Сьюзан Дэвис

Невеста мастера

1

Бостон, 1850 год

Дверь таверны «Русалка» распахнулась настежь. Порыв снежного январского вихря ворвался вовнутрь. В проеме появилась фигура высокого, атлетически сложенного мужчины. Он помедлил на пороге. Его широко расставленные ноги безошибочно говорили о том, что он провел немало лет на качающейся палубе корабля. Снежинки медленно таяли на широких плечах его пальто. Голубые глаза — цвета полярного неба летом — оглядели пестрое сборище за столами. Дочерна загорелые моряки, рабочие с верфей, докеры — все, что потягивали темный ямайский ром, которым славилась «Русалка», один за другим замолкали, как только их взгляд останавливался на мощном силуэте в двери.

— Ну, как он, явился? — Голос Лохлена Мак-Кина (в Бостоне его древнешотландское имя переделали в короткое — Лок) прозвучал гулко-раскатисто, как из бочки.

— Ага. — Мрачный хозяин кивнул в направлении двери, ведущей в отдельный кабинет. — Там он.

Лок тоже кивнул, захлопнул тяжелую дубовую дверь и быстрыми шагами, выдававшими нетерпение, направился туда, куда указывал жест хозяина. Взгляды посетителей — любопытные, завистливые, порой и явно враждебные — провожали его. В своем большинстве посетители таверны были действующими лицами той золотой лихорадки, которая охватила Америку: члены экипажей судов, направлявшихся к мысу Горн, и затем — вдоль тихоокеанского побережья — в Калифорнию, корабелы, строившие эти суда для них, наконец, будущие пассажиры этих судов, надеявшиеся найти там свое Эльдорадо… Пожалуй, не было на побережье человека, который не знал бы, кто такой Лохлен Мак-Кин. Его называли Железным Маком. Прямой, чуждый всяким уловкам и хитростям, но лучше не попадаться ему на узкой дорожке, — раздавит — так он виделся окружающим. У него не было близких друзей или привязанностей, если не считать страсти и таланта к кораблестроению. За это порой его называли еще и Мастером — почетное прозвище в краю, где мастерством в этом деле удивить было трудно.

Лок слышал сдержанный ропот голосов у себя за спиной, даже отдельные реплики по своему адресу, но ни разу не обернулся и даже не подал виду, что это его как-то касается. Да, он не смог бы выкарабкаться в жизни, если бы на все реагировал, а эти — они еще узнают, на что он способен.

Тишину отдельного кабинета, куда он вошел, нарушал только непрерывный стук ножей и вилок о посуду. Две фигуры склонились над столом: одна — мальчишески тонкая, в кепке и мешковатом свитере, другая — мощная, как ствол старого дуба; густые бакенбарды, обветренная кожа лица, — все складывалось в облик испытанного морского волка. Именно он поднялся навстречу Локу.

— С прибытием, капитан Дженкинс. Слава Богу, «Элиза» снова в родном порту. Впрочем, когда вы у штурвала, иначе и быть не могло. — Локу пришлось слегка повысить голос, чтобы быть услышанным: сотрапезник Дженкинса начал щипцами обрабатывать лангустов, лежавших в огромном блюде перед ним. С трудом, веря своим глазам, Лок обозрел стол, весь уставленный пустыми тарелками, блюдами и чашками. Ничего себе аппетит у этой парочки!

— Ваш корабль — настоящая птица, сэр. — Четкий ответ-рапорт капитана отвлек внимание Лока от этого обжорства. — Трюмы полны китовым усом и ворванью — все прямо с Сандвичевых островов, из Лахайна. Неплохой куш вам обеспечен. На лице Лока мелькнула улыбка: «Да уж, эти товарищи со Стейт-стрит покусают теперь локти». Он снова бросил взгляд на молоденького парнишку, уничтожавшего лангустов с таким видом, как будто перед ним были его заклятые враги, и подумал, что его, Лока, любимое блюдо, которое ему еще предстоит вкусить, тоже будет холодное. Это будет холодная месть. Он ярко представил себе, как заскрипит зубами этот престарелый Александр Латэм, из первой десятки бостонских купцов, когда узнает, что добрая порция барышей от нынешнего китобойного сезона уплыла мимо его загребущих лап. Соперничество между Мак-Кинами и Латэмами уже имело длинную историю. Обе семьи понесли в этой драке потери. Отец Мак-Кина преждевременно ушел в могилу, а единственный сын Латэма пропал без вести где-то в просторах Тихого океана при весьма таинственных и не разгаданных до сих пор обстоятельствах. Во всяком случае, никто так и не получил объявленного лет десять назад вознаграждения в двадцать пять тысяч долларов, которое Латэм обещал тому, кто сообщил бы ему какую-нибудь информацию о судьбе сына.

