Эти двое прошли, не сказав ни слова. Алевтина посмотрела в глаза тому, кто был повыше.
- Наверное, с зоны сорвались, - тихо подвел итог ее московский кавалер.
Алевтина вдруг печально вздохнула и произнесла:
- Хорошие парни...
- С чегой-то ты?..
- Да так... Ой, уже ревнуешь, Славик? Давай беги за бутылочкой, девчонки заждались.
Алевтина посмотрела вслед удаляющейся парочке и увидела, какие у обоих узкие бедра, и вдруг вспомнила, как когда-то это было важно, когда и ее тело было гладким, стройным и загорелым под лучами южного украинского солнца; она снова вздохнула, проговорив: "Хорошие парни..." В этот ее вздох вошел образ нынешнего московского ухажера. Она обернулась и увидела его, семенящего через железнодорожные пути с перекинутой через плечо сумкой из кожзаменителя. Алевтина печально улыбнулась: "Толстозадик ты мой", - и подумала, как хорошо, что эти двое уходят. И не будут больше будоражить воспоминаний о том, чего не вернешь, и не возникнет еще каких-то ощущений, от чего на душе становится беспокойно. Она снова широко улыбнулась, глядя вслед своему раздобревшему кавалеру, отправившемуся в путешествие за веселящим вином.
"Зато мой..."
И она поставила точку.
* * *
Охранник совсем недавно получил эту работу в казино у Лютого. Он был крепким малым, в прошлом - неплохим самбистом, дошедшим до мастера спорта, и рассчитывал, конечно, на большее, нежели охрана нижних дверей у входа в заведение. Но человек, поручившийся за него, предупредил: начни с этого, проявишь себя - переговорим; Лютый не из тех, кто упускает из виду смышленых ребят. И тут вроде представился неплохой шанс - какой-то идиот вчера пробил голову бутылкой личному порученцу Лютого, отправив того в больницу, а Глуне-Коляну Глущенко сломал большой палец. Тоже мне игрули.
- Бля, найду - замочу, - оправдывался Глуня, а охранник подумал: "Что ж ты, братан, сразу не замочил?"
И сам Лютый словно прочитал его мысли:
- Забудь. Сразу надо было. Будем еще время тратить на разборки не поймешь с кем...
Охранник вышел к дверям, подставляя лицо уже греющему по-весеннему солнышку, закурил сигарету "Мальборо" и подумал, что, конечно, Лютый не любит назойливых выскочек, но, коли уж судьба предоставляет ему шанс, было бы весьма недурственно этим шансом воспользоваться.
- Лютый у себя? - Голос был тихим и вежливым. - Нам надо пройти.
Охранник поднял голову, и первой его мыслью стало: это что еще за два мудилы? Перепачканные, расцарапанные рожи, на одном - брезентовая куртка и вязаная шапка, второй вообще какой-то бритый нацмен уголовного вида и держит как-то странно перед собой руки. Могут быть у Лютого такие кореша, словно с зоны сорвались? Все у людей может случиться, но чего же соваться средь бела дня - отлежались бы где-нибудь до темноты, а потом... И вообще, какого хера тащиться в казино, общественное все же место.
- А ты, братан, кто такой?
- Друг детства. Скажешь - одноклассник.
- В таком виде...
- Не твоя забота. И не мордуй нас на дверях - внутри договорим.
Охранник хотел было загородить им путь, потом подумал, что может впустить их в холл, далее стоит контрольная рама, и если они не "чистые", то сразу будет ясно. Внутри еще человек пять секьюрити, и у Лютого какой-то народ, да еще и Глуня с переломанным пальцем.
Он посторонился, бросив коротко:
- У рамы выложите на стол все металлические предметы... Я провожу.
Они вошли в холл, и тут высоченный парень в брезентовой куртке вдруг заявил:
- Ничего мы выкладывать не будем. Пусть Лютый сюда спустится.
- Ты чего, братан, ошалел?
- Слушай, у меня очень мало времени. Скажешь, что внизу крестный его дочери.
Секьюрити уже поглядывали на них с любопытством.
- Как?
- Крестный дочери. И не ссы - вас пять человек. Мы здесь подождем. Мы действительно старые друзья, очень старые.
- Ну хорошо. - Охранник неспешно начал подниматься по широкой лестнице, ведущей через первый, танцевально-клубный, этаж наверх, где находились казино и кабинет Лютого. По пути он обратился к секьюрити: - Присмотрите за людьми. Подозрительные типы.
Секьюрити, не скрывая, разглядывали их, и Стилет загородил плечом Зелимхана - в таком виде и в таком месте вряд ли его узнают, но все может быть. Курили и молчали.
Потом один из охранников, коротко стриженный, с седеющим ежиком, проговорил:
- Слышали, сегодня самолет угнали?
- Да не угнали, - ответили ему. - Вроде как заминировали. Только что в двухчасовых новостях было. Там какая-то непонятка...
- Ну да, там чего-то сажать самолет нельзя. Опять чеченцы. Требуют этого, как его...
- Зелимхана...
- Вот, взамен заложников.
- Нет, чехи вообще оборзели, пидоры.
- Чего ж ты хочешь? Предупреждали, что будут теракты по всей России. На хер они срались! Поставили бы вокруг забор, и пусть живут себе сами, с голоду подыхают. Независимость - да обожритесь! Кувейт они построят...
- Ой, - вздохнул тот, кто начал разговор, - смешные вы люди! Там на этой войне такие бабки варят и у нас, и у них... Пацанов только жалко - мрут ни за что. Как и мы в Афгане... Ты чего - нефть, оружие... сейчас еще на этом сраном восстановлении столько людей наварятся...
- Ладно, надо в три часа послушать, чего там происходит.
Стилет пристально смотрел на Зелимхана, оставаясь внешне безучастным к этому разговору: "Так вот, новость уже просочилась в СМИ... Значит, кто-то организовал утечку. А часть живой новости находится прямо здесь, так что давай-ка мне быстрее Лютого, браток, пока мы еще в состоянии что-то с этой новостью сделать. А Зелимхан молодец - ведет себя нормально, обычно за пару таких слов, типа "пидоров", они глотку перегрызают".
- Не беспокойся, - тихо проговорил Зелимхан, глядя на Стилета, - я не меньше тебя хочу посадить этщт самолет. Я не дам позорить свое имя.
Игнат ответил ему легким кивком головы и одновременно поднес палец к губам - позже поговорим...
- Мне надо оказаться там, - прошептал Зелимхан.
Ворон сначала ничего не понял. Он мгновенно убедил себя, что просто ослышался. Он посмотрел в глаза Зелимхану и увидел, как сузились его зрачки. Что он сказал?