Люк одарил Бернарда покровительственной улыбкой.
– Никакого риска. На оккупацию Пакистана они не решатся. К тому же, вот тут базируется американский военно-морской флот. – Он ткнул пальцем в Индийский океан. – На постоянной основе.
Я снова повернулся к Люку и попросил его объяснить мне, с чего бы это американцев так волнует остров Святого Георгия. Из-за угрозы партизан, которых поддерживают Ливия и Советы?
По мнению Люка, нам не следует забывать, что в случае нашего вмешательства немало приграничных стран, которые граничат также и с Индийским океаном – он привлек мое внимание к Восточно-Африканскому побережью, – могут почувствовать себя смертельно обиженными.
– Они что, так симпатизируют коммунистическим партизанам? – спросил я.
– Им проще не обращать на них внимания, – невозмутимо ответил Люк. – Кроме того, они сами начинали как коммунистические группировки. Так что можно смело утверждать, что население Святого Георгия поддерживает партизан.
– И кто же это так смело утверждает?
– Партизаны, – коротко ответил Бернард.
По мнению Люка, поскольку с указанными прибрежными африканскими странами нас связывают значительные объемы торговли, нам ни в коем случае не следует их хоть как-либо огорчать. А на мой законный вопрос, не следует ли нам защищать свободу и демократию на острове Святого Георгия, он, с трудом удержавшись от ироничного смешка, вежливо объяснил, что все далеко не так просто, и что с точки зрения МИДа нам лучше всего вообще ничего не делать. Но ведь наш МИД всегда рекомендует нам ничего не делать. Это их практически неизменная точка зрения на все мыслимые и немыслимые международные проблемы.
А у Люка хватило бестактности прочитать мне коротенькую лекцию о мирном сосуществовании! Сказал, что американцы тоже вполне способны быть чересчур агрессивными. Естественно. Кто ж этого не знает? Кроме того, он счел возможным привести точку зрения постоянного заместителя министра, что прямой противоположностью мирного сосуществования является воинственное сосуществование. Старая, как мир, политика умиротворения нашего МИДа.
Тут, к моему глубочайшему удивлению, Бернард вдруг заявил, что хотел бы срочно переговорить со мной о наших внутренних делах. Я попросил его немного подождать, однако он начал как-то странно кивать и, похоже, даже подмигивать. Сначала мне показалось, что у него, по каким-то причинам, начался нервный тик, но потом обратил внимание, что раз он стоит спиной к Люку, значит, скорее всего, хочет переговорить со мной с глазу на глаз.
Мы вышли в комнату для отдыха, и Бернард плотно закрыл за нами дверь.
– Мне совсем не хотелось бы выглядеть нелояльным по отношению к коллегам, господин премьер-министр, – чуть ли не шепотом начал он, – но мне… видите ли, мне… совсем не хотелось бы говорить об этом в присутствии Люка.
– Люка? А почему бы и нет?
– Из соображений безопасности, господин премьер-министр, – снова прошептал Бернард.
Я был потрясен.
– Ведь Люк ваш коллега. Один из моих личных секретарей! Неужели наша секретная служба могла его прошляпить?
– Нет-нет, господин премьер-министр, – торопливо поправил меня Бернард. – Дело совсем не в той безопасности. Просто… он ведь работает на наш МИД…
Вот открытие так открытие! Лично мне всегда казалось, что Люк работает на меня, а тут оказывается, он не только мой человек в МИДе, но и их человек в Номере 10. Иными словами, подсадная утка!
Что ж, такое бывает, это тоже понятно. Однако возможные последствия не могут не вызывать самых серьезных опасений. Хотя случившееся лишь подтвердило то, что я сам давно подозревал.
– Послушайте, Бернард, – тоже шепотом сказал я, на всякий случай на цыпочках отходя подальше от двери. – Уж не хотите ли вы сказать, что наш МИД что-то от меня скрывает?
– Да, – без колебаний ответил он.
– Что именно?
