Кстати, о нем! Может он уже объявился в моей квартире, а сейчас набирал силу и поджидал меня для последнего боя. Может я уже просрочил все мыслимые и немыслимые резервы времени! Значит, пора заканчивать перерыв и в путь, на четвертый этаж.

Я повертел головой по сторонам, чутко прислушиваясь к шорохам за спиной, а затем резким броском финишировал на крыльце. И когда дверь приглушенно захлопнулась за моей спиной, я погрузился в совсем иную атмосферу. В замкнутом подъезде меня встретил мягкий, согревающий уют. Темнота, сырость, неприятный холодок, странные запахи, ночные звуки остались там, за стенами. А я уже был здесь, почти у себя дома. Звуков конечно не доставало, а запах имелся. Особый запах. Каждая заселенная квартира на белом свете хранит в себе свой, неповторимый запах. У кого-то вечно пахнет жареной рыбой, у других - нафталином, третьи находятся в постоянном ремонте, и воздушные потоки разносят запах свежей краски по всем соседям. Запахи неистребимы и многообразны. Они впитываются в стены и мебель. Хозяева быстро привыкают к своим ароматам, а вот гости частенько падают в обморок от непривычных воздействий на свое обоняние.

Подъезды в этом деле не исключение. Они выступают в роли того самого стаканчика, где смешивают коктейли из безопасных ингредиентов, превращающихся порой в острую взрывную смесь. Но мне нравился запах моего подъезда, и сейчас он снова выступил в роли успокаивающей палочки-выручалочки. Самым непостижимым образом в подъезде горел свет, совершенно не наблюдаемый снаружи. Матовые плафоны, озарявшие лестничные пролеты, разогнали тьму. Черных теней и сгустков так же не обнаружилось. Без всяких приключений я добрался до четвертого этажа, открыл дверь и, не снимая промокших кроссовок, зашел в гостиную.

В этот момент, совсем как в кино, когда отведенный метраж пленки подходит к концу и из сценария выкидываются все не относящиеся к главной линии сюжета события, по стенам запрыгали бледно-желтые блики. Моя рука замерла на полпути к выключателю. Это не могли быть лучи далеких фар или отблески фонарика с балкона соседнего дома. Причудливой формы плоские фигуры перебегали с одного угла в другой, причем каждая в своем направлении. По краям желтых пятен разгорались оранжевые искорки, превратившиеся затем в темно-красные ободки.

Странное беловатое свечение возникало в различных местах комнаты: то над креслом, то у балкона, то в стеклянных глубинах серванта. Световые аномалии бесились и кувыркались повсюду, но нигде не виднелось моей тени: ни на полу, ни на стенах, ни на потолке. Я замер, боясь шевельнуться и уж тем более прикоснуться хоть к одному из солнечных зайчиков, пришедших от неведомого потустороннего Солнца. Невероятным образом я угодил в тот самый миг, в мгновение, когда родился страшный черный талисман.

Движение бликов ускорилось, на стенах замелькали радужные линии, словно перед невидимой лампой быстро раскручивался многогранный бриллиант. Что-то прошуршало, подобно песку, захваченному в объятия смерча, и над моим многострадальным столом заклубилось серебристо-черное облако. Я было подумал, что призраки устроили очередную засаду, но желтые с красным отливом пятна, кружившиеся в сумасшедшем танце, как-то не вязались с предсказуемыми уже черными воинами.

Миг, и воздушное серебро разлетелось. Несколько холодных капель стукнуло меня по лицу, и я импульсивно дернулся. А над столом висел черный кристалл. Темнота вокруг него казалась теперь обычными серыми сумерками. Появившееся создание вряд ли сопоставлялось с классическим определением кристалла. Но как назвать многогранник, каждая сторона которого является черной дырой, уводящей в беспросветные бескрайние провалы. По счастью, кристалл был не так уж велик, чуть больше моей головы, иначе я просто грохнулся бы без чувств от того неназываемого, не имеющего имени ощущения, вылетавшего из черных пространств потусторонья. Но и таких габаритов хватило, чтобы намертво приковать мой взор и заставить его следовать по бесконечному маршруту вглубь мрачных отверстий.

Не оставалось ни малейших сомнений, что черный талисман все-таки явился в мой мир.

Кристалл медленно вращался и покачивался. Я смотрел на него, как кролик на удава, не в силах сдвинуться с места. Где-то в глубинах подсознания развернулась непреложная аксиома руководства к действию. Не надо хватать и швырять в мрачное порождение ужасных миров ни стульями, ни хрустальными вазами. Не стоило так же трогать руками это сверхъестественное явление.

Огромная ночная бабочка неожиданно коснулась моей щеки, заставив отшатнуться.

Ее маленькое тело завертелось, сбилось с полета и врезалось в талисман.

Холодное синее пламя охватило несчастное созданьице и повлекло в глубины талисмана. В его тусклом свете я сумел разглядеть призрачные спирали, ввинчивающиеся вглубь талисмана, создавая иллюзию бесконечной воронки со стенками, покрытыми разводами нефтепродуктов. Крохотный огонек стремительно уменьшался, пока не исчез окончательно на пути по ту сторону реальности.

Кристалл колыхнулся и вырос, притягивая меня все ближе.

Но я не шел, даже не сделал ни единого шага, несмотря на властный зов. Вместо этого я вообразил себя телеграфным столбом и перечислял в уме все достоинства нового своего существования (кстати, и работать ему не надо). Так мы с черным талисманом глядели друг на друга и сохраняли благоразумную дистанцию. Голос Тьмы был беззвучен, но удивительно силен. Меня охватило неприятное беспокойство. Уши плотно забились ватой, в нос впихнулась половина городской свалки, горло пересохло, заныли зубы. Вроде бы ничего страшно не происходило (если не считать завораживающих темных провалов талисмана), но что-то грызло душу, прогоняя комфорт и уют. Талисман вращался, а я стоял.

Где-то у соседей ворчливо заурчали трубы. Даже стало чуть-чуть смешно от того, что никто и не подозревал, какие чудеса происходят в квартире No37, а за ее пределами продолжалась обычная жизнь. Зов мрака то слабел, то вспыхивал с новой силой. Что он представлял их себя? Не знаю. Не могу описать. Боль? Вроде нет. Страх? Ну немножко. Безразличие? Да не скажи. Просто как-то тоскливо стало на душе. Хотелось вприпрыжку подскочить к раздувающемуся с каждой секундой кристаллу и броситься в спасательный омут, заработав тем самым вечный покой.