(Ответ Бернарда Вули, само собой разумеется, последовал незамедлительно. – Ред.)
«14 февраля
Сэр Хамфри!
Самое простое объяснение состоит в том, что, по мнению премьер-министра, его „великий почин“ прибавит ему голоса избирателей.
Партия уже провела опрос общественного мнения, и, судя по всему, избиратели „за“ возврат военного призыва.
Б. В.».
«Да, я хорошо помню те служебные записки. Хамфри Эплби действительно был весьма недоволен тем, что мне так и не удалось отговорить Хэкера от его „великого почина“. Хотя, честно говоря, я старался как мог.
Хамфри попросил меня срочно заскочить к нему, „чтобы, так сказать, обсудить ситуацию“: больше всего его интересовали результаты партийного опроса общественного мнения, которые, на мой взгляд, во многом и стали причиной неуспеха в попытке переубедить нашего премьер-министра.
Его решение оказалось на редкость простым: провести еще один опрос, который покажет, что избиратели против военного призыва.
Тогда я был все еще достаточно наивен. Не понимал даже, как избиратели могут быть одновременно „за“ и „против“. Впрочем, старина Хамфри довольно быстро разъяснил суть вопроса.
Оказывается, весь секрет заключается в том, что когда к усредненному обывателю подходит молодая привлекательная девушка с опросной анкетой и задает серию нужных вопросов, этому усредненному обывателю невольно хочется не выглядеть дураком, а произвести на нее хорошее впечатление. Ей, этой молодой привлекательной девушке, само собой разумеется, надо, чтобы этот самый усредненный обыватель дал ей те самые нужные ответы.
Сэр Хамфри тут же на мне самом продемонстрировал, как работает эта система:
– Мистер Вули, скажите, вас, конечно же, беспокоит рост преступности в среде подростков?
– Да, конечно же беспокоит, – ответил я.
– Вам не кажется, что в наших общеобразовательных школах сильно хромает дисциплина и недостаточно требовательности?
– Естественно, кажется.
– Как вы считаете: молодым людям нужен порядок и сильный лидер?
– Да, нужен.
– Как вы думаете, хотят ли они добиться в жизни чего-нибудь большего?
– Да, хотят.
– Значит, как нам кажется, вы за военный призыв?
– Да, само собой разумеется.
Вольно или невольно, но на все эти вопросы я, так или иначе, ответил „да“. А что еще можно сказать, чтобы не выглядеть недотепой? А в итоге публикуется только последний вопрос и только последний ответ.
Самые популярные опросы, конечно, до такого не опускаются или во всяком случае стараются не опускаться, но их, в общем-то, совсем немного. Наверное, именно поэтому Хамфри предложил провести новый опрос, но не партийный, а целенаправленный – для министерства обороны. Что мы, соответственно, и сделали. Причем часть ключевых вопросов придумал он сам:
– Мистер Вули, вас тревожит угроза войны?
– Да, конечно, – вполне честно ответил я.
– А рост вооружений?
– Естественно.
– Вы видите опасность в том, чтобы давать молодым людям оружие и учить их убивать?
– Да.
– Считаете ли вы неправильным вынуждать людей брать в руки оружие против их воли?
– Да.
– Готовы ли вы возражать против введения обязательного военного призыва?
И я ответил „да“, прежде чем сам осознал это, представляете?
Хамфри был просто в восторге.
– Вот видите, Бернард, вы и есть тот самый настоящий усредненный британец, – довольно сказал он.
У него на редкость творческое мышление, поэтому быть рядом с ним лично мне всегда доставляло и доставляет истинное удовольствие.
Например, он тут же предложил кое-что еще. А именно, чтобы премьер-министр сделал свое обращение не через три-четыре недели, как планировалось, а через ближайшие одиннадцать дней.
– А что если премьер откажется? – спросил я.
