— Поверь мне, Элуаз, — ответила Констанс, берясь за поднос. — Я еще и не такое могу!
По крутой и неудобной лестнице для прислуги она поднялась на второй этаж. Неслышно, как и подобает хорошей служанке, проскользнула по коридору к дверям спальни Алекса. Входивший туда в это время Роджер закрыл за собой дверь буквально перед ее носом. И, слава Богу — ей надо отдышаться. И вдруг совершенно неожиданно её чуть не оглушили раскаты здорового мужского хохота. Сомнений не могло быть — это веселился дедушка Алекс!
Удивленная до предела, Констанс ловким движением бедра — как это делала Мэгги — распахнула дверь и замерла на пороге. Алекс и доктор Каллум сидели друг против друга в креслах у горящего камина и, как ни в чем не бывало, играли в шахматы. Роджер склонился над доской, пытаясь оценить позицию. Алекс свежевыбритый, в бордовом атласном халате, с полностью вернувшимся к нему здоровым румянцем, попыхивая сигарой, как раз готовился сделать победный ход своей черной королевой.
— Шах и мат, доктор! Мэтью, когда ты, наконец, усвоишь, что со мной лучше не связываться?
— Да уж конечно, старый мошенник! — проворчал доктор, доставая часы из жилетного кармана. Взглянув на циферблат, он встал. — Ну, я и так с тобой потерял кучу времени, а ведь меня и настоящие больные ждут!
— Дедушка, разве тебе можно вставать? — Констанс заморгала, не веря своим глазам. — Доктор, а как же его сердце… Это не противопоказано?
— Его сердце? — доктор Каллум изумленно поднял брови и с укором посмотрел на Алекса. — Что же ты бедную девочку расстраиваешь? Эти твои приливы… нет, конечно, когда-нибудь ты доиграешься. Но пока что мой рецепт — это несколько дней покоя и размышлений насчет того, как это хорошо — вовремя уйти из этого твоего проклятого бизнеса… Вот что тебя убьет…
— Единственное, что меня способно доконать — это гадость, которую ты хочешь заставить меня есть. — Алекс пожевал сигару, на лице его промелькнула тень явного неудовольствия, которую, впрочем, сразу же сменила благодушная улыбка. — Но вот моя внучка — она заставит меня забыть и о моих маленьких неприятностях, и о твоем меню. Роджер, возьми у нее поднос!
Доктор распрощался и вышел, Роджер с преувеличенным усердием принялся сервировать дяде завтрак рядом с шахматной доской, стараясь не глядеть в глаза Констанс. Однако она даже и не замечала этого.
— Я… а я думала, ты умираешь… — как-то еще неуверенно произнесла она.
— Ложная тревога. — Алекс пожал плечами и потянулся к заливному. Попробовал, поморщился и отставил в сторону. — Где мои палочки из трески и черный хлеб?
— Вы меня обманули! — Теперь ее голос прозвучал уже уверенно. — И сколько в нем было боли и обиды.
— Ну, зачем ты так, Констанс! — Роджер осмелился даже прикоснуться к ней!
— Да, да, вы оба! — Она резким движением отбросила его руку. — Вы заставили меня поверить! Боже мой! Как вы могли? Как?
— Ну, дорогая, все так запуталось… — примирительным тоном сказал Алекс. Он сделал резкий жест племяннику, и тот уже более решительно взял ее за плечи и усадил в кресло, где раньше сидел доктор Каллум.
Констанс потерла виски. Как все это противно!
— Да, я недооценила тебя, Алекс.
— Ну, недоразумение случилось. Я был, правда, сам не свой. И больно было. Это я внешне такой… легкий в обращении, а внутри знаешь что творится! Но во всем этом есть и своя польза и логика.
— Польза?.. — Она невесело рассмеялась. — Ну, если страдание и полезно, то действительно спасибо тебе…
— Ну, при чем здесь это? Просто этот кризис как-то сблизил нас, заставил нас понять, что действительно важно в этой жизни. Разве не так, Роджер?
— Конечно, дядюшка! — Он прислонился к камину, в глазах его горел какой-то огонек, но явно не любви, а скорее корысти. — В трудностях люди и раскрываются…
— И вообще все становится проще и яснее, — добавил Алекс. — Я, например, пришел к выводу, что тебе с Роджером ни к чему тянуть — эти помолвки и все такое…
Она задохнулась от ярости.
— Ты что же, хочешь, чтобы я выполнила обещание, данное под давлением фальшивых аргументов?
