- Смотри, Игнатка, - говаривал Рыжий, - три стакана, и вся премудрость. Этот, пустой, называется "свет" - то, что ты показываешь; этот, где ты прячешь шарик, - "бутер". Шарик на самом деле поролоновый, пустой внутри, ты его сжимаешь мизинцем, после того как перетасовал стаканы и засветил два пустых. Лох смотрит за третьим, он внимательный, помнит, где был шарик, только шарика там нет, он уже в "бутере" - и всех делов. Много зависит от того, кто работает "наверху", в толпе, он тоже может подменить шарик, но, главное, он подыгрывает мне - тому, кто "внизу" крутит стаканы. Он срывает бабки на виду у всех, раскручивает лоха, чтоб платил, а потом - гуд-бай, Америка... Это живые деньги, Игнат, и немножко артистизма. Давай работать вместе, как бывало. Хватит служить Родине, тем более ей наплевать на нас...
Воронов на это лишь добродушно улыбался, но виделись они все реже и реже.
Далее Владимир Ильич сколотил бригаду, состоящую сначала из двенадцати семей, и предложил "крышу" Рижскому рынку, где в ту пору процветала кооперативная торговля. Был там некий азербайджанец по имени Фарид, который пытался заняться тем же. Владимир Ильич высказался в том духе, что не мешало бы ему ехать на родину, где имеется инжир и гранатовый соус. Фарид заявил, что рынок его. Вечером того же дня закололи одного из приближенных Лысого. Разборка с азербайджанцами была молниеносной и кровавой. Фарида обнаружили в собственном "БМВ" с простреленной головой. Примерно в ту же пору Рыжий получил кличку Лютый. Затем он договорился с чеченцами о том, чтобы не мешать друг другу.
- Чехи - нормальная братва, с ними можно добазариться, - заявил он в своей бригаде. - Но ребята они дерзкие, поэтому такие крутые. Против них только национализм может попереть...
Его бригада разрастается, он пытается подмять под себя автомобильный рынок - Южный порт. Заключает временные перемирия с другими бригадами, но обязательства нарушаются, бесконечные "стрелки", встречи, где пробуют утрясти возникающие проблемы, чаще всего заканчиваются стрельбой. Лютый верен своей кличке, он дерзок и беспощаден, но начинает уставать.
- Эти беспредельщики, пора с ними заканчивать... Никаких понятий. Пора вводить бизнес в цивилизованное русло.
Он договаривается с двумя мощнейшими московскими группировками о совместных действиях против беспредела "гостей", и на улицах Москвы начинается настоящая война. Он ее выигрывает и на полном серьезе пытается придать криминальному бизнесу более респектабельное лицо. Тем более что начинается время нефти, торговли металлами и время банков... Он объявляет всю свою бригаду своей семьей и создает что-то вроде финансово-криминальной империи, где на последней характеристике акцент делается все реже и реже. Вокруг него гибнут люди, от партнеров до конкурентов, но ему удается избежать двух покушений и несколько предотвратить, иногда физически уничтожая и заказчиков, и исполнителей. Он становится "покровителем искусств", ведет ночную клубную жизнь, открывает свой клуб и казино, куда переносит офис, финансирует проекты понравившихся ему певичек, от созданий клипов до полной раскрутки, и, не стесняясь, афиширует свои отношения с разнокалиберными звездочками, несмотря на наличие жены и пятилетней дочери Кристины. Из-за этой маленькой Кристины все и произошло, потому что Лютый, к тридцати годам прилично раздобревший и начавший уставать, понял, что дочь это единственное существо на земле, которое он по-настоящему любит. Еще был у него когда-то друг, друг его детства и юности, и это была настоящая мужская дружба, когда один был готов на все ради другого, но судьба распорядилась так, что пути Владимира Ильича по прозвищу Лютый и Игната Воронова по прозвищу Стилет разошлись. Осталась только маленькая Кристина. И вот в один из дней это самое любимое существо на свете похищают, присылая Лютому чудный белокурый локон и выдвигая заведомо невыполнимые требования. Ему дают двадцать четыре часа времени, по истечении которых обещают начать высылать его ребенка, но уже по частям. Впервые в своей жизни Лютый чувствует себя безоружным, впервые мир вокруг него начинает рушиться...
В один из дней самого конца лета в квартире Игната Воронова раздался телефонный звонок:
- Игнат? Ну привет! Узнал?
- Бам-пара-бам!... Рыжий?! Ты, что ли, старый бродяга? Владимир Ильич...
- Он самый.
- Здорово, брат. Говорят, ты теперь Лютый?
- Сорока донесла?
- Мир слухами полнится, краснокожий.
- Очень о многом надо бы поговорить, но... Брат, у меня беда. Не просто проблема - беда, Игнат. Мне нужна помощь.
- Подожди, подожди...
- Падлы, они похитили мою Кристинку, твари...
- Твою малышку?
- Так, Игнатка.
- Кто?
- Я знаю.
- И?.. Чего хотят?
- Игнат, они уже прислали ее локон...
- Хотят денег?
- Не только. Очень много обязательств придется нарушить. Тогда я смертник. Я - хер с ним, но семья... Это просто сделают другие.
- РУОП...
- Забудь. Я... мог бы замочить их всех, но девочка...
- Я всего этого не слышал.
- Суки, предупредили: дернешься, Лютый, прощайся с дочкой... Падлы, ей всего пять лет, Игнат. Ребенок здесь при чем? Я их живьем зарою! Игнат, она такая красивая...
- Ну, успокойся.
- Мне нужна помощь, брат. Твоя помощь.
- Наше место помнишь?
- Дурак ты!
- Через полчаса сможешь?
- Я уже там!
Через полчаса они встретились. Стоило не видеться несколько лет, чтобы беда толкнула их друг к другу. А еще через полчаса Игнат Воронов был уже убежден, что старый друг нуждается именно в ЕГО помощи.
- Но два условия, Рыжий!
- Что угодно!
- Я не смогу пользоваться табельным оружием, а мне надо будет кое-что.
Рыжий усмехнулся:
- Получишь то, чего даже у вас нет. Это туфта. Второе?
- О моем участии никто не знает! Даже твоя жена, Рыжий. Это главное.
- Я вообще тебя никогда не видел.
- Об этом уже поздно говорить.
- А, ну да... - Рыжий снова усмехнулся, и Стилет с удовлетворением отметил, что Ильич теперь в нормальной форме. - Понятно. Здесь я тебе ручаюсь. Так, а?..
- Это все, Рыжий.
- Ладно, потом поговорим.
- Теперь к делу: где, кто и когда?