В первом этаже дома помещался банк - неожиданный сюрприз для каждого солидного коммерсанта, прибывшего сюда с запасом законов для всего человечества, изготовленных в Англии; и два сухопарых, бородатых конторщика в зеленых бархатных шапочках, украшенных золотыми кистями, стояли, похожие на высушенных кузнечиков, за невысокой стойкой в небольшой комнатке, где не видно было других предметов, кроме раскрытого несгораемого шкафа, зиявшего пустотой, графина для воды и обоев с веночками из роз; и где тем не менее, словно по мановению руки, выкладывались перед предъявителем чека целые горы пятифранковых монет. Под банком находилось помещение из нескольких комнат с железными решетками на окнах - ни дать ни взять, тюрьма для проштрафившихся крыс. Над банком была расположена резиденция миссис Гоуэн.

Хотя сырость разрисовала здесь стены наподобие немых карт, по которым любознательные жильцы могли бы изучать географию; хотя разнокалиберная мебель была покрыта пятнами плесени, а обивка ее истрепалась и полиняла; хотя во всех комнатах стоял особый венецианский запах - запах стоялой воды и водорослей, - все же эта резиденция оказалась лучше, чем можно было ожидать. Двери отворил человек с физиономией раскаявшегося убийцы - нанятый на месте слуга; он приветливо заулыбался, гостьям и проводил их в комнату миссис Гоуэн, которой доложил, что ее желают видеть две прекрасные английские леди.

Миссис Гоуэн с некоторой поспешностью сложила в корзиночку свое рукоделие и встала навстречу сестрам. Мисс Фанни рассыпалась в любезностях, пустословя с воодушевлением испытанного ветерана светской жизни.

- Папа крайне огорчен, - щебетала она, - что не мог нам сопутствовать (он совершенно не принадлежит себе, ведь у нас столько знакомых, просто ужас!); но он наказал, чтобы я непременно передала его карточку мистеру Гоуэну. Позвольте уж мне, для облегчения своей совести, сразу исполнить это поручение, которое я выслушала раз двадцать, и положить карточку вон на тот столик.

Что она и сделала, с непринужденностью ветерана.

- Нам так приятно было узнать, что вы знакомы с Мердлами, - продолжала Фанни. - Мы надеемся, это даст нам возможность чаще встречать вас в обществе.

- Семья Мердл в дружбе с родными мистера Гоуэна, - отвечала миссис Гоуэн. - Я еще не имела удовольствия лично познакомиться с миссис Мердл, но, вероятно, буду представлена ей в Риме.

- Вот как! - сказала Фанни, великодушно не стараясь подчеркнуть преимущества своего положения. - Я уверена, она вам понравится.

- Вы ее близко знаете?

- Ах, мой бог, - отвечала Фанни, выразительно пожимая своими округлыми плечиками, - в Лондоне все друг друга знают. Мы с ней недавно повстречались на пути сюда, и признаться, папа было рассердился на нее, что она заняла одну из оставленных для нас комнат. Но это миленькое недоразумение быстро уладилось, и мы расстались лучшими друзьями.

За все это время Крошка Доррит еще ни словом не обменялась с миссис Гоуэн, но, как видно, они отлично понимали друг друга и без слов. Гостья смотрела на хозяйку с живым и неослабным интересом, взволнованно вслушивалась в звук ее голоса, не упускала ни одной мелочи в ней самой, в том, что ее окружало, что так или иначе было связано с нею. Еще никогда Крошка Доррит не улавливала так чутко малейшую смену чужого настроения разве только в одном случае.

- Как ваше здоровье после той ночи в горах? - спросила она наконец.

- Отлично, дружочек. А ваше как?

- О, я всегда здорова, - смущенно сказала Крошка Доррит. - Я - да, благодарю вас.

Ей не было причины запинаться и путаться, кроме разве того, что миссис Гоуэн, отвечая на вопрос, коснулась ее руки и взгляды их встретились. Какая-то боязливая грусть, увиденная Крошкой Доррит в глубине больших ласковых глаз, заставила ее на миг осечься.

- А вы, верно, не подозреваете, что совсем пленили моего мужа, сказала миссис Гоуэн, - впору мне приревновать!

Крошка Доррит, краснея, покачала головой.

- Если он вам повторит то, что говорил мне, вы услышите, что вы просто чудо по своему спокойствию и уменью быстро прийти на помощь в беде.

- Мистер Гоуэн слишком лестного мнения обо мне, - сказала Крошка Доррит.

- Не нахожу; зато я нахожу, что мне следует сообщить ему, что вы здесь. Он мне не простит, если я отпущу вас - вас и мисс Доррит, - не сказав ему об этом. Вы позволите? Вас не смутит беспорядок мастерской художника?

Мисс Фанни, к которой были обращены эти вопросы, любезно отвечала, что, напротив, она будет в восторге, ведь это так интересно. Миссис Гоуэн на миг исчезла за дверью, и тотчас же возвратилась.

- Генри вас очень просит зайти, - сказала она. - Я знала, что он обрадуется!

Первое, что увидела Крошка Доррит, переступив порог мастерской, был Бландуа из Парижа; в широком плаще и надвинутой на глаза шляпе он стоял на подмостках в углу, совершенно такой же, как в тот день, когда он стоял на Большом Сен-Бернаре и руки деревянных скелетов, словно предостерегая, указывали на него. Она с испугом попятилась от этой фигуры, несмотря на любезную улыбку, которою была встречена.

- Не пугайтесь, - сказал Гоуэн, выходя из-за двери, скрывавшей его мольберт. - Это только Бландуа. Он сегодня служит мне моделью. Я пишу с него этюд. По крайней мере не нужно тратиться на натурщика. Мы, бедные художники, должны избегать лишних трат.

Бландуа из Парижа снял шляпу и издали поклонился дамам.

- Тысяча извинений! - сказал он. - Но маэстро так беспощаден со мной, что я боюсь пошевелиться.

- И не шевелитесь! - хладнокровно отозвался Гоуэн в то время, как сестры осторожно приблизились к мольберту. - Пусть дамы видят перед собой оригинал, им тогда легче будет решить, что эта мазня изображает. Вот, прошу вас. Bravo {Наемный убийца (итал.).}, готовый нанести удар своей жертве, доблестный герой, готовый лечь костьми за отечество, демон зла, готовый погубить чью-то душу, посланец небес, готовый спасти чью-то душу - это уж как вам покажется.

- Скажите лучше, professore mio {Профессор (итал.).}, - скромный джентльмен, готовый приветствовать красоту и грацию, - вставил Бландуа.

- Или еще лучше, cattivo soggetto mio {Негодник (итал.).}, - возразил Гоуэн, подправляя кистью лицо на портрете в том месте, где на живом лице дрогнул мускул, - убийца после преступления. Где ваша белая рука. Бландуа? Выньте ее из-под плаща. Только держите спокойно.