Оказывается, секретарь Кабинета предусмотрел и это. Он тут же посоветовал мне сказать Хэкеру, что мне стало известно о намерении оппозиции выступить со своим политическим заявлением ровно через одиннадцать дней. Так что премьер-министру лучше первым сделать свое обращение. Иначе он будет вторым, что, конечно же, нежелательно.
Интересно, так ли это на самом деле, подумал я и попросил Хамфри сказать мне, так ли это на самом деле.
– Да, так, – коротко ответил он. И с легкой улыбкой добавил: – Если вы подождете с этим хотя бы до утра…
Причина этого незамысловатого маневра была весьма проста – „обойти“ Хэкера. Если убедить его сделать свое „историческое“ телеобращение к народу не позже чем через одиннадцать дней, то он не сможет объявить о так называемом „великом почине“, поскольку больше одного заседания комитета по обороне за столько короткий период ему вряд ли удастся собрать, а этого явно недостаточно для того, чтобы окончательно выяснить с коллегами по Кабинету свои отношения по этому вопросу.
Кстати, первоначально его коллеги были, в общем и целом, согласны с основными положениями его новой политики. Но только в личном и политическом плане, а никак не в официальном!
Что же касается остальных министров, их точка зрения зависела от конкретных рекомендаций, которые они получат от соответствующего источника (то есть от секретаря Кабинета – Ред.)».
(В Уайтхолле все заседания протоколировались. Все без исключения. Не только правительственные, но даже простые, как принято говорить, «рабочие». Каждое заседание должно быть полностью зафиксировано на бумаге. Стенографировались так же абсолютно все принимаемые решения и конкретные способы их исполнения. Это делалось прежде всего в целях сохранения преемственности политики последующих правительств. Впрочем, одно из них обычно проводилось без должного стенографического отчета – неформальная встреча постоянных заместителей министров, которая еженедельно проводилась в офисе секретаря Кабинета по средам, ровно за день до заседания Кабинета. И называлось оно всегда одинаково: «Ознакомление с повесткой дня».
К счастью для историков, сэр Хамфри все-таки делал собственные записи о некоторых из них. Вроде бы только для самого себя. И действительно, в течение всей его жизни никто не имел возможности ознакомиться с ними. Но теперь леди Эплби любезно предоставила их в наше полное распоряжение. Включая запись той самой неформальной встречи в среду 15 февраля. – Ред.)
«Беседа оказалась весьма полезной. Присутствовали Дик, Норман, Джил и Дэвид. (Сэр Ричард Уортон, постоянный заместитель министра иностранных дел; сэр Норман Копит, постоянный заместитель министра обороны; сэр Джил Бретертон, постоянный заместитель министра образования и науки; и сэр Дэвид Смит, постоянный заместитель министра занятости. – Ред.)
Мы в непринужденной обстановке обсудили так называемый „великий почин“ нашего премьер-министра и единодушно пришли к выводу, что его идея отказаться от „трайдентов“ и крылатых ракет, заменив их военным призывом, сильно попахивает и откровенной новизной, и на редкость необычной креативностью. (Эти два определения наглядно показывают всю глубину враждебности и даже презрения, с которой высшие руководители государственной службы встретили амбициозные попытки Хэкера проводить свою государственную политику. – Ред.)
Все также согласились, что, будучи лояльными постоянными заместителями, мы просто обязаны делать все возможное для разумной государственной политики и ее практического осуществления.
Вместе с тем, однако, нам всем показалось, что наши политические господа не до конца подумали о возможных последствиях. В силу чего мы обсудили эти последствия в деталях, чтобы своевременно предупредить о них, когда ПМ поднимет вопрос об этом завтра на заседании Кабинета министров.
По мнению Дика, у МИДа неизбежно возникнут определенные вопросы. Ведь американцы просто не потерпят таких перемен. Нет-нет, дело совсем не в том, что они определяют политику Великобритании – Упаси господи! – Но на самом деле мы же все знаем, что, когда речь идет о любых креативных инновациях, всегда имеет смысл посоветоваться с Вашингтоном. В последний раз мы этим пренебрегли, и результаты, как оказалось, были довольно печальны. (Суэцкий кризис 1956 года. – Ред.)
