Мне приходилось встречать людей, у которых другие представления о жизни в сравнении с моими. Каждый — эпицентр мироздания. Временами кажется, что вся культура вместе взятая не в состоянии одолеть их колоссальную нетерпимость: почему ты думаешь и делаешь не так, как я? Плюрализм, плюрализм. А откуда возьмется способность к нему, когда десятилетиями воспитывалась нетерпимость, регламентированность мышления?
Комиссия не распалась, в ней обозначились два крыла. Все утихомирились (от фамилии ученого секретаря комиссии — Тихомиров) и нашли общий язык — под занавес говорили общими фразами. Но ночь я провел бессонную.
А на следующий день новое неожиданное испытание. В Москве находится штабквартира Союза научных и инженерных обществ СССР (сокращенно СНИО), куда входит Комитет по проблемам энергоинформационного обмена в природе (ЭИОП). Возглавлял тогда комитет весьма уважаемый мною академик-новатор Влаиль Петрович Казначеев, бывавший в Москве наездами из своего Новосибирска. И вот звонит его заместитель профессор В. Н. Волченко и приглашает к себе в МВТУ имени Баумана на совещание по развитию отечественной уфологии. «И будьте обязательно». Последние годы меня боялись как прокаженного, а тут вдруг вытаскивают из подполья. Но чем черт не шутит в свете последних решений, а точнее — в их тьме. И я поехал.
Заседало нас человек десять. Были и незнакомые, и знакомые лица: Шуринов, который демонстративно вышел из нашей группы, когда мы, кроме прочего, стали изучать и психофизические аспекты в проблеме НЛО; был приехавший из Петрозаводска Сорокин, москвич Малыхин, кажется, был и Чулков. Сейчас я этого не помню. Недаром говорят: постоянно носи с собой записную книжку и записывай в нее все, что приходит в голову окружающим.
Волченко сделал заявление. Комитет по ЭИОП принял решение образовать Уфологическую комиссию во всесоюзном масштабе. Из числа присутствующих нужно ни больше, ни меньше как избрать кандидатуру председателя комиссии. Главная задача комиссии — объединительная: собрать в одной организационной структуре научные, инженерные и общественные организации для развития в стране уфологии. Ничего не скажешь, вопрос был серьезным и назревшим. Даже перезревшим. В этой ситуации все присутствующие были равны, как в бане.
Но заседание окончилось безрезультатно. Оно мне напомнило кинокадры о гражданской войне, когда кто-то, кажется, Котовский, под видом своего приехал на встречу с белыми атаманами, каждый из которых был себе на уме. В качестве аргумента атаманы на столе выложили кто наган, кто маузер. Роль Котовского играл Волченко. Батьки-уфологи, скромно потупив взор, ружье держали за пазухой, ожидая, что кто-то назовет его фамилию. Никто никого не назвал, и Волченко куда-то заторопился, предложив собраться еще. Я огляделся еще раз и, к сожалению, не отметил никого, кто бы мог стать лидером такого необычного дела. Один человек слова, но неплохо, если бы он стал и человеком дела. У второго не хватало гибкости, да и, выражаясь языком истопника, тяга к пониманию у него была засорена. Других я просто не знал.
Вот иногда мне говорят, что я задираю нос. А я отвечаю: «Отнюдь. Просто я смотрю снизу вверх. На проблему. И на все к ней прилежащее».
Обидно, когда твоя мысль уходит от тебя к другим. Я годами вынашивал идею создания уфологической сети, объединения усилий государства и общественности в познании НЛО, уфологического образования. Несомненно, кто-то мог думать так же. Но на совещании никто никаких программ не предложил.
Человеческие отношения подчас настолько сложны, что мы заменяем их другими, более простыми.
И тогда я решился позвонить Павлу Романовичу Поповичу, космонавту, герою, доброму и отзывчивому человеку с отличным чувством юмора, давно усвоившему, что минута смеха добавляет год жизни. Условно. А главное, как я знал, — и это полностью подтвердилось в последующем — он был порядочным человеком. По одному из шуточных определений, порядочный — это тот человек, который без нужды подлости не сделает.
Звонил я ему не случайно. Парадоксально, но факт: в том же СНИО — такое может быть только в нашей стране и в Верхней Вольте — но уже в Комитете по проблемам окружающей среды в феврале 1984 года была создана Комиссия по аномальным явлениям во главе с членом-корреспондентом АН СССР В. С. Троицким. Его заместителем был Павел Попович. По сути эта комиссия и должна была заниматься НЛО, что она и делала в меру своих возможностей. Но, видимо, ее эффективность, особенно в урожайный на НЛО 1989 год, удовлетворяла не всех.
Я посвятил Поповича в ситуацию, подчеркнул, что усилить исследование НЛО необходимо, пусть будет еще одна комиссия. И я чувствую себя способным ее возглавить. Космонавт ответил, что загадка НЛО его тоже не оставляет равнодушным. «А кроме тебя, я никого во главе этого дела не вижу. Твой тринадцатилетний опыт борьбы за уфологию известен. Я тебя поддержу. Пиши проект программы и Положения о комиссии».
5 июля 1989 года президиум Комитета по проблемам энергоинформационного обмена в природе правления СНИО СССР на своем очередном заседании, которое вел академик В. П. Казначеев, образовал Уфологическую комиссию. В решении было записано: «Председателем комиссии утвердить кандидата технических наук, доцента В. Г. Ажажу, заместителем председателя — дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта, кандидата технических наук П. Р. Поповича».
В приватной беседе с В. П. Казначеевым в его гостиничном номере выявилась совместимость взглядов на то, что истоки феномена НЛО следует искать не в затерявшихся галактических просторах, а рядом с нами. И тут как-то вдруг проявилось, что мы оба пишем стихи. Я подарил Влаилю Петровичу свой свежий сборник «Кильватерный след», изданный в Ленинграде Военно-морской академией. Оказалось, что он тоже работал на военных моряков, совершенствуя жизнеобеспечение подводников и водолазов. Ему понравилась необычная форма стихотворного посвящения, написанного мною к юбилею однокашника Марка Акимовича Маркова под названием «Жизнь моряка».
Когда я, окрыленный, уходил от Казначеева, в его прихожей сделали вид, что меня не заметили, два зигельянца — Семенов и Буланцев из ТАССа. Последний, кстати, в редактируемом первым, то есть Семеновым, сборнике под названием «Аномалия» (не путайте с газетой, издающейся в Петербурге) продолжил линию своего покойного патрона. Недаром говорят: не будем таить зла друг на друга — выразим его открыто, в печати и по телевидению. И выразил свежезамороженную глупость, прописав, что я незаконно называю себя бывшим подводником, а на самом деле к флоту никакого отношения не имею. По телефону Буланцев обещал мне дать опровержение в последующих номерах. Прошли годы. Опровержения нет. Ну и Бог с ним, черт возьми! Ведь у нас свобода совести: хочешь — имей совесть, хочешь — не имей!