Арфарра вертел письмо в руках. Если душа и государство чужеземцев устроены так, как полагает этот сумасшедший чиновник, то это - ловушка. Если же они устроены так, как полагал все эти четверть века Арфарра - то эта встреча, возможно, изменит судьбы ойкумены.

Поздно ночью Арфарра выехал с несколькими спутникам из осажденного города. Ночь была нежна и прохладна, луны осторожно крались в небе, как два белых барсука, след в след, и конникам в боевых доспехах было удобно и нежарко. Через час достигли разрушенного храма Фрасарха, - на берегу ручья, за храмом, стоял домик для еды с маленькой острой крышей.

Арфарра, пригнувшись, вошел в домик: на столике, накрытом для троих, стояла миска с пирожками и горела масляная плошка, на стене висело несколько сухих молитвенных венков. За столиком, пригнувшись, сидел человек и ел сладкий пирожок с маслом и сахаром. Человек поспешно встал и сделал восьмичленный поклон. Арфарра ответил тем же. Человек был толстенький, похожий на персик: глазки его, распустившиеся при виде Арфарры, зашныряли по сторонам. Арфарра узнал по приметам господина Ханду.

- А что же... гм, - Арфарра запнулся, - что же пророк?

- Я не знаю, - сказал с досадой Ханда, - придет ли он, но если и придет, то только после полуночи.

Они сели.

- Разумные люди, - сказал Ханда, - сожалеют, что наместник осмелился на бунт. Вот - он выставлял вас негодяем, говорил, что богатство подданных - залог богатства государства. Велел людям объявлять свои имущества. Богатые люди послушались его, а теперь что? Он издал указ, по которому каждый, не отдавший имущества на борьбу с врагами народа, сам враг народа!

Арфарра глядел в ночное окошко. В комнате было три окошка, счастливое число.

- Увы, - говорил меж тем Ханда от имени богатых людей, - мы были как поленья, заключившие союз с огнем, и господин Айцар был как царь мышей, который привел кошку в мышиную норку, чтобы та расправилась с его недругами...

Так они говорили некоторое время, и обсудили все приемлемым образом, и Ханда наконец сказал, улыбаясь: "Наши условия - ваши условия. Мы бы хотели, однако, чтобы вы не казнили никого, кроме тех, на которых мы укажем."

Наконец во дворе всхрапнула лошадь, что-то свистнуло, зашуршали шаги. "Это, верно, пророк" - сказал Ханда. Арфарра обернулся к двери. "Интересно, похож ли он повадками на Ванвейлена", - подумал Арфарра.

Дверь разошлась в стороны: на пороге стоял Ханалай.

И если вы хотите узнать, что произошло дальше - читайте следующую главу.

20

Ханалай, нагнувшись, неспешно вошел в комнату.

- Ба, - сказал Ханалай, подцепив лапой блюдо с пирожками, - разве это угощение? Поистине, гость, кто бы он ни был, - дорога к небу. Как можно плохо принимать гостя?

В дверь, поскрипывая сапожками, входили люди. Иные, подходя к столу, развязывали узлы с провизией, другие вставали с секирами и мечами у стен. Арфарра понял, что его дружинники в сенях уже перебиты, и что Ханда с самого начала заманивал его в ловушку.

- Я, - сказал Ханалай, - невежественный человек, а мои советники мудрые люди. Я говорю им: "Пока Арфарра в столице - ее никак не взять. Если Арфарры не станет, - через сколько времени мы возьмем столицу?" Мои советники мудрые люди, но они начинают спорить. Одни говорят "через два дня", другие - "через четыре". Я растерялся и решил позвать вас, господин Арфарра, чтобы вы сами ответили на этот вопрос.

- Что ж, - сказал Арфарра, - вы, может быть, возьмете столицу и завтра. А послезавтра ваше войско разграбит ее и разбежится, потому что все эти люди пришли сюда в надежде иметь выгоду в грабеже и вернуться в свои деревни. Если вы попытаетесь воспрепятствовать грабежам, вас сметут, как сухой лист. А потом вы останетесь на развалинах Небесного Города, без войска и с репутацией святотатца. И тогда люди более умные, из тех, что не спешат называться государями и министрами, откажут вам в подчинении, - и кто-то из них, инисский правитель, или чахарский князь, через двадцать лет станет хозяином ойкумены, населенной, впрочем, покойниками, оборотнями и людоедами.

- Тю, - сказал Ханалай, - а ведь я мог бы, пожалуй, подарить вам голову этого изменника Ханды, и заключить с вами мир: останусь ли я первым министром?

По знаку Ханалая перед Арфаррой поставили походную тушечницу, расправили бумагу.

- Я действительно хотел бы заключить мир, - сказал Ханалай. Позовите сюда Киссура, и мы договоримся.

Арфарра вздохнул и сказал:

- Я конечно не позову Киссура. Двух кабанов не жарят на одном вертеле.

- Ладно, - сказал Ханалай, - но уж одного-то кабана я изжарю в свое удовольствие.

Арфарру показали всему разбойничьему городку: это заняло много времени, и стража дважды сменялась, следя, чтобы пленника не убили до смерти. Потом провели по дорожкам сада через все семь ворот в залу Ста Полей, малую залу в загородном дворце.

На сверкающем троне сидел государь Варназд, и одна нога его опиралась на синий квадрат, называемый небо, а другая, - на коричневый квадрат, называемый земля, так что было ясно, что тот, кто стоит на троне, попирает ногами небо и землю. Государь Варназд был без маски, и все видели его бледное и испуганное лицо. У ног государя, на янтарных ступенях, сидел яшмовый араван. Слева стоял, улыбаясь, Чареника. Ханалай, в полном вооружении, сидел на помосте справа. Его разодетые командиры натянуто улыбались.

- Государь! - сказал Ханалай, - я, простой крестьянин, увидел, что все беды в государстве произошли из-за несогласия его частей и козней колдуна и самозванца, проникшего во дворец, и я поклялся устранить несогласие и положить ойкумену к вашим ногам. И четыре месяца назад боги позволили мне, простолюдину, освободить моего государя из рук колдуна и самозванца, называющего себя Арфаррой, а нынче они отдали мне лже-Арфарру в руки: вот он перед вами! Сегодня вы подпишете указ о его казни!

Двое дружинников Ханалая подхватили старика и швырнули к ступеням трона. Государь закрыл лицо руками. Арфарра поднял голову и, не отрываясь, глядел на человека у янтарных ступеней, пытаясь отыскать его сходство с Клайдом Ванвейленом. Пророк опустил глаза и молчал.