(слова АдамовичаА. "ДП-5...")

Да. Но и ДТ-5 то тогда ещё не было там в достаточном количестве, когда мы приехали. Поэтому главную работу взял на себя АБАГЯН Армен Артоваздович директор института ВНИИ АЭС (Институт атомных электростанций Минатомэнерго теперешнего, а тогда Минэнерго)

(слова Адамовича А.: "АБАГЯН...")

Армен Артоваздович, хороший мужик. И, чуть позже, прибыл такой ЕГОРОВ из АДАМОВСКОГО института, но он прибыл на сутки или двое позже. Вот они начали проводить. Потом появился ПИКАЛОВ со своей службой. Вот началась дозиметрическая разведка.

Но, 26-го вечером всё мы делали приблизительно. Но уже 26-го стало ясно, мы установили, что реактор разрушен, и 26-го в 11 ве

- 11 чера собралось ещё раз заседание Правительственной комиссии и она рассматривала два вопроса:

- первый вопрос - о населении.

И тут возникла у нас острая дискуссия: СИДОРЕНКО Виктор Алексеевич, который был то же членом Правительственной комиссии от Госатомэнергонадзора, - он, главным образом, и я, его поддерживая, настаивали на немедленной эвакуации населения.

Медицина возражала. Но здесь всё дело связано с тем, что порядки у нас были установлены следующие:

- право на эвакуацию дает Минздрав СССР. Не, скажем, Совет Министров там, не ЦК КПСС, а Минздрав СССР;

- а правила, которые они до этой аварии выработали, заключались в следующем, кстати международных правил вообще нет до сих пор. А Минздрав выработал такие правила:

- если есть опасность человеку - сразу, или в течении некоторого времени получить 25 бэр нагрузку дозовую, то тогда местная власть ИМЕЕТ ПРАВО (имеет право, а не обязана) осуществить эвакуационные мероприятия;

- если есть вероятность дозовой нагрузки - 75 бэр и больше, то тогда местные власти ОБЯЗАНЫ осуществить эвакуацию.

Значит, если нет угрозы 25-ти бэр, то эвакуацию никто не имеет право проводить. Между 25 и 75 бэрами - это дело местных властей. Ну и выше 75 бэр - это обязательное условие.

Вот такие правила санитарные к тому моменту существовали.

Непосредственные замеры в городе Припять, а взрыв произошел такой и таким образом, что Припять обошло с двух сторон.Понимаете?

(слова Адамовича А.: "И пошло на Белоруссию".)

На Белоруссию - одна часть и вторая часть пошла на Украину, но в другую сторону. И Припять оказалась, вот на момент взрыва самого, она оказалась чистой. И там и 10 бэр не набиралось.

Поэтому медики оказались в затруднительном положении. По их правилам они не имели права, на основании тех данных, которыми к 11 вечера располагали, объявлять какую-то эвакуацию.

Мы, как специалисты говорили,

(слова Адамовича А. "...завтра будет") что завтра будет и 25 и больше. Понимаете? Поэтому надо немедленно объявлять эвакуацию.

Ну, вот завтра будет, а сейчас-то ведь - нету, а вдруг завтра не будет? Вдруг завтра реактору что-то сделают и всё будет прекращено? Тогда как мы будем себя чувствовать, мы закон нарушаем?

В общем, был такой длительный спор и ЩЕРБИНА, надо отдать ему должное, - принял решение об эвакуации.

Медики не поставили своей подпись под протоколом. Они поставили её на следующий день в 11 часов утра

Но ЩЕРБИНА решение принял и местные власти начали сразу же подготовку. Вызвали там тысячу автобусов из Киева, и подготовку маршрутов, определение мест дислокации эвакуированного населения.

- 12

К сожалению, там не было такой громкоговорящей связи местной радиосети, которая могла бы это объявить. Поэтому, прибывший генерал БЕРДОВ из Киева дал команду: всем милиционерам каждую квартиру обойти и заявить, что до завтрашнего дня ни одному человеку не выходить на улицу, сидеть в домах. Потому, что в домах-то никаких...

(слова Адамовича А. "Так, что, не было местного.../неразборчиво/)

Ну, я не знаю. Знаю только то, что оповещение населения производилось ночью и рано утром путем обхода всех квартир и установки дежурными...

(слова Адамовича А. "27 или... /неразборчиво/) ...27 утром и 26 ночью. Тем не менее, 27 утром были и женщины гуляющие с детьми, ещё значит кого-то не успели оповестить или они откуда-то приехали и люди идущие в магазин и вообще полуобычной жизнью жил город тем ни менее.

Но в 11 часов утра, уже совершенно официально, после подписи медиков, было объявлено об эвакуации города. Причём, то же, значит, наша неопытность какая-то такая организационная, я бы сказал. Я понимал, я Вам должен откровенно сказать, я понимал, что город эвакуируется навсегда. Но вот психологически, у меня не было, как-то, значит, сил, возможностей людям это объявить. Потому что я так рассуждал, например, что если сейчас людям это объявишь, то эвакуация затянется, а активность в это время уже росла по экспоненте. Люди начнут очень долго собираться. Понимаете? Возникнут какие-то прочие вещи. А такого времени нет. Поэтому я посоветовал, и со мною согласился ЩЕРБИНА, объявить, что срок эвакуации пока мы точно назвать не можем.

(слова Адамовича А. неразборчивы)

Нет, нет, такой срок... он не прав. Может кто-то так понял, но объявлялось так: "Возможно на несколько дней, возможно и на больший срок...", ну вот так, в неопределенной форме объявлялось, но действительно объявлялось так, что люди могли понять что они на несколько дней исчезают из своего города. Понимаете? Поэтому они все довольно на-легке собирались и уезжали.

Потом была ошибка сделана еще одна. Часть жителей обратилась с просьбой эвакуироваться на собственных автомобилях, а в городе было порядка трёх тысяч автомобилей, такого масштаба, собственных, частных.

(слова Адамовича: "Запретили...")

Нет, разрешили, тот Борис Евдокимович, ошибку совершил наверное, но трудно сказать. Скажем, разрешили, часть автомобилей выехали. Часть часть жителей выехала на собственных автомобилях но автомобили были загрязнённые, конечно. Понимаете? Но, с другой стороны и люди были загрязнены и вещи их были загрязнены. Какая там большая разница - трудно сказать. Сама эвакуация произошла чрезвычайно организованно - за два часа все были эвакуированы из 51 тысячи жителей порядка 45 тысяч, так по памяти цифру называю, были эвакуированы.

- 13

Остались те которые нужны были для сохранения города и обслуживания станции и сама Правительственная комиссия осталась в Припяти.