— Ты поклялась перед Господом! — сурово и торжественно провозгласил Алекс. — Ты что — хочешь быть проклятой навеки?
Констанс, не веря своим ушам, глядела на него во все глаза, ища признаки юмора в его глазах.
— Бред какой-то! Роджер, хоть ты скажи что-нибудь!
— Да, пожалуй, так будет лучше. — Голос Роджера прозвучал так, как будто речь шла о какой-то биржевой операции. — Зачем рисковать здоровьем дядюшки? Как только мы поженимся и получим свои доли наследства, я сразу же возьму все дела компании на себя и разгружу его. Думаю, мы можем договориться с преподобным Уитакером насчет простенькой церемонии в церкви Троицы в конце этой недели, если ты не возражаешь.
— Я-то как раз и возражаю! — Ее охватила самая настоящая паника.
— Ты дала обещание! — отрезал Алекс. — К чему эти отсрочки?
Она повернулась к кузену, и в голосе ее послышалась почти мольба.
— Ну, подумай, что это будет за брак, Роджер? Мы оба заслуживаем большего!
— Любовь придет со временем, я уверен. — Роджер громко откашлялся и нервно провел рукой по своим волосенкам. — Знаешь, ты мне уже начинаешь нравиться, Констанс.
— Не ври! — Она сердито сжала кулачки. — Это даже непристойно, и ты это прекрасно понимаешь! Я все равно уеду в Париж! Говорите, что у вас нет ни гроша после этого трюка с кораблем Мак-Кина — обойдусь и без этого!
Алекс с Роджером переглянулись, и Констанс поняла, что и здесь ее надули.
— А, так у вас всегда были деньги! — Она грустно покачала головой. — Дура я, дура — поверила этим сказкам насчет финансовых трудностей! Еще один ваш трюк! Но только знайте — ничего у вас со мной не выйдет!
— Подумай о своей бессмертной душе, девочка! — урезонивающе загремел голос деда.
— Ну, у Господа нашего и без того предостаточно оснований меня покарать и если он это сделает, то, во всяком случае, не из-за вашего жульничества. Вы меня сделали своей жертвой, но я не собираюсь играть эту роль, Алекс Латэм!
— Не кричи, а то с тобой случится этот, как его там, прилив? — Она оскалила зубки. — Ради Бога! Надеюсь, что на этот раз ты-таки протянешь ноги навсегда, ублюдок старый!
— Не смей так говорить со своим дедушкой! — вмешался Роджер.
— А то что? Запрете меня на замок? — Она подбоченилась с холодным презрением принцессы, обращающейся к своим придворным.
— Неплохая идея! Так всегда с непослушными детками поступают! Посиди там, авось, в себя придешь. Роджер, ну-ка!
Роджер, несколько обескураженный, замешкался.
— Вы уверены, дядюшка, что так лучше?
— Заткнись, делай, как сказал! — рявкнул Алекс. Роджер сделал нерешительный шаг к Констанс.
Она вызывающе прищурилась.
— Осторожнее, Роджер! Я кусаюсь!
С большим трудом он сумел справиться с этой дикой кошкой. Два четких полукружья от ее зубов, запечатленных на ребре его ладони, свидетельствовали о том, что, по крайней мере, в этот раз Констанс сказала чистую правду.
Салун на первом этаже большого кирпичного здания на Ферри-стрит гудел шумом голосов и веселыми раскатами смеха. Дуэт волынки и скрипки далеко разносил звуки огневой ирландской жиги. Лок Мак-Кин помедлил у входа. Как странно он будет выглядеть там, среди беспечно развлекающихся рабочих парней и их подружек — один, в настроении далеко не праздничном! Но надо идти, разыскать там Типа Мэддока. Дело неотложное и какое-то странное…
— Вот сюда, сэр! — Тип указал на переулок, отделявший таверну от лавки зеленщика. — Уж и не знаю, как благодарить вас, что пришли. Моя Мэгги прямо в панике. Только-только сама устроилась, а эти Фицджеральды предупредили, что комната только для нее одной, чтобы никого другого там и духу не было. Что делать — ума не приложу.
Лок, не отвечая, шел за ним. Вот еще морока! День был сумасшедший и абсолютно пустой. Он переговорил с кучей инвесторов, все убеждал их обождать, испробовал все методы — тщетно. «Одиссея», видимо, уже не спасти. У Латэмов все схвачено.