— Видишь, — торжествующе оглянулся я. — Подвал всё-таки существует.

— Подожди, — умоляюще попросила меня Эрика. — Не уходи. Давай останемся хоть на чуть-чуть. Здесь же настоящая сказка! Когда ещё нам удастся шагнуть в сказку?

Но я был непреклонен. Дела звали меня на поиски, как звали подвиги на своё претворение в жизнь бойскаутов из энциклопедии юных сурков.

— Надо искать подвал, — сурово отозвался мой голос на мягкие просьбы.

Эрика подбежала к высокому окну, оканчивающемуся золочёной аркой, и замерла.

— Посмотри сам, — потрясённо произнесла она.

Любопытство мгновенно включилось. Но я приблизился к Эрике нарочито медленным шагом. Потом взглянул в окно. И сразу забыл обо всём.

Никакого лагеря за окном не наблюдалось. Лес тоже порядком отступил. А пространство вокруг занимал огромный город, заполненный миллионом домиков в два и три этажа. То тут, то там высились древние башни из тёмных камней. Сверкали золотые купола соборов и колоколен. Тысячи шпилей вонзались в небо. Узкие кривые улочки утопали в тени. И всюду крыши, крыши, крыши, покрытые голубовато-зелёной черепицей. А на горизонте, словно след от космического корабля, уходила в высоту стройная серебристая мачта.

— Ух ты, красотища, — только и выдал я, потому что все достойные слова сразу стали казаться мелкими и никчёмными. — Повезло Электричке.

— Интересно, — задумалась Эрика. — Можно ли как-то выбраться не в лагерь, а прямиком в этот город?

— Да в окно! — с ходу предложил я.

— Ты посмотри, какая высота, — напряжённо возразила Эрика.

Я скосил глаза вниз, оценил высоту и понял, что соваться в окно можно только в том случае, если предварительно запасся парашютом.

Потом я вспомнил про план, сжатый в моих вспотевших руках.

— Слушай, Элиньяк, а ты можешь перерисовать его?

— Конечно, — пожала плечами Эрика. — Минут за десять.

— Долго, — нахмурился я.

— Да ну, — не согласилась Эрика. — Схематически накидать можно даже за две минуты.

— Схематически нельзя, — отринул я простой путь. — Помнишь «Бронзовую Птицу», там тоже клад зашифровали не на самом плане, а на рисунке птицы. И Генка, отказавшийся от правильного рисунка, никогда бы не добрался до клада.

— Тогда десять минут. И мне нужны карандаши. Смотри, тут сколько всяких цветов.

Я заозирался вокруг. Разумеется, карандашей мне никто не припас. Наугад дёрнув один ящичек, я обнаружил там горстку шпилек. Выдернув другой, я вытащил оттуда фиолетовую, почти нетронутую помаду.

— Не подойдёт? — подмигнул я.

Эрика только скривилась, намекая на безразмерный предел моей тупости. Я уже сам хотел показать, как ловко сумею перерисовать план помадой, но тут перед моими глазами встал… Стол в кабинете первого этажа, а на нем… Разумеется, «Полароид 636»!

— Бежим вниз, — распорядился я. — Там у Электрички фотик имеется. Моментальный!

Эрика печально посмотрела на вторую дверь, за которой начиналась лестница, уводящая ещё выше. Что за помещения крылись в дальних пределах? Какие города виднелись в окна следующих этажей? Мне и самому хотелось выяснить, но подвал звал к себе. Подвал, который я так и не сумел разыскать.

Мы спустились на первый этаж. Вы не представляете, какими тесными и тёмными показались мне комнаты, ранее не вызывавшие никаких нареканий. «Полароид» спокойненько лежал на столе.

— Темно тут, — неодобрительно отозвалась Эрика. — Может быть, на крыльцо выйдем.

— Да у него вспышка, — заспорил я. — В любой темноте возьмёт.

— Сомневаюсь, — покачала головой Эрика. — Лучше не рисковать, — она посмотрела на счётчик. — Тем более, остался всего один кадр, — я открыл рот, чтобы доказать, но мягкая ручка легла на плечо, — Давай выйдем на крыльцо, а, Куба?

И я сдался.