– Не знаю, господин премьер-министр, – промямлил он. – Они скрывают это и от меня тоже.
– Тогда откуда вы знаете?
Бернард заметно смутился.
– Я не знаю.
– Но вы же сами сказали, что знаете, – раздраженно воскликнул я.
– Нет, господин премьер-министр, я сказал, что не знаю.
Что за чушь, черт побери, он несет?
– Бернард, вы сами только что сказали, что они от меня что-то скрывают. Так откуда вы, интересно, это знаете, если вы НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ?
– Господин премьер-министр, – с мольбой в голосе произнес он. – Я не знаю, что именно они скрывают, но зато точно знаю, что МИД всегда все скрывает. Все и ото всех! Для них это самая обычная практика.
Однако мне в любом случае нужен был более конкретный ответ.
– Ну а кто в таком случае может знать?
Бернард на секунду задумался, а затем наглядно продемонстрировал мне все преимущества своего образования и профессиональной подготовки.
– Господин премьер-министр, позвольте мне, так сказать, несколько прояснить вопрос. Вы спрашиваете, кто может знать то, чего не знаю я, чего не знаете вы, зато МИД знает. Что они знают, что скрывают от вас, чего вы не знаете, а они знают, поэтому все, что мы все знаем, это то нечто, чего мы не знаем, однако хотим узнать. Но мы не знаем, что именно, потому что мы не знаем. – Я молча смотрел на него, слегка открыв рот. – Это то, что вы хотели узнать, господин премьер-министр? – вежливо поинтересовался он.
Я сделал глубокий вдох. А что еще мне оставалось делать? Либо так, либо схватить его за лацканы пиджака и вытрясти из него душу. Затем, чуть успокоившись, я спросил:
– Бернард, вы позволите мне самому, так сказать, несколько прояснить этот вопрос? Кто знает секреты МИДа помимо самого МИДа?
– Ну, это легко, – не задумываясь, ответил мой главный личный секретарь. – Только Кремль.
(Бернард Вули направил записки как сэру Хамфри Эплби, так и сэру Ричарду Уортону с просьбой о встрече для обсуждения вопроса об острове Святого Георгия. По счастью, сэр Бернард Вули сохранил ответ Уортона, впоследствии любезно предоставленный в наше полное распоряжение. – Ред.)
«13 апреля
Дорогой Бернард!
С превеликим удовольствием приду завтра на нашу встречу. Эта возня на Святом Георгии начинает уже несколько надоедать.
Исходя из вашей собственной базовой информации, думаю, мы сами допустили серьезную ошибку двадцать лет назад, когда предоставили им независимость.
Конечно же, со всеми этими ветрами перемен их независимость была, попросту говоря, неизбежна. Но при этом нам следовало бы разделить остров, как мы с успехом делали в Индии, на Кипре и в Палестине, когда предоставляли независимость нашим колониям. Поэтому мне, честно говоря, до сих пор не совсем понятно, почему мы не сделали то же самое и на этот раз.
По категорическому утверждению некоторых, политика раздела территорий всегда приводила к гражданским войнам. Совершенно верно. Так было и в Индии, и на Кипре, и в Палестине, и даже в Ирландии. Но для Британии это было совсем не плохо, так как вместо того, чтобы бороться против нас, они воевали друг с другом, и у нас не было практической необходимости проводить там какую-либо особую политику.
Впрочем, снявши голову, по волосам не плачут. Что сделано, то сделано. До встречи завтра в 3 дня.
Дик».
(На следующий день сразу после обеда Бернард Вули провел встречу с двумя самыми коварными мандаринами Уайтхолла. В ходе их откровенной беседы Бернард наконец-то имел возможность понять, как, собственно, работает британский МИД. К счастью для историков, сэр Хамфри Эплби сделал довольно подробную запись этой интереснейшей беседы, которую мы впоследствии обнаружили среди его личных бумаг. Таким образом, непосвященный читатель тоже имеет возможность лучше понять подход британского МИДа к решению международных проблем, начиная с 1930-х и далее. – Ред.)