– НЕ РОЙ ЯМУ ДРУГОМУ. – грянуло набатом вдруг в комнате. Ярко вспыхнувший с камине огонь высветил в углу фигуру, закутанную в чёрный струящийся плащ.

С рукояти меча выглянувшего из-под полы ехидно оскалился серебряный череп.

– Всадник Смерти! – вскричал демон – Так это ты убил его?!

Синие огоньки полыхнули в сумраке капюшона.

– Можно сказать и так. А можно сказать, что это ты убил его. Но он сделал свой выбор.

– Свой выбор? Я не собирался умирать! – маг мерцающим силуэтом завис над своим телом.

– ЗАМОЛЧИ. ТВОЁ ВРЕМЯ ИСТЕКЛО.

Маг возмущённо посмотрел на Всадника, однако ужас охвативший покойника при этом – сковал его. Но демона волновало совсем другое.

– Почему я не могу выйти из круга? Ведь это невозможно! Эта формула никогда не действовала.

– Ах ты об этом – равнодушно заметил Всадник – всё просто. Я обвёл черту остриём своего меча. И позаботился, чтобы этот маг допустил одну незаметную ошибку. Одно изменение произношения завершающего слова… И круг превратился в ловушку.

Маг изумлённо смотрел на диалог двух потусторонних сил, не в силах уже произнести что-либо. Демон же разразился проклятьями. Он теперь всё понял. Ну конечно же этот недоумок не мог сам догадаться об этом. Всадник, вот кто подстроил западню. И любой, кто вошёл бы сюда, уже не смог выбраться сам. Но зачем? Зачем ему понадобилось вмешиваться?

– Зачем? – отозвался Всадник – Видишь ли, если бы ты ограничился попыткой заполучить его душу, то я не стал бы мешать. Это в пределах правил. Но ты захотел обманом завладеть им и превратить в своё орудие. Вот и попался.

– Ты убил его!

– Убил? Я всего лишь коснулся конца той иглы, которую он заранее заготовил. Понимаешь? У него был шанс – одуматься, не вступать в сговор с тобой. Но вам обоим так хотелось достичь своих целей…

– И что же теперь будет со мной? – дрожащим голосом спросил маг.

– С тобой? Ты поставил подпись на договоре. Договор у него – кивнул Всадник в сторону демона – Так что ты поступаешь в их распоряжение. Обычно в таких случаях Высшая инстанция решает однозначно.

– Но я не продавал своей души! – вскричал маг.

– Ты, вступил в сговор с Преисподней, ты призвал демона, готовый заключить сделку. И чуть не открыл ему путь через себя. Этого достаточно. А твоя подпись уже у него.

Всадник встал, обнажив меч приблизился к умершему и перерезал нить. Потом повернулся к демону.

– Черту конечно при уборке сотрут… Вот только ту, что под ней, от моего меча – никому не стереть. А формулу освобождения прочесть может только наложивший заклятье. Да вот беда, ты ведь знаешь – слова умерших не имеют силы.

Он отвернулся и направился к двери. Обезумевший от ярости демон-стажёр взвыл. А мага уже утягивало в открывшуюся в потолке воронку. Всадник взлетел в седло коня, ожидавшего его за стенами комнаты. Из-за стен доносились вой и проклятья. Череп злорадно ощерился.

– Представляю, что с ним будет, если новые владельцы помещения вздумают освятить комнаты – пробормотал себе Всадник.

2006 Стрингер.

Звуки волынки.

Битва кипела уже несколько часов. Стороны с переменным успехом сражались упорно, неистово. Хрипы умиравших бойцов и ржание лошадей, сливались в один аккорд, с лязгом стали и криками ярости. Сухой ружейный треск перекрывался тяжкими ударами пушек. И над всем полем, с обеих сторон плыл глухой мерный рокот барабанов, в который временами вплетались звуки флейт. Всадники Смерти незримо носились в этом аду, неуловимыми взмахами освобождая души сражённых.

А на невысоком холме стояло каре. Молча, без шума и суеты. Знаменосцы держали штандарты древком к ноге, не распуская полотнищ. Шеренга за шеренгой стояли воины в ожидании и смотрели, как в низине, словно раненый огромный зверь, ворочалась битва.

