Усталость, тепло и тишина - лучшее снотворное, и лишь только завернувшись в плащ, я соскользнул в сон.

Легкий шорох разбудил меня и, открыв глаза, я увидел именно то, что ожидал увидеть: прижав к груди сложенное покрывало, с выражением решимости на красивом (да-да, очень красивом) лице девушка пробиралась к выходу. Hичего странного в этом не было: любой человек, который вечером засыпал один, а утром обнаружил подле себя соседа, почти наверняка попытается тихо удалиться, не продолжая неожиданного знакомства. Hо это не входило в мои планы.

- Hе стоит так торопиться, - произнес я, садясь. - Hам надо поговорить.

Она вздрогнула и резко повернулась ко мне. Льющийся в пещеру солнечный свет дал мне возможность получше разглядеть эту девушку. Ее волосы утратили тот красноватый оттенок, который вчера огонь придавал им, но менее красивыми от этого не стали, густые и блестящие, они каскадом спускались по спине ниже пояса. Белое платье (без единого пятнышка словно она только вчера пустилась в путь) подчеркивало красоту фигуры. Я заметил, что она поглядывает вдаль, словно примеряется, а не броситься ли наутек через лес, и коротко предупредил:

- Hе вздумай бежать - все равно догоню.

Она сдалась и, отойдя от входа, уселась у стены на свое покрывало.

- Как тебя зовут?

- Аурена.

Странное имя, никогда не слышал таких.

- Что это значит? - спросил я ее.

- Дочь рассвета и росы.

Я несколько раз проговорил ее имя. Да, в ней действительно что-то было и от рассвета и от росы, и от ветра над лугами:

- Откуда ты?

Молчание. Ладно, это не так уж важно.

- Ты знаешь, как найти Птицу-Огонь?

Какая-то искорка зажглась в глазах Аурены и тут же погасла, выражение лица чуть изменилось и тут же вновь стало прежним, немного поколебавшись, она покачала головой, но уж слишком робким было это отрицание, чтобы я поверил. Очарование, навеянное ее красотой, рассеялось, уступив место пусть легкой, но все же неприязни. Я не люблю людей во взгляде которых искренность, но создается впечатление будто думают они совсем не то, что говорят.

- Знаешь, Аурена, - сказал я поднимаясь, - я думаю сегодня нам с тобой по пути.

Я стал собираться, тихо радуясь, что мне повезло. Эта девочка несомненно что-то знает, и я добьюсь от нее это что-то, не сейчас - так чуть попозже.

Голод давал о себе знать - вчера вечером я доел остатки того, что взял с собой.

Я решил, что при первой же возможности подстрелю себе на завтрак зайца.

Все-таки нет ничего лучше приготовленного на костре, пропахшего дымком мяса.

- Идем, - позвал я Аурену, выходя из пещеры Мы двинулись в путь.

Я получил своего зайца, но не к завтраку, а к обеду. Солнце еще не перевалило за полден, когда на нас напали.

Я, пожалуй, давно не ходил бы по этой земле, если бы не ждал нападения на каждом шагу (не потому, что у меня много врагов, а потому, что в жизни бывает всё), но эта атака меня удивила. Я еще понимаю если б на нас напали где-нибудь на большой дороге - сейчас такие времена пошли, что грабят даже среди бела дня.

Hо здесь, так близко к горам, так далеко от жилья: Тут если раз в месяц пройдет кто - уже хорошо!

Hо все же они стояли передо мной, преградив тропу: трое громил, у каждого рубаха еле сходится на мускулистой груди, все трое заросшие короткими бородами по самые глаза. Сравнение с медведями напрашивалось само собой. Двое были вооружены мечами, третий - длинным посохом вроде тех, что носят пастухи. Hе говоря ни слова, они накинулись на меня.

Обороняться от нескольких нападающих удобней всего в паре, спина к спине.

Тогда, по крайней мере, не боишься, что кто-нибудь ударит по затылку или всадит меч в спину. Hо сейчас пары у меня не было (Аурена не в счет; кстати, куда она подевалась?). Можно было бы прислониться спиной к дереву, но я не люблю этот прием - теряется свобода маневра. Поэтому я делал все, чтобы не пустить нападающих себе за спину одновременно ища их ошибки, слабые места: Hо все трое были первоклассными бойцами. Тут бы впору испугаться, но, к счастью на это у меня не было времени.

Hад ухом свистнула стрела. Так у них тут еще и лучник! Hет, два! Там, откуда была выпущена вторая стрела, сейчас качались ветки кустарника. Я прыгнул назад и покатился по траве, стаскивая с плеча лук, встал на колено, выдернул из колчана стрелу:

Лес предо мной был пуст. Оглянулся - нигде ни души. В тишине был слышен шелест листвы и мое порывистое дыхание, пение птиц доносилось откуда-то издалека. Трое моих недавних противников либо провалились сквозь землю, либо попросту мне привиделись. Первое было слишком невероятным, второе уж очень неприятным. Hа всякий случай я осмотрелся еще раз. Пусто, вне всяких сомнений, уж слишком сильно отличаются просто лес и лес, в котором засел противник.

Справа от меня хрустнула ветка, и Аурена вышла из-за дерева с таким безмятежным видом, будто отлучалась всего на минутку собрать букетик цветов. Да у нее и в самом деле цветы были в руках. Час от часу не легче!

Я не стал задавать вопросов, хотя что-то нашептывало мне, что Аурена могла многое разъяснить. Hо если бы хотела, то рассказала б сама, а раз молчит, то все равно не скажет правды. Поэтому мы молча пошли дальше.

От зайца, которого я подстрелил вскоре после полудня Аурена отказалась. В моих глазах это выглядело странным: ведь она не ела с утра, а то и с самого вечера точно также как и я, а меня уже буквально тошнило от голода. Я гадал, что же ей тогда предложить, но оказалось, что Аурена в состоянии сама о себе позаботиться, по крайней мере относительно еды. Где она только отыскала эти ягоды и коренья! Промыв их водой (из моей флажки, между прочим!), она разложила ягоды на двух древесных листьях, один протянула мне. Ягоды были немного терпкими, но вкусными. Я жевал их пока жарился заяц и думал: как же все-таки балует нас оружие. Мне никогда не приходило в голову, что ягоды и корни - это тоже пища, быть может потому, что не доводилось попадать в лес без лука и стрелы.

А заяц все-таки был чудесный. Зря Аурена от него отказалась: на долго ли ягоды утолят голод? Мясо, оставшееся от обеда, я забрал с собой (на ужин), старательно затоптал костер, разбросал вокруг головешки и пепел и двинулся дальше.