Я не знала Шуру в ранней юности, но хорошо представляю себе, какой она была в те годы, как увлеченно и жадно жила. В ней всегда чувствовался веселый, жаркий азарт к жизни.

В школе она активно участвовала в общественной работе, была членом комитета комсомола, успевала заниматься в авиамодельном кружке (ее рано стала привлекать авиация) и выступать на многочисленных спортивных соревнованиях: лыжи, легкая атлетика и, конечно, плавание. В 1940 году с отличием окончила среднюю школу, одновременно занимаясь в аэроклубе. Поступила на геолого-почвенный факультет Саратовского государственного университета. Училась отлично, а в свободное время продолжала летать в аэроклубе.

Мне иной раз кажется, что в те годы большинство из нас словно спешили жить - учиться, умнеть, постигать искусство, радоваться красоте... Будто мы знали, какие тяжкие испытания выпадут на долю нашего поколения, и набирались радости и счастья впрок, чтобы потом, в трудные дни и месяцы войны, они переплавились в наш запас прочности - в стойкость и оптимизм...

В своем дневнике Шура писала в те счастливые весенние дни: "Не знаю почему, но я для себя заново открываю все. Как будто не было до этого ни книг, ни музыки, ни многого другого. Влюбилась заново в Чайковского. "Онегин" неповторим... Завтра соревнование по волейболу. Ну и зададим жару соседям!"

И в то ясное солнечное утро - 22 июня - Шура тоже собиралась "задать жару" команде соперников. Окончание учебного года студенты университета решили отметить большим спортивным праздником. В предвкушении его Шура, напевая, гладила платье, когда по радио передали:

- Сегодня в четыре часа по московскому времени без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас...

Утюг выпал из рук. Потрясенная страшным известием, Шура разбудила близких:

- Мама, папа! Вставайте - война!

Война, все изменившая, все перечеркнувшая, разделила жизнь на две части: светлую, полную надежд довоенную и сегодняшнюю - с одной целью, с одной мечтой - победить. Вместо каникул студенты убирали урожай, рыли окопы. Шура работала вместе со всеми, но ее не оставляла мысль о фронте. Как и многим ее товарищам, девушке казалось, она убеждена была, что ее место - на фронте, на переднем крае борьбы с врагом.

Сначала она идет работать на военный завод. Узнав о наборе в школу связистов, подает заявление туда. По окончании специальных курсов Шура вернулась в Саратов, где должна была получить направление для дальнейшей службы. Услышав о формировании женской авиационной части, побежала в райком комсомола с заявлением-просьбой о зачислении в эту часть. Первые ее слова к комиссии были:

- Примите меня! Хочу на фронт, чтобы вместе со всеми громить врага.

- А что вы умеете делать?

- Окончила аэроклуб.

- Хорошо, - сказала майор Раскова. - Значит, решили воевать?

- Да.

- Ну что ж, собирайтесь. Завтра будет машина.

В часть, формируемую по инициативе М. Расковой, пришли Оля Клюева, Ира Дрягина, Алла Казанцева, Ася Пинчук, Рая Аронова и другие девушки студентки саратовских вузов и техникумов, в прошлом окончившие аэроклубы или авиационные технические училища. У Шуры был совсем небольшой налет, и поэтому она попала в группу авиамехаников.

Первые месяцы на фронте Шура была техником самолета. О том, что это были за дни, как нелегко было нашим девушкам, рассказывают странички ее фронтового дневника.

"1 июня 1942 гида майор М. М. Раскова улетела после того, как полк был принят в состав боевой дивизии Д. Д. Попова... Перед отлетом из полка Марина Раскова выстроила нас и сказала напутственную речь:

- Девушки, теперь на ваших треугольниках появится полевая почта. Гордитесь, что вам оказана большая честь - защищать Родину в трудные дни. Берегите свою честь...

Идет подготовка к боевой работе. Началось все с проверки техники пилотирования летного состава, мастерства техников, вооруженцев, прибористов...

