Вначале Андрей позволял себе время от времени впадать в беспамятство и в коротких минутах отключения от боли черпал силы.
"Надо продержаться, ночь еще потребует сил. Очень уж стараются эти ребята, но кричать он все равно не будет, понимаете вы это, самоуверенные болваны?.."
От горящего очага и раскаленного железа в пытошной стало жарко. Палачи обливались потом, обнаженные плечи жирно лоснились, кожаные передники взмокли от пота и крови. Время шло, и видно было, - они притомились, азарта не стало. Да и какой интерес, когда результата трудов своих не видишь может, он заговоренный, может, и боли не чувствует.
Мастер Эри стервенел. От упорного молчания бесчувственной дубины, от нерадения подручных, оттого, что с минуты на минуту мог заявиться Гуцу, а он еще не добился ни слова.
Андрей теперь крепко держался за сознание. Оно мутилось, но оставалось еще подконтрольно ему. В минуты помутнения он как будто отделялся от своего истерзанного тела и наблюдал его со стороны. Но от боли избавиться не удавалось - черные яростные волны захлестывали его, красная пелена плыла перед глазами, запах крови вызывал дурноту. Андрей усилием воли выдирался из жадной воронки черного водоворота, куда начинал погружаться все стремительнее. Он видел, как нервничает Эри, и боялся, что если потеряет сознание, Эри в ярости прикончит го. Но передышка становилась необходимой. Ему мог бы помочь узник из соседней камеры, только захочет ли? Для него Андрей - один из юкки. И может быть, они доставили ему злорадное удовлетворение - пусть пауки пожирают друг друга. Не поднимая головы, Андрей заговорил:
- Мне нужна твоя помощь, друг. Молчи, не привлекай внимания, иначе они примутся за тебя. Если я потеряю сознание, будь внимательным, не позволь им прикончить меня. Мне умирать нельзя, от этого много жизней зависит, и твоя тоже. Если увидишь, что они собираются меня убить, позови. Одно только слово скажи: "Друг!" Сделай это, Веско... Ты ведь брат Адони?
- Он говорит на языке варваров! - закричал Эри. - Толмача! Живо!
- Не лезь из кожи, Эри... - Андрей медленно поднял голову, сосредоточился, и из красноватой мути проступило бледное пятно лица Эри. Все равно не скажу тебе ни слова... Разве ты еще не понял? Андрей посмотрел ему в глаза - там был страх и растерянность. На мгновения, на короткие мгновения Эри сделался слабым, но этих коротких секунд хватило, чтобы что-то успело коснуться сознания Андрея - некая суть этой слабости, мучительный, невысказанный вопрос. Андрей попытался войти в состояние инсайта - прямого видения. Ох, сколько для этого надо, оказывается, сил!.. Ему все же удалось, он вытащил из Эри то, что руководило им все это время. Разбитые губы скривились в усмешке:
- Бывают вещи... которые лучше не знать... спокойнее... Не будь таким любопытным... Лично тебя это никак не касается... И поверь... тебе нечем меня купить...
Ключевые слова были во второй половине фразы. И они сделали свое дело, Андрей увидел. Он уронил голову. Когда Эри рукоятью плети поднял его подбородок, он был без сознания.
Мастер Эри почувствовал себя опустошенным и... обманутым. Но злости не было, он сам обманулся. Действительно, у него свои секреты, у Гуцу - свои, и почему они непременно должны соприкасаться? Да и что ему Гуцу? Еще неизвестно, кто из них влиятельнее и богаче. Мастер Эри с сожалением скользнул взглядом по залитому кровью телу. Дурак... Или так хорошо платят за неприкосновенность чужих секретов? Тогда, пожалуй, что и не Гуцу... И неужели столько, что ему, Эри, действительно, нечем его купить? Он вяло махнул рукой. Цепи ослабли, и Андрей рухнул на каменные плиты. Мастер Эри вышел.
* * *
В черное небытие яркой вспышкой ворвалось слово-программа. Это было, как команда: "Защищайся!" Неужели Эри все же решился? Но нет, дело обстояло иначе - в мрачных казематах просияла Его Светлость, сам Гуцу, герцог Дербиза, Тум-Эрака, Ордвалька и прочая, и прочая.
Андрей расслабился, разуплотнил энерго-щит. Сейчас, в ближайшие минуты все должно решиться. Рассчитывать он мог только на себя, на свои умения и знания из такой далекой прошлой жизни. И ошибиться нельзя. Только бы ТИСС был у Гуцу, здесь.
Андрей тяжело поднялся, выпрямился.
- Приветствую вас, Ваша Светлость. Приношу извинения за обстоятельства, в которых происходит наша встреча. Я принес великолепному герцогу весть от его господина.
Как будто искра проскочила между ними, зажгла интересом глаза Гуцу. Очень ярко было выделено слово интонацией... Но так называл его только сам Нарима в самые благоприятные минуты конфиденциальных бесед.
- Что ты имеешь сообщить мне?
- Велите всем отойти и приблизьтесь... Не для того я терпел эти бесконечные часы, чтобы теперь огласить, о чем столь упорно молчал...
Гуцу не спешит. Андрей ему не ясен, а все неясное потенциально опасно.
- Мои силы на исходе, Ваша Светлость... лишь сознание невыполненного долга питает меня... Умоляю, выслушайте...
Герцог брезгливо обходит пятна крови.
И вот - глаза в глаза... Сейчас Андрей должен стать нацеленной, бьющей без промаха стрелой. Но колючие зрачки Гуцу впиваются в Андрея, и впервые ему становится страшно, что, действительно, может не хватить сил, слишком уж потрудились над ним сегодня... Боль наносит пронизывающий удар, каждая клеточка тела взрывается болью, взывает о помощи, но сейчас он должен отнять у них последние силы, чтобы сконцентрировать их в своем собственном, одном-единственном ударе. Андрей испугался, что в решающий момент он просто рухнет без сознания. Второй попытки Гуцу ему не предоставит.
Может быть, отчаяние помогло Андрею, но он почувствовал, что воля Гуцу рушится, слабеет, - Андрей обрел уверенность. И тотчас вернулось ощущение страха. Но Андрей и Гуцу уже составляли единое целое, и страх принадлежал герцогу, шел от него. Как любое другое сильное чувство, страх мог иметь силу, мог помешать, и Андрей погасил его. От Гуцу требовалось одно инертная покорность воле Андрея.
Одновременно Андрей отдавал себе отчет в том, что такое положение очень не стабильно, он не в состоянии долго удерживать Гуцу под контролем. Следовало поторопиться.