Сражение изнемогало. Один за другим, с обеих сторон, в мясорубку вступали резервные полки и вновь, действо продолжалось как бег лошади по кругу. Ни одна сторона не могла взять верх. А время текло неумолимо, унося сотни и тысячи жизней. Вот уже с противоположный стороны последний резерв ворвался в схватку, и ряды красных мундиров дрогнули, не выдерживая натиска. А на холме по-прежнему царила тишина. И тогда раздался дробный перестук копыт! Адъютант от палатки командующего, пулей мчался к ним, указывая шпагой вперёд.

Словно лёгкая рябь пробежала по недвижной поверхности пруда. Взмыли над головами и развернулись под порывами ветерка штандарты. Единым движением – взлетев, легли на плечи ружья, сверкнув зеркальным блеском штыков. Секундная пауза… И торжественный хор волынок ликующе разлился в воздухе. Дрогнула земля от единого мерного шага. Каре, играя сочными красками под лучами выглянувшего из-за облаков солнца, двинулось в битву. А волынки заливались, будоража души, заставляя сильнее биться сердца. Как они играли! А как колыхались килты, пестря цветами древних кланов. Не сбивая строя, размеренным шагом, спускались с холма шеренга за шеренгой, вот уже упали ружья в ладони, устремив навстречу водовороту сражения острия сверкающих штыков. И самозабвенно пели волынки древнюю песнь битвы.

Седоусые ветераны, молодые бойцы, уже успевшие побывать боях – они шли, все как один, торжественно, гордо, словно жених идущий к долгожданному алтарю. Как единый организм двигалось в атаку каре. Вот уже первая цепь окуталась пороховым дымом. Блеснули шпаги офицеров… ускоряя шаг, переходя в размеренный бег слитно устремились атакующие ряды, врываясь в рукопашную схватку кипевшую уже несколько часов. И волынки продолжали пронзительно петь, перекрывая грохот сражения.

Они пели о седых преданьях прошлых веков, о подвигах предков, о битвах древних кланов, о вечно зелёных холмах и вересковых пустошах родного края.

Обагряя алой кровью свои и вражеские мундиры, убивая и погибая, гордо вздымая покрытые славой знамёна, шла в горнило сражения славная Шотландская Гвардия. Последняя надежда армии. И Всадник Смерти салютовал ей, обнажив серебряный меч.

А волынки звонко пели ликующую песнь битвы.

2006 Стрингер.

Сумерки.

Дом погружён в тишину. Её редко нарушают посторонние звуки. То по ошибке зазвонит телефон, или изредка постучатся в ворота сборщики платежей. Молчаливые борзые время от времени подходят, чтобы положить голову на колено или ткнуться носом в руки. А большую часть времени они спят или задумчиво наблюдают.

Утро начинается с их прихода в спальню и взволнованно нежного пения. Особенно нежно воркует сука. Кобель же чаще молча подходит и кладёт голову на плечо. Дни текут размеренно, похожие один на другой. Всю зиму бьётся в камине огонь и когда периодически отключается электросеть, то зала озаряется красноватыми бликами пламени. Они пляшут, рисуя причудливые тени на стенах. И тишина становится пронзительнее. Здесь дни похожи на ночи, а ночи на дни.

Канули в прошлое времена, когда жизнь кипела в водовороте событий и увлечений. Остались одни воспоминанья. Ничто более не беспокоит, не зовёт, не наполняет волнением и не зажигает огонь в крови. Чувства, желания, стремления – всё погрузилось в дрёму и лишь лёгкая ностальгия вплетается в думы, лёгкой горчинкой миндаля. Стоит, задумавшись, старый дом среди больших деревьев. Давно уж не слышно под его крышей ни детского смеха и лепета, ни весёлого тявканья щенков, ни домашней суеты. Только ласточки по весне истошно нарушают его покой. Время неслышно роняет капли секунд.

Но изредка во дворе вырастает силуэт огромного и словно сотканного из мглы коня. Молчаливый Всадник, окутанный плащом тьмы, неслышно входит в покои. Приветственно подмигивает серебряный череп на рукояти меча. Псы насторожённо вскидывают головы, и узнав Гостя вновь погружаются в созерцание. А хозяин молча, жестом приглашает Всадника к камину. И сидят они в креслах, озаряемые пламенем, смакуя терпкое ароматное вино. Неслышная беседа плавно, неторопливо течёт под крышей дремлющего дома и тает в воздухе сигаретный дым. Тогда оживают картинки прошлого. Воскресают ушедшие в невозвратное лица. Звучат истории внешнего мира.