– Пожалуйста, Джим, наберись терпения. Все очень двойственно. Удивительно все, что мы стараемся делать и что происходит между нами. Мне нужна твоя знаменитая терпеливость.

– Я знаменит своей терпеливостью? – Кирк покачал головой. – Это придает мне совершенно новую историческую перспективу. Я должен изменить свое мнение о целой группе исторических личностей. – Он встал и погладил Калринд по волосам:

– Но я попытаюсь…

– Я только что подумала вот о чем, – внезапно оживилась Калринд. – Когда ты прикасаешься ко мне, я обо всем забываю, – Она отодвинулась. – Видишь, моя память немедленно вернулась. Я осознаю, что тоже нахожусь здесь и у тебя нет шансов ухаживать за моими предками. Я буду с тобой, когда ты станешь послом в Империи Клингонов.

Кирк вернется в свое время и проживет долгую, мирную и счастливую жизнь с Калринд. Он будет поражен силой ее страсти. Такую картину их будущей жизни нарисовала Калринд. Она сделала это так легко и просто, что страх, сидевший внутри Кирка, мгновенно улетучился.

– Точно по графику, – удовлетворенно произнес Мориц.

Прямо перед ними, на экране, занимавшем всю переднюю стенку капитанского мостика корабля «Альянс», появилось до боли знакомое звездное поле.

Находясь на космическом корабле и наблюдая за проносящимися мимо звездами, Кирк почувствовал себя снова дома, хотя и знал, что не может гарантировать полной безопасности, находясь в прежнем времени на борту звездного клингонского корабля. Если Мориц и его команда ученых были правы, то намеченное должно скоро произойти.

В центре звездного поля бледно светилась неясная светло-голубая сфера. Это и было сверхмассивное тело, о котором рассказывал Мориц, – их дверь в прошлое.

– Мы, действительно, видим некоторые уровни его гравитационного поля, – объяснил Мориц. – Свет исходит от спутника звездного тела, невидимого для нас из-за постоянного разрушения звездной материи. Частицы, которые падают на наш объект, разрушают большинство подобных, переносящихся в другое время, превращая их в энергию.

«Что может случиться и с нами», – подумал Кирк.

– А мы, Мориц? – спросила Калринд, словно прочитав мысли Кирка. – Нас тоже может разрушить? Превратить в энергию?

Отвечая на вопрос, Мориц продолжил объяснение:

– Как я уже говорил раньше, перемещение во времени происходит только при определенной критической комбинации времени, угла и скорости входа. Конечно, большинство частиц не достигают этого соотношения и превращается в энергию. Когда это происходит? Все зависит от времени, угла и скорости входа. Поэтому мы видим различные уровни гравитационного поля.

«Различные уровни, по которым мы можем пронестись сквозь жар и опуститься в одном из критических параметров», – подумал Кирк. А если они, пройдя сквозь объект, попадут в другую критическую комбинацию? Тогда окажутся в совсем другой точке прошлого? Кирк не стал спрашивать Морица об этом. Возможно, они окажутся в 1930 году. Путешествие во времени, если его можно контролировать, открывает много путей для изменения прошлого. Слишком много. Именно поэтому мудрое общество избегает или даже запрещает манипуляции с прошлым. Но на этот раз цель была благородная.

Кирк медленно повернулся, глядя не на переполненный мостик клингонского корабля, а на экран, показывающий космическое пространство вокруг него. Мелькавшие повсюду огоньки выдавали места нахождения других кораблей огромного флота, флагманом которого был «Альянс». Проходили часы, и светящийся объект как бы рос на экране, становясь крупнее и значительнее. Он становился все ярче, перерастая во что-то более реальное, необъятное, подавляющее.

Кирк и Калринд провели эти часы в отсеке вместе с Морицем, теснясь на маленьком помосте и наблюдая за тихими, занятыми своим делом клингонами, которые контролировали жизнь корабля.

Как отметил про себя Кирк, их посты не изменились за прошедшие сто лет. Но капитан знал, что за старыми панелями были совсем иные схемы. Изучая команду и пытаясь сравнить ее работу с работой своего экипажа, Кирк убивал время и пытался отвлечься от предстоящего опасного перехода.

