1972 -1983 гг.

ПЕСЕНКА ПОТРЕБИТЕЛЕЙ

В мир искусства не надо нам лоцмана. Мир искусства нам светит в лицо, Пьем мы водочку под Высоцкого, Под Булата - сухое винцо.

И, склонясь над последним бестселлером, Каждый взгляд наш разумен и чист. Мы не путаем Шиллера с Геллером, Потому, что второй - шахматист.

Мир искусства - раскрытая книга, Мы не лезем в него с кондачка, В преферанс мы играем под Грига, Под Вертинского - в дурачка.

Нам искусства хрустальная лира Предлагает надежный патент: Наших женщин мы водим в "Сатиру", А начальство ведем в "Варьете".

В мир искусства не надо нам лоцмана, Мир искусства нам светит в лицо, Но ни водочки нет, ни Высоцкого, В дефиците сухое винцо.

Нам в искусстве не надо шлагбаумов, И подскажет вам каждый школяр, Что коньяк нынче пьют с Розенбаумом, А под пиво сгодится и Скляр.

1978 -1985 гг.

22

* * *

Больно до слез, Но кто-то смеется Был бы Христос, А Иуда найдется. Явят Пилата, Насыпят Голгофу, Втрое оплата За тайные строфы.

Но от истерик Все повернется Был бы Сальери, А Моцарт найдется. Гений Отрав Получит прощенье На брудершафт Судеб скрещенье.

Боль поколений В Черную Речку Пушкин - мишенью Пуле навстречу, Всем ли Вийонам Хватит амнистий? Вечнозеленые Иглы - не листья.

Но из легенд Нам понять удается Был бы Гоген, А Таити найдется. Жить идиотски Мог бы и Данко... Всем ли Высоцким Досталась Таганка?..

1985 г.

ШАЛЬНАЯ ПЕСЕНКА

Видно много вчера намешали, Спозаранку болит голова. Помню только, что пел я о шали, Даже помню припева слова. Правда слуха во мне маловато, Да и голосом я не богат, Слава Богу, не петь мне кантаты, А вот песенке с шалью - vivat! Плечи жаркие, да под шалью, Повеешь плечом, шаль колышется... За девчоночку, за каналью, Мне судьбою должок уже пишется...

23

Так и есть - синячина под глазом, Хоть червонец клади, не помочь, Видно песенка эта, зараза, Напророчила бойкую ночь. Я в любви был всегда недотепа, Выпью лишнее - все хороши. Перейдя на трагический шепот, Предлагаю избыток души.

А ведь, если вчера я сломался, Кто принес мое тело домой?.. И мотив этот вдруг привязался, А сюжет не припомню, хоть вой... В том же духе я думал о чем-то, И балконную дверь отворил. На балконе стояла девчонка. Крылья шали на ветке перил...

1986 г.

* * *

Отбой любви, трубач блеснет трубою, Погаснет свет, что так необходим, Я буду жить, пока любим тобою, Я буду жить, пока тобой любим.

За все, что было, есть и будет - я в ответе, Не осуждай, что сам себя гублю, Я так люблю тебя и тем живу на свете, Лишь тем живу, что так тебя люблю...

Пусть за спиною праздное злословье, Да и друзья нам счастья не сулят, Я виноват, смешалась боль с любовью, Но в том, что я люблю, не виноват.

Не уходи, не будь неумолима, Я так хочу услышать, хоть в бреду: "Я не уйду, пока тобой любима, Пока тобой любима, не уйду..."

Не осуждай, что не сдаюсь без боя. Любовь жива, о чем же мы трубим? Я буду жить, пока любим тобою, Я буду жить, пока тобой любим...

1986 г.

24

* * *

Святые без неба Творить не способны добро. Я сам себя предал, Вот только не мне серебро. Мой верный Иуда, Сыграл он - как слаб человек , Расплата за чудо Великий предатель навек...

Я знаю, что стража Взломает открытую дверь. Осанна отважным В бою, где не будет потерь... Несчастный наместник, Сыграет как надо и он. Расплата не честью, Проклятьем грядущих времен...

Я знаю, что будет, Я вижу себя на кресте, Счастливые люди, Вам братьев играть во Христе, И ты безупречно Кумира для них сотвори... Расплата за вечность Всего лишь твои тридцать три...

Сентябрь 1986 г.

УРОКИ РИСОВАНИЯ

Старенькая ширма, Черное трико На помост срипучий Вышла ты легко. Заданная поза, Долгих два часа, На картоне роза, В лепестках роса.

Над моим мольбертом, Чуть прищурив глаз, Наклонился мэтр, Ах, как замер класс. Улыбнулся умно И шепнул, шутя: - Назови рисунок "Роза ждет дитя".

Комната под крышей Вот мое жилье. Хлеб, кефир яишня, Ветхое белье. Ты опять уснула, Как всегда легко, А на спинке стула Черное трико.

25

Класс усердно пишет Стол, вазон, поднос, Горсть помятых вишен И букетик роз. Я кладу, как листик, Прядку на висок, Ягодкой под кистью Розовый сосок.

Старенькая ширма...

1986 г.

* * *

Ты прав, мой друг, Дела, дела, Спешим, скользим, И не отмыться добела От лет, от зим. И не научит жизнь никак Как падать нам, И судят все, что ты слабак, По синякам...

Зато никто не знает то, Что знаешь ты Легки об'ятия цветов Упал в цветы. А в грязь упал, переживи, Целебна грязь, И даже в пропасти любви Лети, смеясь.

А если бьют твой лучший стих В кругу врагов, Перетерпи, найди для них Другой глагол. Ты прав мой друг, Дела, дела... И все на "ять": Найти добро, спасти от зла, Понять, об'ять...

1986 г.

* * *

Ах, наше детство - незатейливый стишок, Ремень отцовский и скрипучие качели, И первый друг, и первый враг, и первый "велик", И до пупырышков купанье голышом. Не все безоблачно в далеких тех годах. Мы быстро поняли, чьо жить нельзя бесшумно. Что коммуналка это все же не коммуна, И ни один папаня не монах.

26

Мы не знали войны, Мы играли в войну. И военные сны Нам не ставьте в вину. Нас достала она, Пусть не наш этот бой, Мы за это сполна Расплатились судьбой. Потому, что гонцы Перестали трубить, Потому, что отцы Перестали любить. Поколение вдов На мужских рубежах, Им бы ласковых слов, Да пружины визжат...

Ах, наша юность - это марки и значки, И голуби за пазухой и финки, Всего за вечер новые ботинки Мы превращали в старые почти Мы знали вкус вина и папирос, За это порка полагалась между, прочим, Но, если нет отца, то что нам отчим? Важней не видеть материнских слез. Если нету семьи, То играют в семью. Кто гулял на свои, Кто копейки в "свинью", Но все выше стена, Вот и будь тут собой, Мы за это сполна Расплатились судьбой.

Ах, наша молодось - не детский разговор, Прощальный бал, и первая зарплата, А наши песни Окуджавского Арбата Мы напеваем тихо до сих пор. Ах, наша молодость! Признаемся, что страсть Не совпадает с первою любовью. Поскольку все романы с предисловьем, Мы шли туда, где так легко пропасть. Мы не знали любви, Мы играли в любовь, Потому, что в крови И отцовская кровь. Как бурлила она, Как звала за собой. Мы за это сполна Расплатились судьбой... Потому, что гонцы Перестали трубить, Потому, что отцы Разучились любить Поколение вдов На мужских рубежах, Им бы ласковых слов, Да пружины визжат.