И вот я в ВМС. Мой отец обратился к сенатору США Геральду Наю с просьбой о содействии в определении меня в одно из военно-морских училищ. После долгой зубрежки в апреле 1929 года я сдал вступительные экзамены в конце июня поступив в училище в Аннаполисе. Через четыре года я окончил его в числе лучших в своем классе, мне было присвоено офицерское звание энсин. Я просил и получил назначение на линейный корабль Мэриленд, на котором прослужил три года...
Я был во власти нахлынувших воспоминаний, когда холодные брызги океана, попавшие на мое лицо, заставили меня снова сосредоточить свое внимание на неприятельском авианосце. Он шел все там же, в девяти милях от нас.
Джон Эндрюс часто брал пеленг и передавал данные в группу управления огнем. Увидев, что мы увеличили пеленг на несколько градусов, я понял, что мы увеличили скорость или корабль противника замедлил свой ход. Но у нас не было шансов на то, чтобы заметно повысить скорость, так как мы и так шла с максимальной нагрузкой на двигатели в течение трех часов и уже не могли рассчитывать на что-то большее.
Если авианосец начал идти на зигзаге, то это объясняло уменьшение его скорости, но только ход большим зигзагом, мог привести к заметному уменьшению скорости. А мы наблюдали незначительное изменение скорости, которое составляло не более одного узла. Изменение курса на несколько градусов влево или вправо не могло оказать влияния на скорость. Я полагал, что течение Куросио может иметь различные скорости, что по-разному влияет на скорости авианосца и подводной лодки. Такое возможно мористее Ки-Веста. Там на расстоянии нескольких сот ярдов скорость течения в северном направлении могла измениться от трех узлов до нуля, а в южном - от одного до двух узлов на протяжении примерно двух сотен ярдов. Но у нас не было никаких подобных сведений о течении, проходящем мористее острова Хонсю, и мы не могли рассчитывать на то, что там будет так же.
Но стало ясно и другое: японскому авианосцу не было, возможно, никакого смысла преднамеренно снижать свою скорость в районе, кишащем подводными лодками противника. По моему мнению, авианосец действовал более чем странно. Он, как привидение, появился на направлении от Токийского залива; затем, не произведя ни единого выстрела, исчез в темноте; после снова появился на горизонте, а теперь уменьшил свою скорость по непонятным причинам. Авианосцы могут непредсказуемо маневрировать при взлете и посадке самолетов, но сейчас была полночь, и не было никаких признаков действий авиации...
Я уже не пытался понять, какие планы вынашивал командир авианосца, и мысли мои снова возвратились на десятилетие назад, в годы большой депрессии. Тогда американская экономика сильно пошатнулась в результате краха фондовой биржи в 1929 году и потери уверенности в нашей традиционной системе свободного предпринимательства. Миллионы американцев остались без работы и жили за счет пособий. Мне повезло: я находился на службе в ВМС и имел постоянную работу. В разгар депрессии я получал ежемесячно 125 долларов плюс 18 долларов пайковых, что для меня было вроде золотой жилы, и прежде всего потому, что деньги я получал регулярно. Конечно, было много способов потратить деньги, и многие из нас к концу месяца не имели ни цента. Но в конце концов, мы знали, у нас на корабле были койка, еда, бесплатная стирка белья, кинофильмы, и спокойно могли дождаться очередной выплаты денег.
Завершив свою трехгодичную службу на борту Мэриленд, я был направлен в учебную школу подводников в Нью-Лондоне, штат Коннектикут. Там летом 1936 года я женился на Вирджинии Робертсон и провел с ней семь идиллических месяцев.
Затем меня перевели в Перл-Харбор, где я получил назначении на подводную лодку S-35. В 1937 году у нас родился наш единственный сын, Джо Инрайт. В конце октября 1938 года я ушел на борту другой подводной лодки, S-22, в Нью-Лондоп. Вирджиния с нашим сыном совершила круиз на пароходе до Сан-Франциско, а затем уехала в Бисмарк, чтобы повидаться с моими родителями.
Проходили годы, и я набирался опыта службы на подводных лодках, выходя в боевые походы из портов Нью-Лондон, Аннаполис и Ки-Вест.
В нашей службе были и безмятежные, и тревожные дни, когда мы чувствовали приближение войны, особенно когда нацисты 1 сентября 1939 года вторглись в Польшу. Я вспомнил, что находился в Ардженшии, остров Ньюфаундленд, когда японцы совершили нападение па Перл-Харбор. Мы были потрясены, обозлены и жаждали отмщения. На борту подводной лодки S-22 мы ушли в Ныо-Лондон, а оттуда - на военно-морскую базу Коко-Соло в Панаме. Мы совершили пять боевых походов вместе с тремя другими подводными лодками, удаляясь от базы на 600 миль, но в боевых действиях не участвовали.
Находясь на мостике, перебирая четки в кармане, я прокручивал в памяти все события моей жизни, одни из которых вспоминались отчетливо, другие затуманенными от времени.
Когда я начинал всматриваться в морскую даль и видел группу неприятельских кораблей, такую близкую от нас и в то же время недосягаемую, я чувствовал себя мальчиком, который прижался лицом к стеклянной витрине магазина и жадно смотрит на заманчивые товары, но ничего не может достать.
Я нетерпеливо ожидал, сделает ли авианосец поворот в нашу сторону. Наш план атаки основывался на том предположении, что у неприятельского авианосца генеральный курс составляет 210 градусов. После того как мы увидели, что он повернул влево от курса 210 на 180 градусов, а затем в 23.40 повернул вправо на курс 270 градусов, я ожидал, что он снова сделает поворот па 210 градусов. Если это произойдет, мы будем находиться в удобном положении для выхода в атаку.
В 0.30 истинный пеленг на авианосец увеличился до 13 градусов. Мы приближались к тому моменту, когда пеленг достигнет 30 градусов. В этом случае авианосец будет держать курс прямо на нас, если, конечно, он возвратится на прежний свой генеральный курс.
В ожидании этого момента у меня было время вспомнить о своей первой подводной лодке 0-10. И о том, как затем я был назначен командиром Дейс, став одним из первых в выпуске нашего класса в Аннаполисе командиром новой подводной лодки, полученной прямо из судоверфи. Я думал, что Дейс принесет мне славу и известность, но вышло совсем по-другому. Во время моего первого похода в Тихом океане у нас было несколько прекрасных возможностей атаковать цель, но мы ни разу их не использовали. Я упустил возможность атаковать японский авианосец Сёкаку. За эту неудачу я винил самого себя и попросил освободить меня от командования лодкой.