Угадала мужика.
Пусть ее родные корни Сразу встали на дыбы, Я то знал, что рыжий дворник Это перст ее судьбы.
Не всегда судьба - злодейка!
Расступись народ честной...
Так прекраная еврейка
Стала Ваниной женой.
Вспоминайте тот подвальчик Первый класс своей семьи. Там галдели, как команчи, Но балдели, как свои.
А потом, почти как баре,
До сих пор не знаю как,
На Суворовском бульваре
Отхватили особняк.
36
Это призрачное барство, Этот временный приют Был для вас почти лекарством От семейных бурь и вьюг.
Сколько лиц давно забытых
Промелькнуло в те года.
От студенческого быта
Не осталось и следа.
Все же нет семьи без дома. Для спасения ее Вы шагнули словно в омут В коммунальное бытье.
Ничего, что стало тесно,
Теснота - не пустота.
В положеньи интересном
Стала жизнь совсем не та.
"Мир в семье" - возьмем в кавычки. Притирались много лет. То, что всем сейчас привычно Родилось из многих бед
Надя, Наденька, Надюшка
Непорочная душа.
Воз семейный - не игрушка,
За терпенье - ни гроша.
Слава богу, время катит И примчался Мишкин час. Он пришелся очень кстати Как награда вам за вас.
Потянуло свежим ветром.
Сдался даже исполком.
Пять квадратных сантиметров
Привели вас в этот дом,
Вот и все. Конец баллады, Продолженье как-нибудь. Не скажу, что райским садом Пролегал дальнейший путь.
Что сложилось - уложилось,
Что звенит до наших дней...
Все! Ванюша, сделай милость,
Хоть чего-нибудь налей...
* * *
Неужели все бедные Золушки, Повзрослев, забывают о том, Как будили проспавшее солнышко И поили его молоком, Как сестрицам в каморке под лестницей Шили платья для выхода в свет, Как отчаянно спорили месяцнм О живительных свойствах конфет?.. Неужель ощущение чуда Принадлежность лишь детской души? Ведь с годами подобной причуды Мы не можем себе разрешить...
37
...Та же стирка, белье и посуда, Всем хватает побед и обид... Только нет ощущения чуда... Почему же никто не скорбит?
* * *
Не ответили губы, не вздрогнули. Вот и сыгран последний аккорд. Словно ткань, мою душу потрогали, По цене ли расцветка и сорт. Ныне в моде душа нараспашку, Пестрота и свободный покрой, Для комплекта гитару, рюмашку, Песню в зубы - и вот вам герой...
Наводнением, стужей ли, засухой Бесполезно пугать меня, но Равнодушие - камень за пазухой, И удар упредить не дано... Ныне в моде любовные "блицы", А школярские страсти смешны... Я гляжу на веселые лица И не вижу во взглядах весны...
* * *
Был костер, и гитара рыдала, Словно целый прощальный оркестр. До от'езда осталось так мало До свидания, третий семестр.
Нам в зачетки не ставили балы, Мы насквозь без оценок видны, Ведь для нас в лекционные залы Превращались все стройки страны.
Будет знание собственной силы После дрожи в усталых руках. Где б отныне судьба не носила, Станет точным и жест, и замах.
Без зубрежки прошли мы как будто Темы: "Дружба" и "Песня", и "Труд". Мы вернемся в свои институты, А гитары пока подождут.
Ах, как больно и сладко, и сложно Быть началом грядущих легенд, Но забыть нам уже невозможно Ощущения юных побед.
Был костер и гитара рыдала, Словно целый прощальный оркестр. До рассвета осталось так мало До свиданья, наш третий семестр.
38
* * *
Дед Афоня умирал, Не стонал, не звал, не бредил, Лишь собравшихся соседей Пожалел, что так собрал. - Эх, сюда бы мне коня Да дорогу - жизнь, как скатерть, Не сидела б у кровати Коммунальная родня
Его родители убиты в Питере,
И он был зрителем в тот судный миг.
Вот мать с иконкою, отец с сестренкою,
Да пули звонкие летят на них
А в пятнадцатом мальцом Два годка себе прибавил И ушел к солдатской славе, И не падал в грязь лицом. Ты шкатулочку открой, Перед смертью похвалюся. Был герой, прости, Иисусе, Не чета иным, герой.
Шкатулка с ключиком - работа штучная,
Продал по случаю соседский гость.
Там три Георгия - награды гордые
Да с разных органов осколков горсть.
Врать не буду, первый чин При Керенском был получен. Самый юный подпоручик В силу доблестных причин. Но пришла другая власть, И простому человеку Не понять,не раскумекать, На какую ставить масть.
За меня решил народ. Помню митинг в нашей части Если против новой власти, Значит, чуть ли не в расход. Мне погоны не в вину Кавалер, каких немного,И наладилась дорога На гражданскую войну
Ах, годы бранные, лоскутно-рванные.
Не только шрамами он помнит вас.
Конина с мухами,часы от Блюхера
Да Тани Суховой предсмертный час.
Сколько лет провоевал. Настрелялся, намахался, Но серьезно не слоиался, Потому, что сам ломал. Старый мир крушил и жег, Как велел великий Ленин, Дважды контрой был подстрелен, А достал меня Ежов.
Часы от маршала - улика страшная.
Ну, что допрашивать - вина ясна.
Барак на Вычегде, салют опричине...
Забыть бы, вычеркнуть. Ликуй страна!
39
В сорок первом был грешок Убежал, а так бы помер. Слава Богу, что из Коми, Из Сибири б не дошел. Процедить бы эту муть, Вот бы пища для соседок. Ничего, помру к обеду. Потерпите как-нибудь.
Жил я с именем чужим. С ним и стал опять солдатом, Снова голову не прятал, Воевал, а не служил То ли радость, то ль беда. Рядовым я был с талантом. Самым старым лейтенантом Стал, наверно, я тогда.
Могилы братские всегда солдатские.
Ему вписаться бы под звезды те.
А он в разведчиках, свинцом не меченный,
Дополз в Неметчину на животе.
Не судьба, а винегрет. Журналистов я бы - дустом. Там один излишне шустрый Пропечатал мой портрет. Гром победы - знатный гром. В кружке спирта - новый орден. Вдруг приходят и - по морде. И - вперед,в казенный дом.
За побег, за все, про все, Срок почти до коммунихма. Выжил, вышел, но для жизни Был уже не новосел. Двадцать лет я здесь прожил, Нянчил вас и ваших деток, И, надеюсь, напоследок Стал не очень-то чужим.
Эх! Сюда бы мне коня!.. ...Коммунальная родня... Бывший красный клмандир Афанасий Силыч Тишкин, Словно в тыл врага, неслышно Уходил в загробный мир.
Вот мать с иконкою, отец с сестренкою,
Часы от Блюхера, Танюха Сухова,
Барак на Вычегде, салют опричине