Я предупредил Дика, что поскольку ПМ, вполне возможно, не очень в курсе деталей этого кризиса, то он, скорее всего, даже не обратит на него внимания. Более того, ему совсем не захочется выглядеть так, будто он раболепствует перед американцами.
Тогда Дик, согласно кивнув, поднял еще один вопрос: отказ от „трайдентов“ в самом начале премьерства может быть воспринят как слабость. Как потакание Советам. Как недостаток воли и решимости. Мы все согласились, что именно это и должно лечь в основу точки зрения МИДа. Наш премьер-министр обожает восторгаться проявлениями воли и решимости, но… только глядя на это со стороны. Так сказать, на безопасном расстоянии. Я поинтересовался, высказывает ли он точку зрения своего министра. Дик заверил меня, что так оно и будет не позднее завтрашнего дня.
Больше всего „новая политика“ ПМ беспокоит Нормана, поскольку она непосредственно касается министерства обороны. Его министр оказался в довольно затруднительном положении. Проблема заключается в том, что мнения армии, ВМС и ВВС в этом вопросе, к сожалению, не всегда, так сказать, совпадают. Они, само собой разумеется, едины в главном, но им не с кем спорить о своих воинственных намерениях, кроме как только друг с другом. Впрочем, у них есть и то, что их безусловно объединяет – они все категорически против обязательной воинской повинности! Ничего не имея против британской молодежи вообще, они, тем не менее, совсем не хотят, чтобы их элитные, высоко профессиональные подразделения „разбавлялись“ всякими там недоумками, обкуренными панками и прочим уличным сбродом. Британские офицеры считаются лучшими в НАТО!
Я заметил Норману, что ПМ может не принять противостояние трех родов войск друг другу как достаточно убедительный аргумент.
Он ответил, что примет, только для этого аргумент должен быть предельно простым: „трайденты“ сейчас – это самое лучшее, а Британия всегда должна иметь только самое лучшее. Против этого не будет возражать даже сам министр обороны. Он парень довольно простой и охотно последует этому совету. Надо только его к этому достаточно аккуратно подвести.
Затем мы обсудили вопросы, связанные с министерством образования и науки (МОИ – Ред.). По мнению Джила, и у МОН военный призыв может вызвать большие проблемы. Наша образовательная система добилась потрясающих успехов в подготовке социально интегрированных и более чем созидательных молодых юношей, которые великолепно владеют… техникой самовыражения. Нет сомнения, МОН вполне может гордиться этим – первоклассная работа, ничего не скажешь. И вместе с тем Джил считает, что всеобщая воинская повинность наглядно продемонстрирует тот самый печальный факт, что многие из выпускников наших школ фактически не умеют ни читать, ни писать, ни даже производить простейшие арифметические действия. Поэтому национальный союз учителей (НСУ – Ред.) наверняка будет категорически возражать против военного призыва.
Более того, существует, хотя и отдаленная, но в каком-то смысле вполне реальная возможность того, что военные ведомства подомнут под себя большинство государственных колледжей. Якобы для специализированных учебных целей. Мы все согласились с тем, что такое откровенное вмешательство произведет шокирующий эффект.
Да, всеобщий военный призыв не имеет и не может иметь прямого отношения к сфере образования и науки. Это факт, который трудно оспорить. Но НСУ может наложить неформальное вето на решение министра, тем самым сделав его жизнь практически невыносимой. Начнутся массовые акции протеста, появятся публикации в самых различных СМИ, ну и так далее, и тому подобное…
Я спросил Джила, какой совет он собирается дать своему политическому господину. Его ответ прозвучал несколько странно: „Хотя всеобщий военный призыв в строгом смысле слова трудно причислить к сфере образования, он, тем не менее, вполне может способствовать обучению молодых людей различным полезным вещам. Значит, выступать против него вроде как не совсем логично, и вряд ли многие из нас готовы пойти на такое“.
