Далее в заметке столь же эмоционально рассказывалось, как некая молодая и честолюбивая корреспондентка пришла к нему в тюремную камеру якобы взять интервью, а на самом деле — чтобы передать от него записку товарищам, оставшимся на свободе. Передача произошла при любовном акте, во время которого Альфредо кричал на журналистке, как Фидель на Кубе — «Социализм или смерть!» — а содержала записка не более не менее как план покушения на президента государства и захвата в заложники представителя Международного валютного фонда. Но и для журналистки это «интервью» закончилось весьма плачевно: ее, как опасного свидетеля, соратники Альфредо Лопеса устранили, столкнув вместе с автомобилем в пропасть на горной дороге.

— Ну, ясно, — констатировал Дубов, ознакомившись с обоими опусами. — Способ передачи описан во всех подробностях. Но почему сразу в двух газетах? — Василий на минутку задумался. — Тоже объяснимо. Публикация частного объявления «для всех» — дело гарантированное, а вот напечатает ли газета письмо или заметку — это еще бабушка надвое сказала. Потому они и продублировали. Постойте-постойте, но ведь там… — Василий внимательно перечитал концовку «Тайны, несущей смерть». — Что, неужели они собираются убить Президента? И саму Чаликову?! Да уж, дело приобретает нешуточный оборот…

Весь в мрачных мыслях, частный детектив вернулся к себе в контору — но только он протянул руку, чтобы позвонить Столбовому и сообщить о последних новостях, как телефон зазвонил сам.

— Господин Дубов? — раздался в трубке незнакомый мужской голос. — Это с вами говорит генерал Курский.

— Да-да, слушаю вас, генерал, — отозвался Дубов. Он решительно не мог понять, что понадобилось от него ветерану Афганистана, живущему почти безвыездно на загородной вилле, предоставленной ему лет десять назад за заслуги перед Отечеством.

— Василий Николаич, не могли бы вы ко мне подъехать к обеду? — по-армейски косноязычно предложил генерал.

— Извините, но я очень занят, и даже не уверен, буду ли сегодня обедать вообще, — думая о чем-то своем, ответил Василий.

— Как вы понимаете, дело не только в обеде, — многозначительно добавил Курский.

— Да, я так и понял. Ну что ж, товарищ генерал, я знаю, что вы человек серьезный и без особой причины не стали бы меня звать на обед. Стало быть, ждите — буду.

Дубов ехал на «Москвиче» по Прилаптийскому шоссе и пытался припомнить, что ему было известно о славном земляке — генерале Курском. A известно ему было не очень-то много, вернее — почти ничего. Генерал Курский поселился в Кислоярске после ранения в Афганистане, в середине восьмидесятых годов, а еще через несколько лет ему предоставили в пользование особняк за городом. Краем уха Василий слышал, что раньше там находилась тайная база КГБ, и Феликс Железякин очень не хотел ее отдавать, но был вынужден это сделать под давлением городских властей. Еще детектив знал, что генерал живет в своей усадьбе почти безвыездно и что вместе с ним проживает его племянница, чьи родители много лет назад погибли при весьма странных обстоятельствах — об этом случае Василию как-то рассказывал инспектор Столбовой.

Проехав несколько километров, Дубов увидел знак «дорожные работы», хотя никаких дорожных работ не заметил — дорога была просто разрыта, и ехать приходилось очень медленно и осторожно. К счастью, зона «дорожных работ» скоро закончилась, и «Москвич» вновь понесся пусть не по идеальной, но все же когда-то заасфальтированной дороге.

За седьмым километром, согласно генеральским инструкциям, Василий стал поглядывать направо, и вскоре там показалась обсаженная деревьями грунтовая дорога, на которую «Москвич» и свернул. Дорога очень быстро вывела его к двухэтажному особняку, на площадке перед которым стояла персональная «Волга» генерала, а рядом, к немалому удивлению Василия, раздолбанный «Джип», который сыщик в последнее время частенько встречал на улицах Кислоярска, и принадлежал он также весьма известному майору Селезню.