Напряжение на мостике заметно возросло. И хотя эти люди были другой породы и их движения были другими, Кирк чувствовал растущую нервозность. Калринд крепче прижалась к нему. Один только Мориц казался спокойным.

– Вы уверены, – спросил Кирк как можно тише, чтобы никто из команды не мог услышать его, – что расчеты достаточно точны?

Мориц улыбнулся:

– Не думайте об этом, Джим. История говорит, что вы участвовали в Толианском инциденте. И там, я знаю, вы будете.

Калринд была не настолько уверена в истории, несмотря на ее долгое изучение. Она больно сжала руку Кирки и теснее прижалась к нему. Капитан чувствовал, как она дрожит. Когда он посмотрел на клингонку с любовью и нежностью, ее лицо потонуло в голубом мареве. Свет шел от экрана.

Кто-то на мостике охнул. На переднем экране космическое тело закрыло все звезды. Даже по краям экрана, не закрытым этой массой, фейерверк сияющего голубого марева гибнущей звездной материи делал звезды невидимыми. Свечение было похоже на монстра, поглощающего свет соседней звезды. «Альянс» весь сотрясался. В какой-то момент Кирк потерял ориентацию и почувствовал дурноту. Все его тело охватила слабость, и он упал, если бы не сильная рука Калринд.

Вскоре свечение исчезло, и прекрасное звездное пространство вновь открылось перед ними на экране.

Мориц спокойно произнес:

– Очевидно, мы успешно перенеслись во времени.

Он спросил что-то на своем языке у стоящего на высшем уровне мостика. Тот ответил по-клингонски.

Мориц тяжело вздохнул и объяснил Кирку:

– Перенеслись все, кроме одного корабля нашего флота.

Кирк не поверил своим ушам. Он был дома! Настроение на борту корабля резко изменилось. Раньше команда вела себя так, словно смотрела в лицо смерти. Теперь же члены экипажа работали с прохладцей. Они находились по другую сторону истории. Они создавали Великий Мир.

Кирк и Калринд были снова вместе, что стало редкостью в последнее время. За день капитан устал от постоянного присутствия других. На базе он привык быть наедине с Калринд, проводя часы в разговорах с ней. Кирк заметил, что в последнее время даже она, обычно такая спокойная и дружелюбная, стала очень вспыльчивой. Иногда Калринд случайно обижала его. И хотя потом извинялась, Кирк чувствовал, что им необходимо остаться наедине для того, чтобы вернуть прошлое счастье, сочетание дружбы и нежности, которое стало для него очень важным. Частично причиной натянутости было возбуждение и суматоха, связанные с прохождением сквозь космическое тело.

Но их стеснял и сам корабль. «Альянс» выглядел слишком большим для звездолета такого класса, но намного меньше, чем территория базы. И он был более плотно населен. Казалось, трудно найти место, где их никто не увидит и не прервет.

– Мы найдем такое место, – произнес Кирк. – Пошли.

– Я не уверена, – равнодушно ответила Калринд.

– Но ты наслаждалась, делая это со мной на базе, – заметил Кирк. – Мы не должны жертвовать ничем и нигде. Ты – историк, я – старый космический волк. Мы на правильном пути. Пошли.

Он взял ее за руку.

– Все так, – ответила Калринд, отстраняясь. – Но не трогай меня, я не в настроении…

Кирк пожал плечами и, отвернувшись, чтобы клингонка не видела, как обидела его, пошел по холлу. Впервые она нарочно избегала близости.

Но вскоре Калринд догнала Кирка и взяла его за руку.

– Прости, – улыбаясь, произнесла она.

Наконец они очутились в маленьком холле, где никто не мог их видеть и слышать.

Они улыбались, глядя друг на друга.

– Какое слово ты любишь повторять? – спросила Калринд, к которой вернулось чувство юмора.

– Бинго! – Кирк рассмеялся. – Это одно из моих любимых слов. Им называла меня бабушка.

Они повернули за угол в конце коридора и очутились перед тяжелой металлической дверью, охраняемой двумя огромными мрачными часовыми. Каждый держал в руках оружие. На лицах стражей не было того дружелюбия, которое Кирк постоянно видел на лицах «новых клингонов». Эти двое пришли из его времени.