Я ничего не понимала.

Я что-то не так сделала? Может, существует какой-то порядок? Сроки, которые нужно соблюдать, прежде чем заняться обломками моего брака? Как, например, не иметь права танцевать в красном платье шесть лет после смерти мужа... Или что там было, чем Скарлетт О'Хара вызвала такое возмущение всего общества в Атланте?

- Да, - согласился Джеймс. - действительно прошло два месяца. - И вздохнул.

На мгновение мне в голову пришла дикая мысль: он опечален! Но я тут же сообразила, что в этом нет ничего удивительного. Какой мужчина не опечалится, когда вдруг окажется, что он должен содержать две семьи? И еще он наверняка представил себе гонорары адвокатов и агентов по недвижимости, которые протянутся до самого горизонта, пока мы с ним разводимся. К тому же приличное содержание двух отпрысков Дениз тоже обойдется недешево.

Я отбросила все пустые мысли в сторону и спросила:

- Джеймс, ты привез документы на квартиру?

- Нет, - еще раз удивился он.

- Почему? - спросила я, вдруг почувствовав, что очень устала.

- Не знаю, - сказал он, глядя в пол.

Последовала недоуменная пауза.

- Наверное, я об этом не подумал. Я так спешно вылетел из Лондона.

- У тебя вообще есть с собой какие-нибудь документы? - спросила я, горя желанием его пристукнуть. - Банковские бумаги, наши пенсионные дела и тому подобное?

- Нет, - коротко ответил Джеймс. И внезапно очень сильно побледнел. Наверное, разозлился, что оказался в таком положении.

Такая нерасторопность совсем на него не походила. Была не в его характере. Хотя последнее время он вообще вел себя не так, как можно было от него ожидать. Может, у него нервный срыв? Или он вовсе не так уж влюблен в голстуху Дениз? Наверное, что-то случилось с его зрением, когда он решил бежать с ней. А может, и мозги у него слегка повредились.

- А нам нужны все эти документы? - спросил он.

- Ну, не прямо сейчас, наверное, - сказала я. - Но если мы хотим со всем разобраться, пока ты здесь, то было бы неплохо их иметь.

- Наверное, я могу получить их по факсу, - медленно произнес Джеймс. Если ты действительно этого хочешь.

- Ну, дело ведь не в том, чего я хочу, - сказала я, немного смешавшись. - Мы же должны решить, что кому принадлежит.

- Господи, какой ужас! - заметил он с отвращением. - Ты хочешь сказать, нам надо поделить полотенца, сковородки и все остальное?

- Да, именно это я и хочу сказать, - подтвердила я.

Что с ним такое? Он что, об этом вообще не думал?

- Джеймс, - обратилась я к нему, стараясь не обращать внимания на его обалдевший вид, - как ты себе все это представлял? Прилетят феи и разберутся с нашими разводными делами, пока мы спим?

Он умудрился слегка улыбнуться.

- Ты права, - устало согласился он. - Ты права, ты права, ты права.

- Безусловно, - не стала я спорить. - И чтобы тебя немного приободрить, я согласна уступить тебе все сковородки.

- Спасибо, - тихо сказал он.

- И не волнуйся, - продолжила я, - настанет день, когда мы все это будем вспоминать со смехом.

Разумеется, ничего подобного я не думала. Вообще я смутно чувствовала, что есть что-то глубоко неправильное в том, что я его утешаю и пытаюсь поддержать. Но все происходящее казалось мне таким странным, что я совсем запуталась.

Джеймс внезапно поднялся. Он выглядел совсем потерянным. Очевидно, раздумывал, как получить из Лондона документы по закладной и все остальное.

- Пожалуй, я пойду, - сказал он.

- Ладно, - согласилась я. - Почему бы тебе не вернуться в отель (отель! смех, да и только!) и не попробовать организовать пересылку документов? А мы можем встретиться позже.

- Договорились, - сказал он все так же тихо.

Я не могла дождаться, когда он уйдет.

С меня достаточно.

Все на самом деле кончено.

Мы общались, как цивилизованные люди. Слишком цивилизованные, если хотите знагь мое мнение.

Мне казалось, что все происходит во сне.

- Я тебе днем позвоню, - сказал Джеймс.

Он попрощался с Кейт, и, хотя выглядел при этом так, будто объяснял ей ее будущие пенсионные перспективы, по крайней мере он сделал попытку с ней пообщаться.

Наконец мне удалось от него избавиться.

Он выглядел совсем вымотанным, когда уходил.

27

Я расплакалась, как только закрыла за ним дверь.

И, как будто нутром почувствовав, что он ушел, Анна, Хелен и мама торжественно спустились с обеспокоенными лицами. Впрочем, о чем я говорю?! Они все это время пролежали на полу в спальне над столовой, чтобы с помощью стакана услышать, о чем мы говорим.

Я чувствовала себя отвратительно.

Будто осознав мою печаль, Кейт принялась плакать. Хотя весьма вероятно, что она просто проголодалась. Так или иначе, но в доме сразу стало очень шумно.

- Сволочь! - сумела я произнести между рыданиями. По лицу моему потоками лились слезы. - Почему для него все так легко? Просто машина какая-то, никаких чувств!

- Он не был расстроен? Ни чуточки? - заботливо спросила мама.

- Единственное, о чем этот мудак беспокоится, так это как неприятно будет делить наши пожитки!

- Ну, это не так плохо, - попыталась утешить меня Хелен. - Возможно, он тогда просто оставит все тебе.

Хорошая попытка, Хелен. Только мне хотелось услышать совсем другое.

- Значит, он ни слова не сказал о примирении? - огорчилась мама.

- Примирение?! - взвизгнула Хелен. - Но ведь ты не пустишь его назад, верно? После того как он с тобой так мерзко обошелся.

- Да не в этом дело! - рыдала я. - Мне хотелось иметь выбор. Мне было бы приятно иметь возможность сказать ему, чтобы он убирался, что я ни за какие деньги больше не прикоснусь к нему. И у этого подлеца даже не хватило порядочности дать мне этот шанс!

Вся троица сочувственно кивнула.

- И он был таким самодовольным! - выкрикнула я. - А я еще к тому же показала, что помню, какой кофе он любит!

Все судорожно вздохнули и принялись качать головами по поводу такой глупости.

- Это плохо, - сказала Анна, - теперь он знает, что тебе не наплевать.

- Но мне наплевать! - яростно запротестовала я. - Я его ненавижу, этого предателя и напыщенного ублюдка! - Я не могла остановиться, а слезы все текли по моему распухшему, покрытому пятнами лицу. - Нет, какое нахальство!