— Это еще не все, сэр, — продолжал Дженкинс. — Ваш брат просил передать: «Вест-Уинд» на тихоокеанской линии прошел за день триста пятьдесят миль! У меня с собой выписка из корабельного журнала. Провалиться мне на этом месте, если это не новый рекорд, сэр!

Когда Лок открыл дверь в таверну, он был весь как натянутая струна; теперь он позволил себе немного расслабиться, впрочем, никак не выразив своих эмоций. Только одобрительный кивок:

— Так держать, капитан. Хорошие новости и полный трюм. Трудно требовать большего.

Капитан Дженкинс скромно опустил голову:

— Ваш «Вест-Уинд» заслужил себе славу уже тогда, когда мы проходили Бостонский маяк. Не каждый корабел может похвастаться таким шедевром.

Сейчас мир свихнулся на скорости. Что ж, когда Дайлан вернется из своего чайного рейса в Китай, даже скептики признают мои новшества. А то меня здесь все еще считают новичком, — признался он, расстегивая свое пальто.

Да, превратить в реальность компанию «Верфи братьев Мак-Кин» — для этого потребовалось немало спину поломать и за письменным и за чертежным столом; и сердечной боли, и риску было предостаточно. Они сумели вырваться из той почти бездонной дыры, в которую попали после смерти отца, после того, как на них налетели стервятники Латэма; но и сейчас весь их капитал был в обороте, и обанкротиться было проще простого. Теперь рекордный переход «Вест-Уинда» давал им уникальный шанс; банкиры и купцы должны были признать молодого судостроителя и сделать на него ставку — а спрос на суда рос с бешеной скоростью.

— Дайте в прессу эту выписку из судового журнала, — решился на совет Дженкинс, — и поверьте, вам проходу не будет от заказчиков.

Громкий звук отрыжки молодого обжоры за столом прервал их. Ну и манеры у этого спутника капитана! Тем не менее, Лок решил продолжать: направление разговора ему явно нравилось.

— Мой «Одиссей» скоро сойдет со стапелей, и мне будет нужен опытный капитан на рейсы в Калифорнию, — сказал Лок и, сделав жест в сторону парня, который теперь звучно вгрызался в корку хлеба, завалявшуюся на столе, добавил: — Сожалею, что прервал ваш первый за пять месяцев обед на твердой суше, но, быть может, это мое предложение меня извинит.

Капитан Дженкинс удивленно поднял брови:

— Вы разве не сами поведете его в первый рейс? Лок покачал головой:

— Я уже достаточно лет провел на море, когда мотался в Кантон и обратно. Теперь я судостроитель — и только, хотя тот опыт мне здорово помогает. Да к тому же, у Дайлана достаточно энергии, чтобы выжать из любого судна даже больше того, на что оно способно. Бьюсь об заклад: ради этого рекорда он наверняка пожертвовал парой-другой рейс.

— Ну, парой парусов, должно быть. — Дженкинс был явно не склонен драматизировать события. — Может, обсудим детали потом? У меня есть кое-какие неотложные дела…

Лок кивнул:

— Конечно, конечно. Назначим день.

— Договорились. Только еще одна проблема, — проговорил он, беря пальто, — вот этот ребеночек.

Лок глянул на парнишку, все еще целиком поглощенного своим занятием — он добирал что-то из большой кастрюли. Лица его было не видно из-под большого козырька фуражки, ложка мелькала так, что ее почти видно не было. С легкой улыбкой он показал на пустую посуду.

— Пожалуй, это может служить доказательством против вас: держите своих юнг на голодном пайке, капитан Дженкинс?

— Моих? — Дженкинс нахмурился, потом тоже посмотрел на своего сотрапезника. — Извините, сэр, но вы ошибаетесь. Я взял этого пассажира в Лахайне по просьбе вашего брата для того, чтобы доставить вам лично.