12 июня 1942 года. В первые бои летят командиры эскадрилий. Подготовка машин к первым полетам была особенно тщательной. Инженер полка Софья Озеркова приказала с утра всем техникам со всей скрупулезностью осмотреть моторы, самолеты, проверить все до мелочей.

С волнением готовили мы самолеты к первым боевым вылетам. Тихо, спокойно, без спешки девушки лазили под самолетами, как муравьи, проверяя каждый винтик и гайку. Техники звеньев и эскадрилий Маша Щелканова, Вера Дмитриенко, Дуся Коротченко, Римма Прудникова, Зина Родина, Тоня Вахрамеева сами ремонтировали моторы и помогали техникам, когда требовалось. Техники самолетов Зина Петрова, Саша Попова, Катя Титова не отходили от своих "ласточек", запуская не раз моторы, проверяя их готовность к боям.

В 16 часов Софья Озеркова лично проверяла готовность самолетов к боевым вылетам, инженеры Клавдия Илюшина и Надежда Стрелкова проверяли оборудование машин, исправность вооружения.

Ночью мы были на аэродроме вместе со своими экипажами, после каждого полета спрашивали, как работала матчасть, заправляли машины горючим и быстро все вместе устраняли повреждения. Работа кипела.

В эту ночь от летчиц жалоб не было. Но все мы очень волновались - не вернулись два экипажа: Никулина - Жигуленко, Ольховская - Тарасова.

После полетов командир полка осталась ждать экипажи, которые не вернулись с боевого задания. Было так тревожно за девочек. С рассветом стало известно, что Дина Никулина и Женя Жигуленко сели на вынужденную посадку, а второй экипаж так и не вернулся. Так хотелось надеяться... Через несколько дней пришло подтверждение, что Люба Ольховская и Вера Тарасова сбиты над целью. Первые полеты и первые наши потери. Тяжело и больно. Девушки поклялись мстить за своих боевых подруг.

21 июня 1942 года. В полк пришли первые весточки из тыла от родных и близких. Такая радость! Письма пришли... Из Москвы и Иркутска, Саратова и Ташкента, со всех концов страны - от друзей, родных и подруг. Это незабываемые минуты, когда смолкает говор, откладывается в сторону непришитая пуговица и - читаются письма. Вскрываем бумажные треугольники, жадно пробегаем родные, теплые строки писем. И не одно письмо шло по кругу, по фронтовому обычаю читали вслух, вместе...

Вечером перелетели в Радионово-Несветаево. Площадка для посадки самолетов была выбрана прямо в селе. Сразу занялись стоянками для машин, стали рубить лес, готовить маскировку. Вначале жители села стояли в стороне, как наблюдатели, а потом стали нам помогать... Провозились до ночи. Заснули под плоскостями. На следующий день перелетели в Константиновку.

Противник быстро продвигается вперед, и нам не приходится долго задерживаться на одном месте. Самое большое неделя, а то и через день перелет. Это изнуряет и выматывает. Днем перелетели, замаскировали самолеты, заправили - начинаются ночные боевые полеты. Только экипажи вернулись с последнего задания - летим на новое место.

23 июня 1942 года. Мне посчастливилось. Лечу с Верой Тихомировой с донесением в дивизию. Ввиду плохой погоды пришлось заночевать в дивизии.

24 июня 1942 года. На одном месте долго не задерживаемся. Нет возможности как следует осмотреть самолеты.

26 июня 1942 года. Сразу после ночных боевых полетов перелетели в Шахты. Без передышки летим на подскок, на аэродром ст. Морозовская, откуда летаем вместе с "братцами". Фриц летает безбожно нагло...

Круглые сутки фашисты бомбят Ростов-на-Дону, Батайск. Над городом зарево пожара. В воздухе не смолкает гул вражеских самолетов. Над нашим аэродромом все время шныряют немецкие разведчики. Наши "ласточки" замаскированы чудесно, поэтому фриц нас пока не обнаружил. Мы здесь жили в землянках, а в них масса змей, решили отдыхать прямо под открытым небом, под стогами сена. Лица у всех ужасно воспалены, смотреть страшно - здесь тьма-тьмущая комаров...