы Пруткова, "флюсу подобна, потому что одностороння". Узкий специалист, разиня-учёный, философ, упавший в яму и рассуждающий о верёвке, вместо того, чтоб за неё ухватиться, как в басне Дмитриева, - всё это черточки типа "образованного человека" XIX столетия, смешные стороны старого специалиста, ничего не смыслящего дальше своей профессии".

Философ, рассуждающий о веревке, вместо того, чтобы за неё ухватиться,очевидно "Метафизик", басня не Дмитриева, как пишет Мариэтта Шагинян, а Хемницера, и написана она в 1782 году, следовательно, не имеет никакого отношения к XIX веку. По существу, рассуждения писательницы также "величайшая врака". Половина XIX века занята незрелыми попытками философского синтеза всех наук, в том числе и естествознания. В те времена существовала даже философская медицина, как в этом может убедиться Мариэтта Шагинян, обратившись к сочинениям нашего Данилы Велланского. Наконец, автор "Дневника" рассуждает так, будто в XIX веке не было великих представителей марксистской образованности, замечательных научных обобщений в области естествознания и т. д.

Не будем касаться других открытий Мариэтты Шагинян в истории литературы и общей образованности. Закончим наш обзор историей искусства.

По дороге в Эстонию писательница успела отметить новости ленинградской архитектуры. Инженерный замок (дворец императора Павла) долгое время был закрыт со стороны главного фасада. "Но оказывается,-пишет Мариэтта Шагинян,этой крепостной замкнутости новее не было в проекте Росси; наоборот, Росси проектировал открытую аллею к Инженерному замку. Сейчас, восстанавливая с некоторыми коррективами замысел Росси, ленинградские архитекторы сняли стену, прорезали ход к Инженерному замку и открыли садик для народа".