- В прежние времена,- сказал Кэрби-Смит,- такими делами занимались браконьеры. Но теперь браконьерства как такового не существует вовсе. Убить животное ныне может кто угодно...- Он замялся, потом торопливо заговорил снова:- Это матерый старый самец, знавший, что такое человек, и не боявшийся ходить сюда на водопой. Вчера ночью он шарил тут по мусорным бакам. Вероятно, это тот самый слон, которого любили фотографировать туристы. Но он угодил ногой в проволочную петлю, прикрепленную к бревну, в старую браконьерскую ловушку, и был обречен на медленную мучительную смерть. Проблему гораздо удобнее решать чисто, с помощью винтовки.

Я увидел растерянную Мери Делден, она рыскала глазами по толпе, и я подошел к ней.

- Где он?

Она покачала головой и нахмурилась. Рот ее превратился в тонкую полоску, в глазах стояли слезы.

- В чем дело? - спросил я. Мери уставилась на меня.

- Неужели ты не понимаешь?

- Что?

- Боже! - выдохнула она.- Я же ему говорила, что вокруг пруда ходит слон, таскающий за собой громадное бревно! Ты не помнишь? Навозник, помет... Дождь смыл следы, но мы слышали визг в ночи, слышали тот звук как будто что-то волокли... Он воспользовался этим слоном, чтобы пробраться в усадьбу, а теперь с его же помощью улизнул отсюда. Слона пригнали его помощники. Он принес его в жертву, чтобы отвлечь внимание. Боже, всемогущий, какое бессердечие!

Теперь я все понял. Понял не план побега, придуманный ван Делденом, понял другое: люди, сколь бы ни были они преданы делу охраны диких животных, тем не менее используют этих животных в своих целях. Ван Делден чтобы скрыться. Кэрби-Смит - для поддержания делового предприятия. Кимани ради упрочения своих политических позиций, а делегаты, что съехались сюда со всех концов света, люди добросовестные и верные делу, находятся здесь потому, что животные - неотъемлемое условие их высокого общественного положения.

- Покуда они будут ломать копья, споря о том, имеют ли люди и животные право вечно жить в состоянии воины давайте и мы совершим побег,- предложила Мери.

Она схватила меня за руку и, спотыкаясь, побежала вперед. Ослепленная злостью на все человечество, она беззвучно плакала.

Только в воскресенье мы наконец вернулись в Найроби. Понимая, что поездка на участок, отведенный под предполагаемый резерват, разрядит напряженность, которая возникла после утренних событий, Кимани лично потащил делегатов на ближайшее поле битвы - то самое, через которое мы проезжали по пути в Серенгети. Здесь под проливным дождем он прочел нам лекцию о проблемах, созданных армией, которая воюет без коммуникаций, без связи с портовыми городами, и питание ее всецело зависит от запасов на месте...

Дождь шел всю ночь и продолжался в пятницу утром, когда мы втиснулись в мокрые укрытия, чтобы посмотреть, как нам было обещано, на диких животных в районе резервата. У промокших зверей был унылый вид, но к тому времени нас уже так занимали собственные неудобства, что, казалось, никому уже нет особого дела до того, откуда взялся столь представительный набор животных. Как и следовало ожидать, участники конференции проголосовали за план помощи.

В тот же вечер мы уехали.

Места для нас были заказаны в отеле "Норфолк". Он располагался далеко от центра города и был окружен уютным парком. Возможно, поэтому "Норфолк" был единственной гостиницей, открытой для постояльцев: все остальные отдали под армейские казармы или правительственные учреждения. Репортеры провели полночи в очереди к телефонам, но разговоры обрывали при первой же попытке передать материалы, которые можно было расценить в той или иной степени вредные для режима. Упоминать ван Делдена и говорить о его снимках запрещалось. Нас с Кеном поместили в одну из комнат швейцарского домика. Прежде тут были большие раздвижные окна, выходившие на лужайку, но теперь стекол не осталось, и, когда наступила ночь, тьма словно навалилась на нас.

- Эйб уже вернулся? - спросил я. Сразу же после завтрака тот ушел гулять в центр города. Кен покачал головой.

Теперь, когда мой сценарий обрел некое подобие формы, я хотел получить ответ на один вопрос. И получил.

- Если ты ищешь Мери Делден, то я ее не видел.

- Она была на ленче?

- Не заметил. Может, закусила бутербродами у себя в номере, как ты.

Тогда я отправился на поиски Эрда Линдстрема, но тот был озабочен только Эйбом.

- Не верю я этому летчику,- твердил он.- Это их парень, наемник. Деньги у него в кармане, и теперь...

- Думаешь, Эйба могли арестовать?

- Не знаю. Эйб достаточно ловок, но в этой сумасшедшей стране всякое возможно.

- Что ты намерен делать? - спросил я.

- На прощание Эйб сказал, чтобы я не волновался и улетал.- Линдстрем пожал плечами и пристроился в хвост толпы, ожидающей отъезда на аэродром.Не впервой ему меня разыгрывать. Наверное, что-то наклевывается: его аппаратура еще в номере, и я оставил ему маленькую камеру и всю неотснятую пленку. Передай ему, ладно? Надеюсь, он не застрянет тут надолго. То же касается и тебя.

Он повернулся и двинулся следом за остальными к автобусу. Потом все сидели с закрытыми дверцами и ждали; Каранджа привалился к борту автобуса, держа в руках лист бумаги. Рядом стояли двое караульных.

- Из-за чего задержка, мистер Каранджа? - голос сэра Эдмунда звучал мягко. Каранджа не ответил.

- Мистер Каранджа! - повторил сэр Эдмунд командирским тоном, и это возымело действие: Каранджа обернулся.- Я спрашиваю, из-за чего задержка?

- Один американец не присутствует,- ответил Каранджа и крикнул: Кто-нибудь знает, где есть мистер Финкель, представляющий Си-би-эс, пожалуйста?

В свете огней виднелись белки его бегающих глаз. Вот их взгляд остановился на мне. Каранджа приблизился.

- Вы вместе с мистером Финкелем в усадьбе. Где он теперь?

- Понятия не имею,- ответил я.- Да и мисс Делден тоже исчезла.

- Про мисс Мери я знаю. Это Финкеля я ищу.

- Где она? - потребовал я.- Что сделали с ней ваши люди? Она под арестом?

- Она вам не говорит? - он помялся, потом сказал: - Уехала с майором Кэрби-Смитом. Я уставился на него.

- С Кэрби-Смитом? Вы уверены? Он кивнул.