Только мы выбрались на крыльцо, как увидели Говоровскую, тревожно машущую руками. Пока мы исследовали дальние пространства, мучения второго отряда, по всей видимости, подошли к концу. А может, Электричка, убедившись, что всё идёт по плану, заранее отправилась на заслуженный отдых.

— Быстрее, — донёсся до нас громкий шёпот.

Я уронил листок на крыльцо, направил объектив, нажал на кнопку. Приглушённое клацанье показало мне, что техника не подвела. Аппарат напрягся и выплюнул матовый квадратик, окаймлённый белой рамкой.

— Быстрее, — ещё раз сказали нам губы Говоровской, а после та испуганно ойкнула, всмотревшись вдаль, и скрылась в кустах.

— Дёру, — сказал я, рассматривая квадратик.

— Подожди, — тревожно заметила Эрика. — Нам нужно вернуть фотоаппарат. И план тоже. Электричка всполошится, если не обнаружит их.

— Ничего, — беспечно отмахнулся я. — Пусть поищет. Пусть хоть совсем заищется. Лагерь большой.

— Ты хочешь, чтобы все отряды бегали вдоль забора?

— Ну… — неопределённо протянул я.

— Тогда уже к вечеру весь лагерь будет ненавидеть друг друга. Может быть, Электричка добивается именно этого.

— Лады, — решение далось мне нелегко. — Сохрани это, — я сунул начавший проясняться квадратик в руку Эрике. — А я разнесу вещички по законным местам.

Эрика спрыгнула с крыльца и скрылась в роще. А я вновь зашёл во владения Электрички.

Именно зашёл. Страх не давал мне суетиться. Господи, как не хотелось возвращаться. Директриса могла вот-вот отрезать мне путь к отступлению. Я нырнул в кабинет, устроил «Полароид» на прежнем месте, кинул прощальный взгляд на шпингалеты и вздохнул. Видит бог, если бы не план, я немедленно распахнул бы окно и прыгнул прочь, подставляя повеселевшее лицо ветрам свободы. Но план в руке тянул меня как якорь.

Пришлось покинуть кабинет, шмыгнуть по коридору, непрестанно оглядываясь, и свернуть в сумрачное ответвление. Вот тут меня поджидал первый неприятный сюрприз. Лестница исчезла. Я метнулся назад, как мышь в мышеловке, и тут же замер, потому что второй неприятный сюрприз подобрался ко мне вплотную. В коридоре раздались шаги. Тяжёлая поступь не могла быть лёгкими шажками Эрики. Хозяйка здешних мест вернулась в свою обитель. Я обернулся, просверлив тупичок жалостливым взглядом. Нет, не появились спасительные ступеньки. Эх, если бы я снова мог очутиться в верхних палатах. Спрятаться там было настолько же легко, как наловить полный коробок жуков-навозников. А может, мне бы удалось разыскать проход и в сказочный город.

Но мои желания не смогли совершить чуда, а неприятности неотвратимо приближались. Я вжался в стену, и в эту секунду тёмная масса закрыла собой проход, отрезав и без того слабые лучики света.

Вместе с голубым сиянием закрутился водоворот возможностей. В мир ворвалось захлёстывающее многообразие вариантов. От согревающего душу света, до тьмы, озарённой холодными багровыми сполохами.

Мир ещё не решил, каким ему стать. Он просто плыл по течению, плескался, высматривал берега, наслаждаясь безмятежным покачиванием на волнах времени, изливавшегося теперь из совершенно другого источника.

Я вперился в пол, надеясь, что Электричка проследует в спальню. Потом я почувствовал, как меня оторвали от стены и вытащили в коридор. Я только успел спрятать руки за спиной. Локтевой сгиб сжали холодные пальцы с фиолетовыми ногтями и вывернули руку наружу. Два пальца сомкнулись на плане и заставили меня расстаться с сокровищем. Теперь и самый ловкий адвокат не сумел бы отвести от меня смертельный приговор.

— Надо же, — раздался ледяной голос, но не безмятежное презрение сквозило в нём, а безмерное удивление. — Значит, тебе временами дано право ступать в верхние пределы, мальчик?

«Не мне, а Эрике», — чуть не ляпнул я и, чтобы задавить порыв в корне, судорожно кивнул.