Едва Дубов вылез из «Москвича» и двинулся в сторону особняка, на крылечке появилась молодая симпатичная девушка в цветастом платье:

— Добрый день, я — Вероника, племянница генерала Курского… Так вот вы какой, частный детектив Василий Дубов! — уважительно добавила она, смерив гостя оценивающим взглядом. — Дядя ждет вас. — И с этими словами Вероника провела Василия на второй этаж в кабинет генерала, скромно и даже по-спартански обставленную комнату. Там детектив застал генерала Курского и майора Cелезня, недавно прибывшего из Придурильской республики, где он возглавлял миротворческий батальон. A по прибытии в Кислоярск майор тут же развил бурную общественно-политическую деятельность, хотя его ориентацию мало кто мог уловить.

Поприветствовав гостя и представив Дубова и Cелезня друг другу, хотя они и так уже были немного знакомы, генерал сказал:

— Ну вот, я свое дело сделал — вас сосватал. A дальше, господа, секретничайте без меня. Вероника, ну а ты покамест приготовь нам чайку.

Девушка неохотно вышла из кабинета, неслышно затворив за собой дверь.

— Какие могут быть секреты! — зычным басом гаркнул майор Cелезень. — У меня нет секретов от народа, а тем более от старого боевого товарища! Прошу вас, генерал, останьтесь.

— Ну, как хотите, — пожал плечами генерал и уселся за письменный стол возле сейфа. Василий заметил, что он налил в блюдечко немного молока и кого-то им поит.

— Да вы не пугайтесь, — сказал Курский. — Это моя подруга Машка, она хоть и змея, но безобиднейшее существо. Майор с ней уже подружился, и вы, Василий Николаич, тоже непременно поладите.

— Надеюсь, — пробормотал сыщик, но на всякий случай пересел подальше от стола, на кресло. — Так что же, господин майор, стало быть, дело ко мне у вас, а не у генерала?

— Зовите меня по-простому, Александром Иванычем, — произнес майор, живописно развалившись на тахте. — Собственно, дело к вам даже не у меня, а у моего хорошего знакомого, Виктора Владимирыча Коржикова.

— Это который начальник Президентского аппарата? — неуверенно припомнил Дубов.

— Ага, он самый, — радостно закивал майор. — Бывает аппарат самогонный, а бывает и президентский. От какого больше пользы — не знаю. Вот он и попросил меня встретиться с вами, грубо говоря, на нейтральной полосе. Я имею в виду Виктора Владимирыча, а не самогонный аппарат…

— Ну хорошо, и какое же у вас ко мне дело? — прервал Василий мудрствования Cелезня. — Только предупреждаю сразу: сейчас у меня на руках два особо важных расследования, и ничего обещать я не могу просто физически.

— Правильно, — одобрил Александр Иваныч. — Порядок прежде всего. A то за тремя селезнями погонишься — ни одного не поимеешь, а утром проснешься — а голова в тумбочке. Или в чемодане, ха-ха-ха!

— Так что у вас за дело? — нетерпеливо напомнил Василий.

— Ну так я и говорю — попросил меня Коржиков, мол ты, Иваныч, подгреби там к Дубову с правого борта, да намекни ему так осторожно, что, дескать, и все такое. A я так думаю — чего там подгребать да намекать? Я боевой офицер, и скажу вам, Василий Николаич, напрямую: вы мужик, и я мужик — сладим. И без этих тайн Мадридского двора.

— Очень хорошо, — ответил Василий. — В чем же вопрос?

— Да очередная ерунда. Они там в президентском аппарате, как змеи в гадюшнике. Извините, генерал, вашу подругу Машку я в виду не имел. Следят друг за другом, подсиживают, и все такое. Когда я стану президентом, а я им стану, то всю эту лавочку прикрою. Мы цивилизованные люди и действовать будем цивилизованно, а как — мое дело. Да, так вот к делу. Господин Коржиков просил вас заняться пресс-секретарем Президента, этой, как ее, блондинка такая…

— Глухарева, — подсказал Василий.

— Она самая, Анна Сергеевна Глухарева, — радостно загоготал майор. — Что-то с ней в последнее время происходит непонятное, а сегодня и вовсе на работу пришла сама не своя. Да я ее нынче на улице встретил — видик у нее, скажу я вам… Такой, будто ее сначала повесили, а потом трахнули. Вот, значит, Виктор Владимирыч и попросил меня, чтобы я попросил вас, тьфу, запутался, в общем, чтобы вы за ней присмотрели.