- Вам не выбраться наружу без моей помощи. - Кароли позволил себе немного опустить руки. - Скажу больше: судя по вашему виду, вам вообще никуда отсюда не выбраться. Толпа уже убила двух слуг Бея. Мы видели их тела в переулке. Вас тоже примут за кого-нибудь из них.

- А вас нет?

Он сделал удивленные глаза.

- Кого? Меня? Ну, вы плохо меня знаете.

- Это он поднял мятеж, - тихо сказала Лидия. - Вместе с чужаком.

- Какая чепуха, мадам! Армяне только и ждали повода к новому восстанию. - Барон повернулся к Эшеру с кривой ухмылкой. - Патовое положение, как видите. И соображайте быстрее, а то через несколько минут будет поздно. По крайней мере я смогу спасти вашу жизнь и, что еще важнее, жизнь вашей жены.

Эшер сознавал, что Кароли прав. С каждым мгновением ему становилось все хуже и хуже: ребра пронзала боль, руки и ноги холодели. Страшно было подумать, что толпа может сделать с Лидией...

- Идемте. - Кароли протянул ему руку. - Будем считать это временным оборонительным союзом. Наши державы поступали так сплошь и рядом. Вы ведь не можете обвинить меня ни в чем таком, чего бы не совершали сами. Вы делали то же, что и я, причем по тем же самым причинам.

- Да, - сказал Эшер и снова увидел ту парижскую шлюху и нищего, которым он тогда не помог, Крамера, засмеявшегося, услышав, что неплохо бы ему разжиться серебряным распятием в Нотр-Дам; изуродованное тело чеха-проводника; Фэйрпорта, умирающего во дворе своей горящей лечебницы. И наконец - неверящие, непонимающие глаза Жана ван дер Плаца. Мир для Джеймса съежился до размеров красивого мужественного лица Игнаца Кароли. Как? Неужели всего три недели назад он увидел это лицо на вокзале Черинг-Кросс?..

- Да, - сказал Эшер. - Вы правы. Потому-то я все и бросил.

И он выстрелил Кароли в голову.

Ему почудилось, что Лидия оказалась рядом чуть ли не в момент выстрела. Она схватила его за руки - и ребра снова пронзила боль. Эшер пошатнулся, уткнувшись губами в лицо жены:

- Лидия...

- Господи, Джейми...

Ему показалось нелепым спрашивать о том, как она здесь очутилась. "Исидро", - подумал Джеймс. Лидия отстранилась и подбежала к простертому на ступенях вампиру.

- Симон...

Скелетоподобная рука шевельнулась.

- За ними... Поспешите за ними... За Чарльзом и чужаком.

- Вы...

- Со мной все будет в порядке...

Она уже отрывала жгут от его залитой кровью рубашки, явно собираясь делать перевязку.

- Не будьте смешным, вы не можете...

- Пуля прошла навылет... Какое-то время я буду болеть... серебро... жжет... - Вампир поднял голову, откинул длинные волосы с окровавленного лица. Эшер взглянул - и ужаснулся. Определенно, год назад дон Симон выглядел по-другому. - Идите... - Он зажал рану, сквозь тонкие пальцы выдавилась кровь. - Оба должны умереть. И человек, и вампир, с которым он заключил сделку. Это придется сделать вам, сударыня, - еще тише добавил дон Симон. - Ради этого я и пришел сюда с вами...

Эшер подобрался к ближайшей арке, где было светлее, и проверил барабан револьвера. Осталось четыре патрона, все пули - серебряные. Хотел сказать Лидии: "Останься с ним", - но крики и грохот грянули совсем рядом. Обезумевшая толпа приближалась. Поэтому Джеймс сказал:

- Иди за мной.

Однако лестницу он сумел одолеть лишь с помощью Лидии.

В коридоре пахло кровью и падалью - как на бойне. Дверь в бывшую тюрьму Эшера была открыта, и он ступил через порог, опираясь на плечо жены и держа револьвер наготове.

В помещении стояла тишина. Несколько уцелевших ламп бросали отсветы на клейкие черные лужи.

Кровь пропитала ковры, она стекала в плавящийся лед; ею были забрызганы стены и диван. Пытаясь унять сердцебиение и накатывающую дурноту, Эшер сделал еще один шаг к месту недавней битвы.

То, что лежало в луже крови подобно поверженному дракону, было еще недавно Олюмсиз-беем. При таком освещении Эшер не мог рассмотреть все подробно, но, кажется, горло Мастера было вырвано, а внутренности лежали вперемешку с намокшим шелком одеяния. В трепетном тусклом свете глаза его казались живыми. В руке он все еще сжимал черный от крови кинжал с серебряным лезвием. Чуть поодаль лежал Эрнчестер. Сквозь прорехи в располосованном пальто чернели страшные дымящиеся раны, несомненно, нанесенные кинжалом Бея.

- Чарльз - тихо сказал Эшер.

Эрнчестер шевельнулся. Не в силах говорить, он судорожно приподнял руку, словно предостерегая.

Эшер обернулся, отшатнувшись к стене, и выстрелил в тень, метнувшуюся к нему из самого темного угла. Промахнулся и выстрелил вновь. Далее сознание помрачилось, в плече и в ребрах вновь вспыхнула боль, и Эшер был отброшен в дальний конец комнаты. Кто-то - Лидия - помог ему подняться с пола, и он увидел, как Гелге Курт с револьвером в руке отступает к лежащим в лужах крови телам Эрнчестера и Олюмсиз-бея.

Движения его были несколько неуклюжи, и Эшер подумал, что Гелге Курт, наверное, стал вампиром относительно недавно.

Лидия сорвала перчатки, сняла серебряную цепочку с горла.

- Надень, - сказала она.

Эшер подчинился, хотя и знал, что вряд ли это им теперь поможет. Вампир находился между ними и дверью.

Олюмсиз-бей пошевелился. Гелге Курт приставил ствол к черепу старого вампира и выстрелил. И в тот же самый миг страшно закричал Кахлил. Турок обернулся и выстрелил еще раз. Тело юноши вскинулось - и опало.

В свете ламп блеснул оскал Гелге Курта.

- Я бы отдал вас моему другу. - Он коснулся ногой Эрнчестера. - Мы оба ранены, нам необходимо подкрепиться. Но я подумал, раны от серебряного ножа такие болезненные, - зачем ему мучиться? Так что считайте, вы оба - мои.

Он осклабился еще шире, по лицу его потекла черная кровь - из ран, оставленных когтями Исидро.

- Я задержу его, - тихо сказал Эшер. - А ты беги к двери.

Она знала, что затея эта безнадежна, и все же кивнула.

- Я люблю тебя, Джейми.

В дальнем конце комнаты гулко, как в склепе, захлопнулась дверь. В замке щелкнул ключ.

Свет ламп скользнул по кривому лезвию серебряной алебарды.

Гелге Курт повернул голову.

Та, что заперла за собой дверь, стояла неподвижно - ведьма, призрак мести, поднявшийся из неведомой могилы. Лохмотья, недавно бывшие голубым платьем, окровавленный рот, разметанные волосы воронова крыла. В карих глазах светится холодное безумие. Руки по локоть в крови, на пальце блеснуло обручальное кольцо.