Норман тактично поинтересовался, нельзя ли отложить рассмотрение этого вопроса на более позднее время, поскольку времени на его обдумывание осталось слишком мало, а торопить события – всегда чревато никому не нужными последствиями.
– А может, поставить под вопрос компетентность того, кто выдвинул эту никому не нужную идею? Скажем, профессора Розенблюма, – предложил я.
Джил был в восторге. Точность расчетов профессора, конечно же, можно поставить под сомнение, а значит, и компетентность Розенблюма в данной области. Это и станет точкой зрения его министра. Кстати, Джил вовремя припомнил, что, насколько ему известно, уже на подходе некий документ, вполне аргументировано оспаривающий саму суть научных воззрений профессора Розенблюма. Он будет готов не позже чем завтра утром. (Государственные служащие подобного рода технологию применяют в соответствии с одним из принципов футбола: „играй не в мяч, а в игрока“. – Ред.)
Этот документ будет подготовлен (в данном случае сэр Хамфри, судя по всему, намеренно оговорился, ему следовало бы сказать „уже подготовлен“ – Ред.) одним из профессоров, которого не назначили на пост главного научного консультанта. Причем дело здесь совсем не в зависти, нет, просто он всегда был абсолютно уверен, что назначение на эту ответственную должность его коллеги Розенблюма принесет не столько пользы, сколько вреда.
По нашему единодушному мнению, знакомить с этим документом профессора Розенблюма не имеет смысла – зачем оскорблять его чувства? Джил доведет его содержание до сведения своего министра в виде личного совета.
(Когда играешь по правилу „играй не в мяч, а в игрока“, крайне важно, чтобы человек, с которым вы так поступаете, даже не догадывался об этом. – Ред.)
Затем мы обсудили не менее важные вопросы занятости или, точнее говоря, безработицы. С одной стороны, существенным элементом новой схемы, конечно, следует считать так называемую „альтернативную службу“, когда молодых людей можно привлекать к общественно полезным работам, но с другой, это, без сомнения, вызовет серьезные проблемы с профсоюзами. Стоит только отдать рабочие места не членам профсоюза, и ты переступаешь опасную черту. Не успеешь послать пару молодых альтернативников три раза в неделю прибирать в домах престарелых, как все каменщики, штукатуры, маляры, сантехники, электрики, столяры и плотники, которые искренне считают, что правительство лишает их работы и зарплаты, поднимут такой шум, что мало не покажется…
Да, общество от этого, скорее всего, не выиграет. Хотя остается большая вероятность того, что ПМ будет настаивать на том, что если молодые парни будут честно зарабатывать на жизнь, а пожилые будут ими довольны, то ничего плохого не произойдет. Подобного рода аргумент, естественно, является сильным упрощением, но нашего премьера такие упрощения никогда особенно не волновали. Он их просто не замечал.
Дэвид предложил поистине великолепную идею. Его министр занятости практически наверняка не будет возражать, что безработные молодые люди не имеют должной подготовки, не приспособлены к жизни и в высшей степени недисциплинированны. Но они представляют собой всего лишь проблему, а никак не угрозу! В силу чего всеобщий военный призыв неизбежно приведет к тому, что со временем на улицы Британии будет выпущена целая армия молодых сильных людей, профессионально обученных в основном убивать.
Единодушно признав, что это ответственный и дальновидный подход, мы порекомендовали Дэвиду проследить за тем, чтобы завтра его министр обязательно поднял этот вопрос на заседании Кабинета.
В заключение мы все пришли к соглашению, что никто из нас даже и не думает выступать против новой политики премьер-министра, которую мы все считаем поистине новаторской и по-настоящему креативной. Единственно против чего мы все возражаем, это против излишней поспешности в столь важных делах».